— В 1986 году я занимал должность механика в совхозе «Савичи» Брагинского района. Об аварии на Чернобыльской АЭС узнал рано утром 26 апреля, ещё до официального объявления о трагедии. Дело в том что многие мои односельчане работали на станции. Они и принесли страшную весть про взрыв на реакторе. Хотя, как я понимаю, и сами не очень-то понимали всю серьёзность ситуации. Иначе бы не привезли своих детей из Славутича в наш район, полагая, что под Брагином они будут в полной безопасности.
Самое интересное, что первое официальное сообщение об аварии на атомной станции мы услышали в этот же день по «Голосу Америки», — рассказал Василий Фурс газете «Советский район». — Наши же официальные источники сообщили об этом лишь спустя три дня, когда уже началась массовая эвакуация из поражённой зоны.
В последних числах апреля в наш совхоз прибыли сотрудники милиции и пожарной охраны. Я как раз дежурил по совхозу, потому все хлопоты об устройстве ликвидаторов легли на мои плечи. Милиционеров мы разместили в школе, пожарным предоставили помещения детсада. Вскоре поступила команда: приступить к выселению жителей из деревень Новый и Старый Степанов, а также Пересетинец. Брать с собой эвакуируемым разрешалось лишь самое необходимое на первое время, их уверяли, что вскоре они вернутся в свои дома. Признаться, мы и в самом деле так думали, потому что людей отселяли не куда-то в другой район или область, а в соседние деревни Савичи, Грушное, Просмучи. Туда же перегоняли и скот с колхозных ферм. Личных же коров, свиней, коз и овец отправляли на мясокомбинат, домашнюю птицу решено было оставлять во дворах.
Во избежание мародёрства брошенные деревни тщательно охранялись милицейскими патрулями. Казалось, самое страшное уже позади: милиция несла службу по охране общественного порядка, пожарные тушили многочисленные лесные и торфяные пожары, которых в том году было на удивление много. Недалеко от нашей деревни был организован пост, где вся выезжавшая из Зоны техника проходила дезактивацию. Этим занимались всё те же пожарные и части войск химзащиты. Одновременно велось ограждение проволокой знаменитой 30-километровой зоны, куда вошли и мои родные Савичи. Так что к середине мая завершился, как позже оказалось, первый этап отселения. Казалось, жизнь входит в нормальное русло: цвели сады, пахалась земля, ударными темпами шла посевная. Все эти посты, запретная зона и другие ограничения многими воспринимались не иначе как временные неудобства.
В июне 1986 года в Брагинском районе начался второй этап отселения. На этот раз эвакуации подлежали населённые пункты, расположенные за 30-километровой зоной. Но уже к осени началась массовая эвакуация населения практически на всей Брагинщине. К этому времени для переселенцев было построено жильё в Гомельском, Мозырском, Жлобинском, Рогачёвского и других районах области. Мои родители, например, стали жителями деревни Уза Буда-Кошелёвского района.
До декабря 1986 года я находился в родных Савичах, занимался передачей техники в другие хозяйства области. Работы было много, но даже она не могла отвлечь от тяжёлых дум. Ведь впереди была неизвестность, а это хуже всего. Одно мы уже знали точно: покинув родную деревню, мы больше никогда не сможем в неё возвратиться. Такое ощущение было, будто у тебя отбирают часть памяти, а то и жизни. Ведь одно дело покидать отчий дом, зная, что всегда, в любую, даже самую трудную минуту сможешь приехать назад. И хоть на минуту, хоть на миг вернуться в детство, в самую весёлую, счастливую и беззаботную пору. Мы, жители пострадавших районов, этой возможности оказались лишены навсегда.
Много лет минуло с тех пор, я стал городским жителем. В Гомеле выросли и мои дети, которые никогда не смогут увидеть хаты, где родился их отец, леса, куда он ходил по грибы и ягоды, сада, который заботливо пестовали их дед и прадед. Но до сих пор по ночам мне снятся родные Савичи и аист, горделиво расхаживающий по лугу за огородами…
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: СПЕЦПРОЕКТ «ЧЕРНОБЫЛЬ В ЛИЦАХ»