Татьяна Новикова: «Проведение стресс-тестов не доказывает безопасность атомных электростанций»

Соседи беларусов всерьёз обеспокоены выводами доклада, считая их не прозрачными и не отвечающими на главные вопросы: насколько безопасной будет работа АЭС в критических ситуациях, таких, как например падение тяжёлого самолета, землетрясение или прорыв Вилейской плотины.

Представители официального Вильнюса не в первый раз предъявляют Минску претензии по поводу строительства АЭС в непосредственной близости от своих границ. В свою очередь Минск постоянно подчеркивает, что дал исчерпывающие ответы литовцам на все их вопросы, как того требуют международные обязательства Беларуси.

При этом литовская сторона продолжает настаивать, что вопросы, заданные заданы Минску во время консультаций в рамках конвенции Эспо ЕЭК ООН, беларусской стороной игнорируются. О том, какие именно вопросы задаёт Литва, общественность знает только из публикаций в местных медиа.

Так, редакция «The EHU Times» утверждает, что ей «удалось получить его фрагмент, который был показан членам литовского Сейма во время одного совещания представителями МИДа». И предлагает своим читателям ознакомиться «с десяткой самых важных проблем в видении литовской стороны».  Среди них и традиционный вопрос о том, почему для строительства атомной станции была выбрана Островецкая площадка и обсуждались ли альтернативные площадки строительства? И конкретные вопросы к результатам стресс-тестов.

Зелёный портал попросил ответить на вопросы о стресс-тестах на БелАЭС ответственного секретаря Общественной экологической экспертизы проекта Белорусской АЭС (была проведена в 2010 г.), члена Совета ОО «Экодом» Татьяну Новикову.

Как проводятся стресс-тесты на АЭС?

Стресс-тесты были проведены странами ЕС в качестве меры по снижению уязвимости атомных электростанций к внешним воздействиям (землетрясения, наводнения, неблагоприятные погодные условия) в 2011-2012 гг. Причиной послужила авария на АЭС Фукусима-Даичи-1, которая показала, что атомные электростанции, даже несмотря на «соответствие» техническим нормам, по-прежнему могут стать источником масштабной радиационной катастрофы.

Страны ЕС договорились о том, что проанализируют уязвимость своих АЭС и проработают дополнительные меры по снижению рисков. ЕС разработал так называемую спецификацию европейских стрес-тестов, где описывается, кто и как проводит стресс-тесты.

Беларусь - это не страна ЕС, но она взяла на себя добровольное обязательство провести стресс-тесты Островецкой АЭС по европейской методике 23 июня 2011 года присоединившись к Совместной декларации Европейского союза и государств-соседей по проведению всеобъемлющей оценки рисков и безопасности АЭС.

Долгое время Беларусь не предпринимала шагов для проведения стрес-тестов, но затем, от нее этого потребовала Литва, в том числе, в рамках переговоров по Эспоо, а Еврокомиссия выделила техническую помощь.

Кто и как вычисляет, например, что тяжёлый самолет не разрушит реактор? Какой самолёт берут за пример? Куда именно его «роняют»?

Стресс-тесты проводит лицензиат, в нашем случае – это эксплуатирующая организация (Государственное предприятие «Белорусская АЭС»), которая как бы выполнила стресс-тесты БелАЭС в 2016-2017 г. Для этого Госатомнадзор при технической помощи ЕС специально разработал ТКП и другие документы. В стресс-тестах и их согласовании участвовали  организации-разработчики проекта Белорусской АЭС (АО ИК «АСЭ» и АО «Атомпроект»,  АО ОКБ «Гидропресс» и НИЦ «Курчатовский институт»).

Нацдоклад по стресс-тестам Белорусской АЭС не дает ответа на вопрос, куда «роняют» самолет, кто и как вычисляет устойчивость АЭС к падению тяжелого самолета. Откуда берется утверждение, что контаймент, как и другие сооружения Белорусской АЭС, выдержат падение пассажирского самолета, мы не знаем, ссылок на публичные документы, показывающие расчеты и то, как и почему все это хозяйство будет устойчиво к падению самолета – нет. К слову, по европейской спецификации стресс-тесты рассматривают этот вопрос в контексте управления тяжёлыми авариями.

С падением самолета в проекте АЭС-2006, по которому строится Белорусская АЭС, связано много «анекдотичных» ситуаций. Так в ОВОС проекта Белорусской АЭС было сначала сказано, что АЭС будет устойчива к падению самолета весом около 5 тонн. Беларусский специалист Минприроды Александр Андреев, ответственный за госэекспертизу проекта Белорусской АЭС тогда утверждал, что это не вес самолета, а вес его двигателя, если самолет будет падать и от него оторвется двигатель и попадет в АЭС.

Затем вдруг цифра выросла сама собой – организации-разработчики начали утверждать, что атомная станция по проекту АЭС-2006 устойчива к падению тяжёлого пассажирского самолета, такого как используемые в коммерческих целях модификации Боингов.

Но это невозможно проверить! У нас нет доступа к проектной документации, в стресс-тестах просто одним словом говорится (стр. 95), что в проекте Белорусской АЭС «летящие предметы учитываются» и «летящих предметов нет». Понимайте, как хотите.

Как сказал Александр Андреев, бывший начальник отдела по госэкспертизе проектов Минприроды на консультациях в рамках Эспоо в ответ на вопросы про самолет: «Все самолеты будем сбивать».

В 1887, 1893, 1896, 1908 и 1987 на территории, прилегающей к месту строительства БелАЭС, были зафиксированы землетрясения силой 5-7 баллов по шкале Рихтера. Какие стресс-тесты должны проводиться на определение сейсмоустойчивости станции?

Европейская спецификация предусматривает порядок проведения оценки сейсмоусточивости АЭС. То есть, это заложено в стресс-тесты. Беларусь их якобы провела. Но опять же, в документе мы не видим расчетов, а видим только констатацию, какая система отнесена к 1-му классу защиты землетрясения вплоть до максимально расчетного землетрясения (МРЗ), а какая – нет. Обоснований нет и в открытых источниках, почти все документы, на которые ссылаются стресс-тесты, не находятся в открытом доступе.

Нацдоклад по стресс-тестам (стр. 47) гласит: «В проекте АЭС все оборудование, разрушение которого может повлиять на работу оборудования, важного для безопасности, или имеет I категорию сейсмостойкости или физически отделено от важного для безопасности оборудования. Таким образом, достигается защита от вторичных эффектов землетрясений. Из чего следует, что при землетрясении уровня до МРЗ включительно отказов оборудования, важного для безопасности, не возникает. Также не возникает эксплуатационных внештатных ситуаций».

В документе говорится, что выполнены расчеты сейсмостойкости, но опять, же сами расчеты или выдержки из них не публичны. Мы можем только поверить в это.

Но вот что интересно, документ противоречит сам себе. Если на странице 47 говорится, что все оборудование, важное для безопасности надежно защищено от землетрясения, то на странице 69 уже говорится: «Расчеты показали, что (…) Условия прочности при землетрясении интенсивностью 8 баллов не обеспечиваются для САОЗ, трубопроводов впрыска и сброса системы компенсации давления, металлоконструкций верхнего блока реактора, бассейна выдержки отработавшего топлива, тяги антисейсмического раскрепления ГЦНА. При этом относительно проектного уровня МРЗ 7 баллов верхний блок реактора имеет запас по сейсмостойкости 10%, САОЗ – 35% и стеллажи бассейна выдержки – 20%. [32]».

То есть, такой существенный элемент как бассейны выдержки отработанного ядерного топлива (ОЯТ), которые могут быть источником серьезной радиационной аварии, не относятся к классу 1 и не достаточно защищены от землетрясений.

К классу устойчивости 1 относится только система трубопроводов и подачи охлаждающей жидкости в бассейны выдержки ОЯТ.

Стресс-тесты декларируют, что в случае землетрясения (вплоть до максимально расчетного) «параметры бассейнов выдержки стабильные». Но что произойдет, если нарушится целостность бассейна, к примеру, образуется трещина в результате подвижек земной коры и в результате этого нарушится нормальное охлаждение ОЯТ? Опять же, беларусские стресс-тесты не дают ответа на этот вопрос.

Что может случиться, если разрушится Вилейская плотина?

Стресс-тесты Белорусской АЭС дают очень общий односложный ответ, что для БелАЭС это не опасно, поскольку велико расстояние и есть много компенсирующих возможностей, как то рельеф местности и т.п. Но проводился ли детальный анализ ситуации, на основании которого сделано такое утверждение, было ли моделирование, включая компьютерное? Боюсь, что нет.Литва вполне обоснованно задает вопрос по этому поводу.

Отметим, что американская практика показывает, что подобные события могут приводить к подтоплению АЭС, что, в свою очередь чревато чрезвычайной ситуацией.

Это, в свою очередь, может привести к аварии по фукусимскому сценарию, если вовремя не предпринять меры. Похожая авария случилась в результате разлива реки Миссури на американской АЭС «Форт Калхун», когда система охлаждения топлива бассейнов выдержки ОЯТ была обесточена, а сама АЭС оказалась в изоляции. Но тогда ситуация к счастью была взята под контроль. 

Какое влияние работа БелАЭС окажет на водную экосистему и питьевую воду в регионе?

Вопрос очень сложный и болезненный, в силу того, что даже если предположить, что  двухконтурная система охлаждения Белорусской АЭС будет надежно изолировать радиоактивную воду из первого контура от окружающей среды, следует обратить внимание на выбросы радиоактивного трития.

Тритий – это та же вода, только радиоактивная, и АЭС, несмотря на фильтры, системы защиты, так или иначе его выбрасывают в окружающую среду. Тритий невозможно отфильтровать от обычной воды на бытовом уровне, в промышленных условиях –  это крайне дорого.

Поэтому даже если предположить, что выбросов цезия, стронция и других биологически активных изотопов не будет, то следует подумать о тритии. Употреблять воду с радиотритием, который является бета-эмитером с периодом полураспада около 12 лет, также опасно, как и другие биологически активные радионуклиды. Но этот вопрос не рассматривается в стресс-тестах, а рассматривается в ОВОС.

Если стресс-тесты пройдены, значит ли, что АЭС – безопасна?

Важно отметить и такой момент, что проведение стресс-тестов не доказывает безопасность атомных электростанций. Стресс-тесты нужны, чтобы выявить слабые места, уязвимость по отношению к внешним воздействиям, и рекомендовать меры по снижению этих рисков.

Если уже на этапе стресс-тестов делаются единичные слабо реализуемые рекомендации и утверждается, что АЭС безопасна, значит, адекватные меры не будут приняты, и риски не будут снижены в сколь-либо значимой степени.

Стресс-тесты БелАЭС доступны на русском языке на сайте Госатомнадзора.