Филипп Бернар — давний друг ОО «Ахова птушак Бацькаўшчыны». Уроженец французского города Страсбург, политолог по образованию, он впервые попал в Беларусь 20 лет назад. Молодой специалист приступил к работе в посольстве Франции 8 января 1996 года. Дата запомнилась так хорошо, потому что именно в этот день умер французский президент Франсуа Миттеран. После двухлетней службы в дипмиссии Филипп Бернар покинул нашу страну. Жил и работал в Чехии, Грузии, Казахстане, Кыргызстане, Украине. А в июле 2014 года вернулся сюда вновь — уже в качестве координатора программ сотрудничества в области окружающей среды Представительства Европейского союза в Республике Беларусь. Вместе с супругой господин Бернар воспитывает троих детей — 12-летнего Марка, 8-летнюю Алису и 4-летнего Жана. Ещё в их доме живёт собака Марго, которую семья взяла в приюте общества защиты животных «Эгида».
«Озеленение» экономики, состояние воздуха и экопросвещение
— Прежде всего, хочу сказать, что для меня большая честь давать интервью для «ПiМ». Я очень уважительно отношусь к АПБ, которая издаёт этот журнал, и знаю, что и люди, которые его делают, и читатели искренне и глубоко вовлечены в охрану природы.
— Господин Бернар, какие экологические проекты вы курируете в Беларуси?
— Беларусь и ЕС осуществляют две крупномасштабные программы. Первая — это развитие «зелёной» экономики. Она направлена на повышение осведомлённости людей о её принципах и целях через распространение информации, создание экологических инфоцентров. Ещё одна составляющая — «озеленение» производства в регионах. Например, мы налаживаем производство офисной бумаги из вторсырья на фабрике «Гознак» в Борисове, внедряем технологии изготовления удобрений из сапропеля — природного органического вещества — в Житковичском районе. Кроме этого, мы помогаем усилить взаимодействие негосударственных организаций с местными администрациями. Вторая программа — мониторинг качества атмосферного воздуха. Она предусматривает повышение эффективности мероприятий по оценке состояния воздуха, которые сейчас проводятся в Беларуси. Мы заканчиваем все необходимые согласования, и вот-вот программа заработает.
— Могли бы вы рассказать о ней подробнее?
— Программа мониторинга условно разбита на три части. Во-первых, это обычная техническая помощь, адресованная госорганам и направленная на совершенствование мониторинга. Во-вторых, закупка оборудования. Беларусь является участницей различных международных конвенций и протоколов о качестве атмосферного воздуха, что предполагает соответствующие отчёты, а произвести качественные измерения можно только при помощи хорошего оборудования. Третья часть программы касается не только оценки качества воздуха, но в целом управления природоохранной деятельностью. Это поддержка местных органов власти, негосударственных организаций, подразделений Минприроды, прочих ведомств, деятельность которых связана с окружающей средой, например Белгидромета, а также сети «зелёных» школ. Цель — наладить взаимодействие.
Именно так сейчас охрану природы понимают в Европе: это не просто НГО, которые критикуют то, что делает государство, и не просто государство, которое требует выполнения нормативов. Вопросы сохранения природы касаются всех.
Планируется, что Белгидромет, например, будет заниматься экологическим обучением и просвещением в школах. Возможно, благодаря такому обучению кто-то захочет связать свою жизнь с охраной природы.
— Использование возобновляемых источников энергии — ещё одно «зелёное» направление, которым вы занимаетесь в Беларуси. Какие виды альтернативной энергетики, на ваш взгляд, наиболее перспективны в стране?
— Во-первых, использование энергии ветра. Сейчас реализуется проект по строительству ветряков в районе Новогрудка. Во-вторых, солнечная энергия. Я ехал по трассе в Литве и видел огромные площади, занятые солнечными батареями. Если это работает в Литве, почему это не будет работать и в Беларуси?
«У вас много заинтересованных и неравнодушных»
— В своей работе вы постоянно контактируете с профильными ведомствами, НГО, специалистами. Как вы оцениваете общий уровень природоохранной работы в Беларуси?
— Я работал во многих странах и должен отметить, что уровень природоохранной деятельности в Беларуси очень высок. Мы очень тесно сотрудничаем с Минприроды, это наш основной партнёр. Мы также много работаем с АПБ, международной общественной организацией «Экопартнёрство», Центром экологических решений, общественной организацией «Беларусский зелёный крест». Везде трудятся профессионалы, которые ответственно относятся к выполнению наших совместных проектов, преданы своему делу, по-настоящему заинтересованы и неравнодушны.
— Между природоохранными НГО Европы и Беларуси больше сходств или различий?
— Большой разницы не вижу. Единственное, в Беларуси гораздо меньше НГО, чем, например, во Франции. Поэтому, думаю, им намного сложнее: ведь приходится выполнять значительно больший объём работы. Но и эффективность, соответственно, выше.
— А что можете сказать о взаимодействии наших НГО с государством?
— Конечно, как в любой стране, существуют административные препоны. Однако обоюдное движение навстречу есть, это видно на примере взаимодействия АПБ и госорганов в Турове, где охраняется важнейшая территория — Туровский луг. Ещё один пример — сотрудничество между Пуховичским райисполкомом и организацией «Экопартнёрство» в области управления отходами. Власти понимают, что могут сделать намного больше в части сортировки и переработки с помощью НГО, которая может взять на себя все работы по коммуникациям, мониторингу — тому, на что обычно у района нет ресурсов. Главное, что есть диалог. Совместная работа не подразумевает только согласия между сторонами: у всех ведь свои цели и задачи. Но это здоровый процесс и путь к улучшениям: встречаться, задавать вопросы, обсуждать, искать точки соприкосновения. А если идти параллельно, можно никогда и не пересечься.
— Опыт каких беларусских проектов в области охраны окружающей среды можно было бы распространить за рубеж?
— Повторное заболачивание выработанных торфяников — это очень важная работа. В некоторых европейских странах проблема осушенных болот также стоит очень остро. Однако я всё более убеждаюсь, что сейчас важен не столько конкретный опыт конкретной страны, сколько инструменты взаимодействия друг с другом. Поскольку охрана природы — это глобальная задача, важно быть на связи с миром и вносить свой вклад в общее дело, в общий массив знаний. Собственно, это то, что делает АПБ: вы изучаете птиц, которые мигрируют через вашу страну, смотрите, когда они улетают, когда возвращаются, как долго находятся здесь в период гнездования, и делитесь этими наблюдениями с остальными.
Охрана природы, социальная интеграция, развитие регионов
— Какие направления могут получать финансирование от ЕС в будущем?
— В соглашении о финансировании с Беларусью у нас три приоритетных направления, по которым осуществляется помощь: охрана окружающей среды, социальная интеграция и региональное развитие. Тематика дальнейших проектов будет зависеть от итогов наших обсуждений с властями. Программа, которая действует сейчас, рассчитана на три года — с 2015 по 2018 гг. Затем, если ничего не произойдёт, начнётся следующая.
— Ощущаете ли вы поддержку населением тех экологических проектов и инициатив, которые реализуются с помощью ЕС?
— Мы ведём проект два-три года, а затем он переходит в ведение жителей того региона, где реализуется. И если всё работает и дальше, мы радуемся успеху. В 2008-м, к примеру, мы финансировали строительство станции сортировки мусора в Мостах. Я ездил туда в прошлом году: она работает, и, более того, руководитель собирается вводить вторую линию. А жители добросовестно собирают стекло, биоотходы и пластик раздельно.
Беларусские болота ещё впереди
— За полтора года работы в качестве менеджера экологических проектов вы наверняка побывали в различных регионах нашей страны. Какова география ваших поездок по Беларуси?
— Все поездки по большей части связаны с нашими проектами. Я был в республиканских заказниках «Прибужское Полесье», «Налибокская пуща» и «Свитязянский», где мы открываем экологические инфоцентры, на Червоном озере в Житковичском районе, где добывают сапропели. Посетил Туров — Туровский луг и станцию кольцевания. Конечно, поездил по историческим местам: побывал в Коссово, Ружанах, Ольшанах.
— А какие природные территории впечатлили больше всего?
— Мне интересно везде, не могу сказать, что какое место понравилось больше остальных. К сожалению, пока я не видел знаменитых беларусских болот, но могу предположить, что это фантастически красивые территории. Возможно, болото и станет моей любимой экосистемой в Беларуси.
— Наша природа напоминает вам родную Францию?
— Отчасти да. Мой родной город Страсбург — столица региона Эльзас. У нас похожий климат, тоже бывает снег. Есть ландшафты, напоминающие беларусские — лес, равнины. Однако французы избалованы природными условиями. У нас довольно мягкий климат, при этом есть высокие горы, где можно кататься на лыжах, — в мире не так много подобных стран.
А ты поменял таблички в лесу?
— Как, на ваш взгляд, «расшевелить» людей в регионах и активнее вовлекать их в экологические проекты?
— Я не считаю, что люди в регионах меньше осознают важность экологических инициатив. Наоборот, им на местах всё лучше видно. Но замечу, что и среди горожан, и среди жителей сельской местности в экологическую работу можно и нужно вовлекать больше обычных граждан.
— Какого рода работу?
— Приведу пример из собственной жизни. В детстве я заменял информационные указатели в лесу в окрестностях своего дома. Я регулярно обходил «свой» участок и следил за тем, чтобы не было упавших, сломанных, выцветших табличек. Это ничего не стоило, но было очень важно и приносило бездну удовольствия. Почему бы в Беларуси не ввести подобную практику? Люди, которые живут, например, около экологической тропы, могут с какой-то регулярностью проверять её состояние и исправлять то, что им по силам. Таблички в лесу — это просто частный пример. Я хочу сказать, что нужно развивать движение активистов, приобщать к работе экологических организаций как можно больше обычных людей повсюду, которые могут без особых усилий выполнять простые, но нужные и важные для всех вещи.
Три часа на поиск ресторана
— Как вы считаете, с отменой въездной визы поток иностранных туристов в Беларусь увеличился бы?
— Разумеется, чем проще попасть в страну, тем больше у неё возможностей развивать въездной туризм. Я 5 лет проработал в Грузии и могу сказать, что они очень многого добились в этом отношении. Все процедуры оформления занимают не более 15 минут прямо в аэропорту, это очень удобно. Ну и потом, в Грузии есть всё, что нужно для развития туризма — море, горы, природные красоты. В Беларуси тоже прекрасная природа, но визовые процедуры не такие простые. Однако не всё определяется только простотой получения визы.
— Чего, на ваш взгляд, не хватает экотуристической отрасли Беларуси?
— Я отметил бы два момента. Во-первых, не хватает единой площадки, которая аккумулировала бы информацию обо всех возможностях, существующих в стране для экотуристов. Это может быть вебсайт, туристическое агентство, тематическая социальная сеть — любая платформа, где иностранцу можно найти исчерпывающие сведения о том, что предлагает беларусская отрасль экотуризма. Сейчас мы узнаем о том, куда съездить и что посмотреть в основном от друзей. Но экотуризм — это индустрия, которая должна быть представлена в полном объёме, в том числе информационно. Во-вторых, нужно повысить качество услуг на местах. Я имею в виду всё: и жилье, и питание, и организацию досуга. Мало показать туристический объект, человек ещё хочет элементарно пообедать и отдохнуть в хорошей обстановке. Идеально, когда в каждом месте, позиционирующемся как туристическое, все эти составляющие присутствуют на должном уровне.
— В нашей стране существует довольно широкая сеть агроусадеб, где всё, о чём вы говорите, представлено в комплексе — полный пансион и организация досуга. Отдельные усадьбы специализируются именно на экологическом туризме и наблюдениях за природой.
— Я сейчас скорее не об этом. Приведу пример. Мы с семьёй были в Тиневичах, деревне возле озера Свитязь. Отличное место: озеро, можно снять дом с аутентичной обстановкой. Посмотрели, отдохнули. Что делать дальше? Да, можно поехать в Ружаны, в Коссово. После прогулки все проголодались, но в Ружанах негде поесть. Отыскали кафе в Коссово, в 100 метрах от усадьбы Костюшко. Но на его поиски мы потратили три часа! Понимаете, я не бёрдвотчер. Если бы был, мне сделали бы ланч с собой, и я поехал бы в лес. Но не все туристы — бёрдвотчеры. И потом, много ли информации на английском языке в сети, на дорогах? Я могу читать по-русски, жил во многих странах, и мне сложно потеряться. Но так не со всеми. Часто, путешествуя по стране, я мог случайно наткнуться на церквушку XVIII века, которая не была обозначена никакими указателями. Но ведь это часть исторического и культурного наследия. Только потому, что в каком-то месте расположен тот или иной объект, все туристы мира туда не поедут — они попросту о нём не знают. Я хочу сказать, что инфраструктуру нужно развивать, а информацию делать общедоступной. Понятно, что на всё нужно время: во Франции туризм в современной форме развивается 40 или 50 лет.
«Я спокоен за Туровский луг»
— Вы давно дружите с АПБ. Какие из наших мероприятий особенно запомнились?
— Фестиваль куликов в Турове. Кулики — очень красивые и интересные птицы, жаль, что я не могу различать их по видам. К сожалению, прошлой осенью не удалось попасть на праздник «Журавы i журавiны», но уже внёс его в свои планы на этот год.
— А вы вообще наблюдаете за птицами, много видов можете определить?
— Не могу назвать себя бёрдвотчером и немногих птиц умею определять. Но у нас во дворе висит кормушка, и я знаю птиц, которые туда прилетают, — это в основном лазоревки. А моя любимая птица — стриж. Я был поражен, когда узнал, что большую часть своей жизни стрижи проводят в полёте. Это невероятно.
— Возвращаясь к теме Туровского луга, каким вы видите будущее этой территории?
— Видя, сколько всего делается для её сохранения, я спокоен за её благополучие.
«Беларусская кухня очень напоминает эльзасскую»
— Какой вы представляли себе нашу страну до приезда?
— Когда я собирался ехать сюда в первый раз, в 1996 году, интернет был ещё не сильно развит, и информацию о стране приходилось искать в библиотеке. Причём тогда мы говорили скорее об СССР, нежели отдельно о Беларуси. Никаких особых стереотипов у меня не было, и ехать сюда я совершенно не боялся. Но и чёткого представления о стране не было. Минск сильно отличается от французских городов. А вот кухня ваша очень напоминает эльзасскую: те же основные продукты — картошка, лук, свинина, капуста. Кстати, моё любимое блюдо в Беларуси – мачанка.
— Как вы охарактеризовали бы беларусов как нацию?
— Я не хотел бы здесь приводить эпитеты вроде «трудолюбивые», «гостеприимные». Это клише, которые обычно используют для описания любого народа.
Я поделюсь другим наблюдением: беларусы — это люди, которые ищут свою страну.
Поясню. Когда мы говорим о Франции, всё понятно: это истоки демократии, великая революция… С Беларусью не всё так однозначно. Я вижу, как многие беларусы заняты поиском своего национального самоопределения, читают историческую литературу. Это вызывает уважение.
— Сегодняшние дети всё больше времени проводят в виртуальном мире. Что с этим делать?
— Это проблема не детей, а родителей. Если папа или мама сидят дома и читают планшеты, откуда у ребёнка возьмётся желание гулять на улице? Отправляйтесь всей семьёй на природу — покажите пример!
Червоное озеро и песни Высоцкого
— Чем вы любите заниматься в свободное время?
— У меня трое детей, поэтому свободного времени почти нет. Я люблю прогулки на природе, читать, слушать музыку — очень часто хожу на концерты. Особое удовольствие доставляет изучение языков. Дома мы говорим на трёх языках — французском, русском и английском.
— Какие интересные экологические истории с вами произошли в Беларуси?
— Как-то мы отправились в Туров всей семьёй. На следующий день мне нужно было по рабочим вопросам поехать на Червоное озеро. Погода выдалась холодная, дождливая и ветреная. Я взял с собой старших детей, младший остался с няней. Директор предприятия пригласил нас к столу, который, как это обычно у вас бывает, ломился от еды. Сначала он очень необычным способом развёл огонь — внутри деревянной колоды. Потом показал нам окрестности, научил видеть следы деятельности бобров: мы теперь умеем распознавать деревья, над которыми они «поработали». Для детей это был день открытий: ведь мы все же живём в городской среде. Закончилось тем, что директор вместе с моим сыном, который любит творчество Высоцкого, пел песни поэта на берегу озера. Эта поездка состоялась год назад, а дети до сих пор вспоминают.
— Что в вашей работе приносит вам наибольшее удовлетворение?
— Не стану лукавить, что получаю удовольствие от административной работы. Мне нравится встречаться с людьми, видеть, как движутся наши проекты. У меня не экологическое образование, поэтому я каждый день чему-то учусь и узнаю новое. Познавать — самое прекрасное в моей работе. Мы обсуждаем проблемы окружающей среды дома с детьми, им интересно. Эта работа положительно влияет на мою жизнь: не отнимает, а привносит.
— Какими достижениями особенно гордитесь?
— Обычно на то, чтобы проект заработал и начал давать результаты, уходит два или даже два с половиной года. Я здесь пока только полтора. Кроме того, и это самое важное, я тот, кто вместе с партнёрами начинает проекты. Основная же часть выполняется не мной. Каждый проект — это серия отдельных мероприятий, командная работа. Так что в основном я горжусь теми, кто берёт на себя ответственность за проект после его запуска.
— Ваша миссия в Беларуси рассчитана на 6 лет. С какими чувствами смотрите на оставшиеся 4,5 года?
— Могу сказать однозначно: мне точно не будет скучно, потому что у меня много интересной работы.
— Что вы пожелаете нашей организации?
— Насколько я знаю, представительства АПБ пока есть не во всех регионах Беларуси. Желаю вам дальнейшего расширения и побольше друзей.