Житель Островца про АЭС: «Сначала волновались, потом привыкли»
Первый энергоблок будущей атомной электростанции привезли в Беларусь в декабре ушедшего года. Крышка реактора, который будет там установлен, недавно прошла испытания в Волгодонске. Работы по строительству АЭС идут, как докладывают чиновники, «по графику», и станция в 2018 году должна вступить в строй.
Когда в Беларуси возводится потенциально опасный объект, то одни обычно верят, что всё будет хорошо, и хотят заработать. А другие боятся пострадать. Так и в случае с Островцом. Экологические организации не устают повторять, насколько опасен объект, но станцию строят сами же беларусы. Среди строителей их 85%, есть и местные жители.
Остальные живут своей жизнью. Что думают жители городка про АЭС?
«Сначала волновались, потом привыкли. Начали находить плюсы, — рассказывает молодой мужчина, лет 25, пожелавший остаться непредставленным. По его словам, в Островце появится больше рабочих мест, так как город расширяется, понадобятся сады, школы, магазины. Поэтому, мол, люди — за развитие района.
Молодой человек переехал в Островец вместе с родителями после аварии на ЧАЭС в 1991 году. Он вспоминает, как после взрыва в Чернобыле его семье приходилось мыть машину с пеной, чтобы очистить её от радиоактивной пыли. Одежду сжигали и выдавали новую, нерадиоактивную. Но сейчас его родные хотят вернуться на малую родину. Знает ли семья про новую АЭС всё, что хотела бы знать?
«А почему нет? В островецких газетах пишут... Можно зайти в инфоцентр: не думаю, что откажут. Есть и интернет. Конечно, бабушка туда не залезет, но я могу. Боюсь об этом говорить? Нет, чего бояться. Информация открытая», — говорит парень.
Прощаемся. Напоследок он просит: «Не называйте моё имя. И место работы не называйте».
Так, в самом начале строительства, в 2012 году, жители Островца принимали станцию, пробуя находить для себя плюсы и не высказываясь громко.
АЭС как политический вопрос
Высказываться громко про политику избегают в целом. АЭС же, по мнению как обычных людей, так и экспертов международного уровня, является политическим вопросом. Если не сказать более — политической и экономической проблемой. В начале зимы министр энергетики Литвы заявил, что покупать энергию с БелАЭС страна не намерена из-за небезопасности станции.
Прибалтийская страна собирается искать поддержки своей позиции у государств-соседей и до сих пор не изменила своё мнение. В этой связи возникает вопрос: куда Беларусь будет девать энергию и как намерена отдавать кредит России, за который станция строится?
Беларусские же власти, защищая имидж страны, утверждают: спичи Литвы о небезопасности станции — миф.
Аналогичную оценку дают чиновники станции, общаясь с населением:
«Например, озвучивается такой аргумент: за весь срок эксплуатации тепловых станций в мире погибли 18 тысяч человек, а за то же время с учётом людских потерь Чернобыля — 700−800», — цитировали СМИ заместителя министра энергетики Михаила Михадюка в августе 2015 года. Замминистра высказался тогда и о работе инфоцентра в Островце.
Карты, пожар и стронций-90 в молоке
Вопросы, которые могли бы сделать отношение населения к теме более тревожным, в стране стараются улаживать без резонанса и скандалов. Так, летом прошлого года горели радиоактивные леса неподалёку от станции. Люди обеспокоились и обращались в том числе в редакцию Зелёного портала.
Власти ситуацию комментировали много, но лаконично. Смысл сводился к тому, что радиационный фон нигде не превысил норму. В российском «Greenpeace» говорили: дым от пожара идёт на беларусские города. Дошёл ли? Вопрос повис в воздухе, а третьего мнения так и не появилось.
Ежегодно обнародуется информация о сокращении количества загрязнённых земель. Перечень населённых пунктов был обновлён постановлением Совета министров в январе 2016 года. Территория отселения, по данным Департамента по ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС, весной 2015 года была почти в 2 раза меньше, чем в 1986 году (240 000 против 400 000 га).
Насколько чистый любой из городов, можно увидеть в атласе, который доступен в электронном виде на сайте департамента. Из него можно даже узнать, насколько загрязнённым будет город через 10 или 20 лет. По словам представителя департамента Николая Цыбулько, это «прогнозные карты на основании фактических данных на момент 1986 года. Учёные по закону радиоактивного распада делали прогнозы на 1996, 2006 и 2016 годы».
То есть карты загрязнения радионуклидами составлены методом прогнозирования, а замеры производились в 1986 году, и сейчас они не учитывают, например, последствий эрозии почв.
Случается, что кого-то из высокопоставленных чиновников наказывают за контрабанду за пределы страны минеральных удобрений. Серьёзность темы подчеркнул генпрокурор в 2015 году.
Но не говорится, куда удобрения не доезжали. А тем временем под Хойниками получают радиоактивное молоко из-та того, что «руководители решили сэкономить на удобрениях». Стоит уточнить: Хойники относятся к регионам, где продукция считается нормативно чистой.
Многовекторность, или Как экологов назвали проблемой для экологии
Таким образом, актуализации проблемы радиации не происходит. Поддерживая социальное напряжение на приемлемом уровне, Беларусь реализует через проект АЭС одно из направлений своей многовекторной политики.
Строительство идёт за средства из российского кредита размером в 10 миллиардов долларов (для сравнения, это 18% ВВП за 2015 год). На международном уровне всё выглядит как тесное сотрудничество с Россией, подкрепляемое экономическими связями (на РФ приходится также более 40% экспорта и 50% импорта).
Одновременно Беларусь работает над отношениями с Западом. Евросоюз снял санкции, введённые 15 лет назад по отношению к ряду наших чиновников и предприятий.
Страна получает грантовую поддержку от иностранных доноров. В частности реализует проект по переходу к «зелёной» экономике, финансируемый ЕС в размере 5 миллионов евро. В 2014-2020 годах в Беларусь поступит от Евросоюза от 129 до 158 миллионов евро, большая часть из них предназначена для проектов государства.
Противоречия между строительством АЭС за российские деньги и реализацией европейских программ выявляются неожиданным и курьёзным образом. Так, в Стратегии устойчивого развития Гродненской области, где строится АЭС, ей же посвящён один из разделов. Угрозой и проблемой строительства авторы называют ОО «Экодом» и другие экологические организации, занимающие антиядерную позицию.
Чернобыль как проблема, от которой уходят
Экологов назвали проблемой, хотя одновременно те имеют и заслуги в работе с госорганами. Например, юриста ОО «Экодом» Сергея Магонова признали лучшим общественным экологом Брестской области 2015 года. В подобной двоякой ситуации находится и сама дата аварии.
Ежегодно проходит шествие «Чарнобыльскі шлях». Оно не противоречит официальной идеологии, согласно которой 26 апреля — важный день. Но и не поддерживается: на него не приглашают по телевизору, а милиция может задержать участника. Для этого дня грань между политизированной акцией, на которую закрывают глаза, и значимым для общества днём существует.
На официальном уровне 26 апреля происходит визит президента на заражённые радиацией территории. Таким образом, артикуляция годовщины властями есть, но на уровне взаимодействия с обществом актуализации проблемы избегают.
На телевидении и в интернете 26 апреля, день катастрофы, называют Днём памяти жертв. А для молодёжи ЧАЭС постепенно становится антуражем из компьютерной игры или местом для экскурсий, как в зону аварии, так и на новую станцию.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: СПЕЦПРОЕКТ «ЧЕРНОБЫЛЬ В ЛИЦАХ»