Мы, участники Беларусской антиядерной кампании (БАЯК), проанализировав информацию, поступившую из официальных источников по поводу инцидента с реактором первого энергоблока Беларусской АЭС, случившегося 10 июля 2016 года, выражаем свою глубокую обеспокоенность ситуацией в целом и требуем незамедлительной остановки строительства БелАЭС как такового, а не только монтажа реактора первого энергоблока, и проведения компетентного независимого расследования.
Мы обращаем внимание правительства Республики Беларусь, международных организаций и европейского сообщества в целом на серьёзность сложившейся ситуации и просим немедленно отреагировать на неё.
Нашу серьёзную обеспокоенность вызывает следующее:
1. Информация об инциденте скрывалась на протяжении более двух недель как «незначительная» и не являющаяся, по мнению представителей генподрядчика, «событием», о котором нужно информировать общественность и международные организации. Мы уверены, что не может считаться незначительным происшествие, результатом которого стала остановка монтажных работ корпуса реактора первого энергоблока, и на повестку дня вынесен вопрос замены дорогостоящего оборудования, от состояния которого напрямую зависят радиационные риски строящейся АЭС.
2. Официальные сообщения об июльском инциденте с реактором являются противоречивыми, что вызывает серьезные сомнения в компетентности организаций, ответственных как за строительство, так и за контроль над ним. Так, сначала пресс-центры Генподрядчика и РУП «Беларусская атомная электростанция» отрицали факт инцидента, затем Минэнерго разместило сообщение о «нештатной ситуации» с реактором. Чуть позже руководитель управления коммуникаций «Атомстройэкспорта» Нина Деменцова заявила, что никакого инцидента с корпусом реактора на строящейся Беларусской АЭС не было: «Просто стёрлась краска».
Однако 1 августа куратор проекта Беларусской АЭС Александр Локшин официально сообщил, что в ночь с 9 на 10 июля, когда одна из субподрядных организаций выполняла операции по перемещению корпуса реактора с одного ложемента на другой, при подъёме корпуса на стропах произошёл его перекос, из-за чего он «проскользнул по стропам и повис, диагонально соприкоснувшись с землёй». Это, по его словам, произошло из-за отклонений от инструкции и неисправности подъёмного крана. После чего, как он говорит, специалисты ОКБ «Гидропресс» и изготовителя корпуса завода «Атоммаш» выполнили контрольные измерения, включая ультразвуковой контроль металла и дефектоскопию сварных соединений, а их результаты подтвердили, что никаких изменений состояния корпуса не произошло. Локшин также сообщил: «Максимум, о чём можно говорить, — о стёршейся на корпусе заводской краске из-за трения металлических строп».
Однако в тот же день замминистра энергетики Михаил Михадюк прокомментировал СМИ, что ОКБ «Гидропресс» и главная материаловедческая организация «Росатома» ЦНИИмаш ещё изучают возникшую ситуацию, из-за чего монтаж реакторного оборудования на первом энергоблоке БелАЭС остановлен. Михадюк также сообщил о наличии «отметин от строп» на корпусе реактора.
Позднее, 1 августа, начальник отдела прочности ОКБ «Гидропресс» Леонид Лякишев прокомментировал БЕЛТА, что эта организация уже проанализировала ситуацию при помощи математического моделирования и что никаких повреждений реактор якобы не получил. Он также сообщил, что реактор «коснулся эллиптическим днищем корпуса плиты монтажной площадки». По его словам, «приведенные напряжения в днище корпуса не превышали нормативных допускаемых напряжений для условий нормальной эксплуатации, а деформации в металле корпуса находились в упругой области».
3. Таким образом, из официальных сообщений следует, что во время перемещения при помощи строп и крана корпус реактора накренился и получил удар в нижнюю часть корпуса о плиты монтажной площадки. Без ответов однако остаются следующие вопросы:
- С какой целью перемещался корпус реактора?
Если целью описанных действий с реактором не была его установка, как изначально сообщал генподрядчик строительства БелАЭС, то почему они происходили на монтажной площадке?
- Почему данные действия выполнялись в ночное время суток? Какое оборудование и каким образом использовалось при перемещении и (или) установке реактора?
Ведь если технология была бы хотя бы отчасти соблюдена, то ни о какой «строповке» и «соскальзывании» не могло быть и речи, поскольку корпус реактора должен иметь специальные крепления для его безопасной транспортировки и установки, а подъёмная техника должна соответствовать определённым условиям, не допускающим случайные перекосы или неконтролируемые воздействия на корпус. Можно ли говорить о том, что реактор не получил «никаких» повреждений, если на его корпусе видны следы от строп, а его нижняя часть «соприкоснулась» с бетонной плитой при «соскальзывании», а также учитывая особую хрупкость реакторного металла при температурах, ниже рабочих, и особые требования к отсутствию каких-либо, даже мельчайших дефектов этого оборудования.
- Возможна ли полная и детальная дефектоскопия поврежденного реактора на площадке строительства БелАЭС, в столь короткий срок, учитывая тот факт, что ультразвуковая дефектоскопия допускает погрешности, а современные методы предписывают использование рентгеноскопии в сочетании с ультразвуковой дефектоскопией?
- Почему до сих пор общественности не предоставлено видео с падением реактора?
4. Всё вышесказанное даёт нам основания утверждать следующее:
Генподрядчик строительства БелАЭС, «Атомстройэкспорт», ведёт строительство с серьёзнейшими нарушениями технических норм, безответственно и некомпетентно.
На строительстве БелАЭС отсутствует компетентный и независимый контроль ввиду отсутствия у заказчика специалистов нужного профиля, нереферентности проекта АЭС-2006 в целом, наличия проблем с независимостью национального регулятора Госатомнадзора, а также политической ангажированностью строительства.
Реактор первого энергоблока БелАЭС ни при каких обстоятельствах не может быть использован, и его дальнейшая установка на энергоблок какой-либо АЭС категорически недопустима!
5. Мы считаем продолжение строительства БелАЭС недопустимым в целом. Мы уверены в том, что недавний инцидент с реактором является закономерным следствием ряда серьёзных нарушений, допущенных изначально, о которых мы неоднократно говорили раньше. Строительство БелАЭС началось с нарушением технических норм, национального и международного законодательства, включая конвенции ЕЭК ООН, Орхусскую и Эспоо.
Напоминаем, что сооружение реакторных зданий было начато без архитектурного проекта АЭС, до его госэкспертизы и выдачи лицензий.
Оценка воздействия на окружающую среду (ОВОС), как и процедура её обсуждения, были сфальсифицированы. Всё это, вместе с экспериментальным характером проекта, низкой технической культурой подрядчика, заложило «фундамент» для дальнейших нарушений и инцидентов, которые создают огромные и неоценимые риски.
6. Мы требуем незамедлительного выполнения следующих действий:
- Остановить строительство БелАЭС, а не только отдельных работ по монтажу реактора.
- Отказаться от использования реактора первого энергоблока.
- Создать независимую комиссию, в которую были бы включены компетентные эксперты, представители заинтересованной общественности, включая представителей наших организаций. Поручить данной комиссии не только досконально и объективно расследовать инцидент с реактором, но и другие серьёзные нарушения законодательства и технических норм, о которых мы упоминали выше.
- Поручить Генпрокуратуре расследование данного инцидента и других нарушений на строительстве БелАЭС.
- Сделать публичными заключения ответственных организаций и экспертиз по поводу данного инцидента с реактором, опубликовать оригинальное видео инцидента.
Участники БАЯК:
Движение «Учёные за безъядерную Беларусь!», Беларусская партия «Зелёные», ОО «Экодом», Общественная кампания «Островецкая атомная — это преступление!».
К заявлению также присоединяется Товарищество «Зелёная сеть».