Более 10% площади Беларуси занимают болота, и в общей экологической картине они играют далеко не последнюю роль. Сегодня и учёные, и политики признают, что практика осушения болот в прошлом оказалась крайне разрушительной для беларусской дикой природы, и сейчас они продолжают работать над восстановлением территорий.
Вообще, на болотах проводят два вида природоохранных мероприятий: восстановление гидрологического режима и косьба для поддержки стратегически важных видов. Повторное заболочивание помогает создать необходимые для животных и птиц места обитания и делать новые открытия о том, как животные виды заселяют заболоченную местность, как они взаимодействуют друг с другом, нуждаются ли они в регулярных вмешательствах человека.
«Дикий Никор – первый наш опыт всей цепи научного сопровождения процесса повторного заболочивания: предпроектные изыскания – научное обоснование – прогноз динамики – постпроектный мониторинг. Это делает Дикий Никор значимым научным объектом для понимания процессов возобновления осушенных низинных болот», - говорит Дмитрий Груммо, заместитель директора института экспериментальной ботаники по научной и инновационной работе.
Сейчас Беларусь – европейский лидер в реализации проектов повторного заболочивания. За последние 20 лет на территории нашей страны было заболочено более 50 тысяч гектаров, а Стратегия сохранения и рационального (устойчивого) использования торфяников рассчитана на восстановление ещё 75 тысяч гектаров к 2030 году, и это около 15% от общей площади осушенных ранее болот.
С отсылками к эволюции лучше попрощаться, когда речь идёт о вымирающих видах
Как правило, обывателям не очень понятно, зачем вообще можно косить болота – это же не городские парки, в которых детей во время прогулок кусают клещи. Болото – это своеобразная вещь в себе: оно не используется непосредственно для сельского хозяйства, по нему не особенно часто гуляют, на нём не устраивают пикники, не ставят палаточные городки или футбольные ворота. Его самоценность – это аксиома, не подлежащая сомнениям: оно есть, оно должно быть, и это прекрасно.
Но вот птицы в этом вопросе оказываются более привиредливыми: для некоторых из них болота в первозданном виде не пригодны для проживания, и людям стоит заботиться о том,чтобы поддерживать заболоченные местности в соответствующем виде.
Казалось бы: если птицы не могут жить в действительно естественной болотной среде обитания, то зачем человек должен стараться и подстраивать под них природу? Пусть подействует естественный отбор: птицы пусть живут там, где могут. Это ведь эволюция!
Но с отсылками к эволюции лучше попрощаться, когда речь идёт о вымирающих видах. Их статус позволяет им быть привиредливыми, а нас обязывает делать всё, чтобы создать птицам те условия, которые они хотят.
Можно считать это своеобразной компенсацией за то, что мы осушили огромные площади заболоченных территорий. Теперь так называемые венцы творения превращаются в обслуживающий персонал для пернатых: «Достаточно ли просторно вам в этой местности, дамы и господа?»
Но не всё так просто: орнитолог Виктор Фенчук, координатор природоохранного проекта в поддержку Беловежской пущи (совместный проект нацпарка и АПБ при поддержке Франкфуртского зоологического товарищества)говорит, что среди учёных до сих пор много споров о том, надо ли косить болото Дикое.
По сути, всё крутится вокруг двух птиц: вертлявой камышевки и большого подорлика. Это очень редкие птицы, которые находятся под угрозой вымирания; на территории Беларуси обитает около 60% всей мировой популяции вертлявой камышевки, а для большого подорлика наша страна – ключевое место обитания в Европе.
Что касается камышевки, то учёные пришли к выводу, что ради этой птицы косить болото не стоит. Дело, конечно, не в том, что птица недостаточно ценная, – просто наблюдения показывают, что и без покосов численность камышевок существенно не меняется ни на болоте в целом, ни на мониторинговых площадках в частности. По словам Виктора, десять лет наблюдений за этими птицами заставляют учёных признать: можно не косить.
Тем не менее, исследователь подчёркивает, что фактически вертлявые камышевки занимают на Диком гораздо меньшую площадь, чем могли бы. На болоте есть огромные пространства, пригодные для этих птиц, но они пустуют. Таким образом, говорить, что отказ от покосов каким-то образом ограничивает размножение и распространение вертлявой камышевки, не приходится.
С большим подорликом всё тоже сложно. Во-первых, оказалось, что само болото Дикое они практически не используют, а обитают больше на мелиоративных системах. Правда, остаётся открытым вопрос: птицы не селятся на болоте из-за того, что там неподходящие условия, или у них есть другие причины.
Но если допустить, что большие подорлики станут использовать собственно болото, то косить его для них придётся вручную. Во всяком случае, так показали исследования, проведённые в Польше: выяснилось, что механическое кошение представляет для птиц большую опасность, и что для их защиты лучше использовать щадящие методы (например, ручная косьба).
Орнитолог успокаивает: беспокоиться о том, что, селясь рядом, камышевки и подорлики могут быть опасны друг для друга, не стоит. Хоть большие подорлики и являются хищниками, вертлявые камышевки – слишком мелкая для них добыча, которая не стоит того, чтобы всерьёз на неё охотиться. И это безусловно радует, ведь было бы чертовски обидно поспособствовать уничтожению одного вида, спасая при этом другой.
В общем, универсального ответа на вопрос «косить или не косить?» нет и быть не может. С каждым конкретным случаем надо разбираться отдельно: наблюдать за птицами и животными, брать во внимание опыт других стран, периодически экспериментировать.
И если всё сложится удачно и будет выбран правильный ответ, то со временем, возможно, мы сможем компенсировать то, что сделали раньше, осушая огромные территории.