Откуда звон?
Недавно в сеть попало письмо, в котором первый заминистра Минлесхоза Валентин Шатравко просит премьер-министра Сергея Румаса посодействовать исключению единственного представителя семейства кошачьих из национальной Красной книги и, соответственно, разрешить на него охоту.
Шатравко обращает внимание на разбежку между официальной численностью рыси в Беларуси и тем, сколько животных насчитали охотники. Так, по данным статистической отчётности, объём беларусской популяции этой дикой кошки – 430 особей. Охотники же говорят, что рысей у нас минимум в два раза больше, и что они наносят вред лесному хозяйству. Рыси, не охотники.
При этом замминистра уверен, что не доверять стоит именно статистической отчётности, и даже обвиняет лесхозы в том, что те специально указывают неверные цифры:
«По данным, представленным в мае 2019 года в Министерство лесного хозяйства, численность вида составила 832 особи. Абсолютное число охотпользователей заявляют о росте численности популяции рыси, а также об увеличении ущерба охотничьему хозяйству. Учитывая, что установление факта обитания вида на территории угодий и передача мест обитания вида под охрану влечет ограничение хозяйственной деятельности <…> охотпользователи, как и землепользователи (к примеру - лесхозы) не заинтересованы в отображении объективной ситуации по численности рыси, и даже наоборот стремятся занижать численность этого вида, вплоть до полного его отсутствия».
Из всего этого Шатравко делает два вывода: во-первых, в Беларуси благоприятные условия для восстановления популяции рыси, а во-вторых, этого хищника стоит вывести из списка Красной книги и включить его в список нормируемых видов охотничьих животных.
«Это позволит эффективно управлять популяцией <…> Возможность добычи рыси будет стимулировать охотпользователей к объективному отображению численности вида, а также к повышению эффективности охраны рыси и мест ее обитания. На наш взгляд, в условиях ограниченной возможности финансирования мероприятий по рациональному использованию рыси, такой подход наиболее приемлем», - уверен замминистра Минлесхоза.
В ответ на такие заявления активисты уже запустили онлайн-петицию с требованием отказаться от исключения рыси из Красной книги и включения вида в охотничий список. За 20 дней под петицией подписались почти 2000 человек. Оставить свою подпись можно до 16 сентября 2019 года.
План управления хищником есть, денег на реализацию нет
Директор природоохранной организации Ахова птушак Бацькаўшчыны Александр Винчевский обращает внимание, что для того, чтобы лучше понять сложившуюся ситуацию, надо понимать некоторые особенности организации охотнического промысла в Беларуси:
«В Беларуси охотничья индустрия – это фактически государственная отрасль экономики. Я не знаю других примеров в мире, чтобы от охоты государство пыталось получить прибыль. Везде, где я знаю, это частный промысел. Недавно встал вопрос о выведении рыси из Красной книги. Это вопрос не новый, он поднимался и 10 лет назад. Но рысь – это только первый звоночек. Вообще, речь идёт о рыси, медведе и барсуке.
В 2011 году создан план управления европейской популяцией рыси. Учёные, которые занимаются хищниками, были привлечены к его созданию. В следующем году срок его действия уже закончится, но на его реализацию практически не было выделено средств, то есть он особенно не выполнялся. Сейчас мы фактически не знаем, сколько рыси у нас есть. Она была включена в красную книгу ещё в 1981 году, когда было первое издание Красной книги. С того времени вышло 4 издания, и в каждом из них она фигурирует. Согласно красной книге, в 1980-е годы в Беларуси было около 400 особей, в 2001 году – 200 особей, в 2015 году – 850 особей».
«Нельзя просто посчитать следы и сказать, сколько здесь особей»
Охотники говорят, что рыси слишком много, что она вредит и мешает, но Винчевский разбивает эти аргменты в пух и прах. Во-первых, у нас просто не может стать слишком много рыси, а во-вторых, охотники используют очень ненадёжные методы подсчёта.
«Согласно плану управления, экологическая ёмкость Беларуси для рыси считается 1500 особей – это то количество животных, которые могут прожить здесь с учётом всех их потребностей. На сегодня самая большая плотность рыси в Беларуси оценивается в три особи на сто квадратных километров.
Человека можно научить читать следы рыси, но нельзя просто сосчитать следы и сказать, сколько здесь особей. У животных в зависимости от разных факторов бывает разная подвижность, так что если считать следы, то можно одну и ту же особь подсчитать два, три, четыре раза. Это всё надо учитывать, нужны адаптированые методики. Понятно, что ни в одной стране нет возможности так финансировать учёных, чтобы они объехали всю страну и посчитали каждого зверя в лесу.
Очень интересно, что охотники жалуются на то, что рысь является их конкуренткой – уничтожает косулей, тетеревиных птиц, зайца-беляка и прочих, но одновременно с этим рысь охотится на енотовидную собаку и лису – виды, нежелательные для охотхозяйств. На них можно получать путёвку на весь год и стрелять хоть каждый день. И вот согласно плану управления, только то количество лис и енотовидных собак, которых добывает рысь, за год уничтожает в три-четыре раза больше, чем съедает одна рысь. То есть от рыси охотничьим хозяйствам нет ущерба.
Рысь – это то хищник, чья численность не может быть безмерной, потому что она очень связана с жертвами, у рыси огромные территории, у них очень небольшая рождаемость и выживаемость, плюс конкуренция с волком и прочими. Наша позиция как АПБ, такая: даже если будет 1500 или даже 1600 рысей, это не тот вид, на который надо открывать охоту. Есть их всё равно люди не будут, а трофейный вид... Ну, даже если 10-20 рысей будут разрешать добывать, это никак не спасёт охотничье хозяйство. То же самое с медведем и барсуком. Барсук вообще ни на какой трофей не напрашивается. Так что что за этим [желанием вывести виды из красной книги] стоит – вообще непонятно. Никакой экономики я за этим не вижу».
«То, что некоторые охотники сейчас заявляют, якобы рыси стало больше, ничем не подтверждено»
Александр Чайковский, генеральный директор НПЦ НАН Беларуси по биоресурсам, тоже говорит о сложностях подсчёта рыси и тоже скептически воспринимает заявления, что диких кошек в Беларуси стало якобы больше:
«К сожалению, так получается, что точные цифры по количеству рысей в Беларуси, за исключением отдельных нескольких участков, никто дать не может. Если посмотреть те данные, которые были получены в 2006-2008 годах в результате трёхлетнего мониторинга (800 особей было в 2008 году), то количество рысей вроде как не изменилось. По данным охотников, количество особей за десятилетие осталось на одном уровне. Это зависит в первую очередь от биологии самих животных, от кормовой ёмкости угодий, где они обитают. То, что некоторые охотники сейчас заявляют, якобы рыси стало больше, ничем не подтверждено».
Если говорить о том, как выглядит ситуация у наших соседей, то на территории Польши, Украины и Литвы рысь тоже имеет национальный статус охраны, а в Латвии и Эстонии на рысь (как и на медведя) ведётся охота. Эта охота регламентирована по результатам учётов.
«В той же Эстонии рыси около 800 особей, в Латвии – 1000 особей в 2015 году и 800 особей в 2018 году. При этом контроль учёта осуществляется научными сотрудникам совместно с охотпользователями, и эта работа оплачивается из собственных фондов охотпользователей. Если охотпользователь заинтересован в получении квот, то он обязан вести ежегодный контрольный учёт. Точно такая же ситуация в Литве и Латвии».
В Российской федерации рысь включена в Красную книгу, и численность там удивительно низкая – например, в Брянской области последний мониторинг показал всего шесть особей, в Смоленской – 91 особь, в Псковской – 177 особей. Ещё рысь охраняестя во Вадимирской, Московской, Рязанской, Тамбовской областях. В других областях охота на рысь там ведётся.
В Польше численность тоже не очень высокая – порядка 300 особей, в Украине – 400 особей (по данным на 2018 год).
Пока что статус рыси останется прежним
НПЦ НАН Беларуси по биоресурсам ведёт переписку с Минлесхозом, и пока что результаты скорее радуют:
«Министерство лесного хозяйства сейчас отвечает на повторное расмотрение статуса рыси и возможности его какого-то изменения. Они дают заключение, что в настоящее время принять решение об изменении статуса не является возможным. В поручении прописаны некоторые действия, и мы дали свои предложения Министерству лесного хозяйства – необходимо осуществить на протяжении 3-5 лет мониторинг численности и распределения рыси, и, как прописано в плане управления, пока численность, которая определена как оптимальная (1500 особей), не будет достигнута, вопрос о пересмотре статуса, о регулировании численности не актуален», - рассказывает Чайковский.
Но и радоваться стоит очень осторожно: сейчас идёт вопрос о привлечении финансов для проведения мониторинга состояния и численности рыси, медведя и барсука. Как отреагирует на результаты мониторинга Минлесхоз и на чью сторону он станет, неизвестно.
Денег на фотоловушки у нас нет
Анна Сидорович, ведущая научная сотрудница НПЦ НАН Беларуси по биоресурсам, обращает внимание на то, что принятия решений по охране природы и её использованию всегда очень сложны: «Да, человек очень сильно влияет на природу и нарушает течение естественных процессов, но человечеству тоже надо как-то выживать в современных условиях, и без использования природных ресурсов это невозможно».
Как это обычно и бывает, вопрос заключается в границах дозволенного и разумного. Какие будут последствия вмешательства? А невмешательства?
«Вообще, крупные хищники являются очень важными звеньями в естественных экологических сообществах. Они играют ключевую роль в регуляции среднеразмерных хищников, и, соответственно, всё это приводит к каскадным эффектам в природных экосообществах. Они организованы наиболее оптимальным образом, и если это звено изъять, то это повлечёт очень серьёзные последствия для всей экосистемы – не только для животных, но также повлияет на растительные сообщества, структуру леса и пр.».
А ещё, как это тоже часто бывает, всё упирается в финансовые возможности. Учитывать рысь тяжело, а без подходящего для этого оборудования становится ещё тяжелее:
«Рысь очень тяжело учитывать. У зарубежных исследователей в этом отношении больше возможностей – они сейчас в основном используют фотоловушки. Есть специальные программы, которые обрабатывают данные из фотоловушек и распознают каждую особь индивидуально, так что можно буквально по головам посчитать поголовье этого хищника. Данная методика хорошо работает с пиренейским подвидом рыси – они имеют больше пятен и более чёткие контуры. С нашей европейской рысью тоже можно использовать эту методику (хоть это и более проблематично), но она очень дорогая, и сейчас ни Академия наук, ни Минлесхоз, ни Минприроды не располагает такой суммой денег, чтобы закупить необходимое оборудование и использовать его по всей территории нашей страны.
Учёты зимние, как проводят охотники, дают очень приблизительную информацию, потому что, как правило, происходит переучёт. Если использовать анкетные данные, то переучёт получается раза в три.
Нам надо сначала серьёзно отнестись к учёту рыси, использовать надёжные методы, и уже после того, как будут получены данные, принимать какие-то решения. Нам нужно знать численность вида и интенсивность воспроизводства.На самом деле, у рыси воспроизводство не очень интенсивное – как правило, в одном помёте присутствует два или даже один котёнок, а это очень мало. Так что рысь не может быстро воспроизводить свою популяцию, и если будет интенсивная охота, это может привести к нарушению всей популяции».