Становится понятным, почему в начале марта ломанувшийся на север в тундру гусь-гуменник, развернулся на юг. Сейчас гусиные стаи летят куда надо, на север, в тундру .
Лежим с напарником в центре поля в яме-воронке от бомбы, накрывшись маскировочной сеткой на предварительно постеленной мягкой соломке, и смотрим в голубые бескрайние облачные небеса. На пролетающие нескончаемыми звеньями стаи гомонящих гусей, вместе с ними отпускаем в полёт наши мысли о вечном, о красоте природы, о ни о чём и обо всём. Красота!
Помогаю устанавливать скрадки для наблюдения за птицами на берегу озера, в луже посреди поля и на мелиоративном канале. Напротив скрадок устраиваем макеты гусей, прихваченные в кузов по просьбе их владельца.
На одном поле спугнули стаю лебедей, пасущихся на прошлогодней кукурузе. И гуси, и лебеди любят передохнуть вместе и подкрепиться на таких полях остатками прошлогоднего урожая. Одни птицы – щиплят травку, или кукурузные зерна из болота, другие – сторожат стаю, вытянув шеи и поглядывая по сторонам.
Расставляем гусиные макеты уже в темноте. Завтра на заре планируем сюда вернуться, понаблюдать гусиные пролёты.
Тепло-то как становится с каждым днём весны.! Вот и поля уже растаяли, чавкая они берут джипы в цепкий плен, засосав их по самые мосты и пороги. Как быстро изменилась дорожно-полевая обстановка. Хиленькие лопатки не справляются с налипшей грязью и мы уповаем на помощь трактора «Беларусь» .
Спасательная операция заканчивается на утро следующего дня. Продолжаем путь и понимаем, что заблудились в лесу. Вот какие-то столбы с проволокой, может быть граница? Она родимая, разворачиваем на сто восемьдесят и ночным маршем давим педали на восток.
Вечером следующего дня, в другом конце Поозерья собираемся на глухариный ток, «на подслух», послушать место посадки глухарей. После кормёжки, глухарь возвращается с шумом на дерево, на котором собирается утром токовать. Топчется на веках, тэкает-бормочет и громко звучно хлопает крыльями. Так можно посчитать условное количество глухарей-петухов на току.
Пожилой егерь Петрович, сетует: «Ранее глухарей было поболе. Глядите сколько гэтыя (.... лесники ) леса повырубали. А ведь яны знают, что тутака ёсть ток. Якога х..... яны тута рубят, леса им мала?! Зарплаты мала?! Гляньте, як ускрозь спаганили сваёй працай, Тьфу».
И точно, забравшись на джипах в казалось бы непролазные дебри, натыкаемся на следы бурной лесниковой деятельности. А ведь за триста метров от токов всякие рубки запрещены.
Вечерняя тихая красная заря, возвращаемся в темноте. На поле под лесом высвечиваются фарами пара силуэтов с двумя парами светящихся медным светом глаз.
«Хто гэта? Касусли можа? А чаму яны на ж...у сели?» Так это же рыси и две! Пятнистые кошки стремительно метнулись в лес.
Утром возвращаемся на глухариный ток. Ток слабенький, рано ещё и холодно. Ещё не распелись. Под ногами мохового болота – море клюквы, собирай – не хочу. Вернее хотим, очень хотим, но дело и трубы зовут в дорогу. На тропе переступаем отпечаток медвежьих лап, наполняющихся талой водой. И это всего то десяти километрах от Полоцка!
Другим днём едем через Полоцко-Ушачский укрепрайон времён Великой Отечественной. По всей линии обороны 1941 года – доты избиты снарядами и осколками. Половина из них взорваны уже после войны, другая – превращена в мусорные свалки местными аборигенами. Двадцать дней в 1941 году наши бойцы сдерживали наступление солдат Вермахта, давая спасительные дни для эвакуации тылов и подготовки очередной линии обороны.
Углубляемся в лес и.... обнаруживаем в глухомани брошенный городок военных ракетчиков. Разрушенные здания, окопы, ракетные ангары и пусковые площадки заросли лесом как Теотиуакан в джунглях.
Кругом среди развалин и деревьев мусорные свалки, в том числе и свежие. С краю дороги знак радиационной опасности. Петрович говорит, что прапора часто в канаву сливали ракетное топливо и прочую дрянь.
Как это просто у них получалось: взял и слил радиоактивные отходы за крыльцо казармы. А сегодня люди здесь собирают ягоды и грибы, едят их, продают поди на базаре. Мрачно и неприятно тут находиться.
Вчера был массовый пролёт гусей. Тысячи, сотни тысяч гусей летели на север, такого пролёта не помнят даже старожилы. Вероятно теперь эти поля стали местом их транзита.
С шумом несётся вода под мостом на порогах реки Ушача. Два лебедя-попрошайки, ожидают угощения. Угощаем их и собираемся дальше в дорогу. На ближайшем озере собираем несколько пакетов мусора. А как же без него? «Чисто не там где убирают , а где не мусорят». Поехали дальше!
А вокруг леса и озёра. Рыбаков на льду уже нет несколько дней. Лёд треснул от берега к берегу и растаял по кромке озера. А в полыньях вовсю плюхаются довольные утки, отражается весеннее солнце и синие облака. Стая гусей гомоня уносится к горизонту. Пришла весна! И да пребудет вокруг нас всех и всегда такая красота!