– Давно ли вы занимаетесь защитой прав животных? С чего всё началось?
– Честно сказать, даже не припомню, как давно. Группа в социальной сети «Защита прав животных, г. Брест» создана в 2012 году, а началось всё где-то за год до этого. Мне кажется, я уже целую вечность занимаюсь бездомными животными.
Дочка маленькая у меня была, болезненная очень, и нужно было уколоть антибиотики, а она очень боялась и выбила укол у меня из рук. И я пошла пешком в круглосуточную аптеку. Встречаю соседей, а за ними катится маленький комочек. Спрашиваю, их ли это котёнок, а они его даже не заметили. Я поняла, что он обречён: ночь на дворе, поздняя осень – и я решила его забрать. Принесла домой, сказала дочке, чтобы она его не трогала ни в коем случае, потому что у ребёнка аллергия плюс ещё было воспаление лёгких. Дома вообще ничего не было для животного. Взяла коробку из-под обуви, отсыпала земли у лимона, сделали импровизированный лоточек, в холодильнике наскребли ему покушать.
Потом я начала интересоваться этой темой. Узнала, что есть объединение «Доброта» в Бресте, попробовала с ними сотрудничать. Но вскоре поняла, что нужно создавать свою группу, заниматься этим самостоятельно и собирать свою команду, для того чтобы эффект был больше.
А спасённый кот Вова до сих пор живет с нами. Он никуда не пристроился. Когда ему искала дом, то поняла, что это занятие очень сложное и нужно заниматься этим целенаправленно: создавать какие-то площадки, чтобы можно было найти дом таким же «бездомышам», как он.
Для официальной регистрации мне не хватает только юридического адреса. Вначале стоял вопрос о том, что нужно набрать команду, для того чтобы были учредители и можно было работать. На сегодняшний день всё это есть, не хватает бесплатного юридического адреса, потому что ежемесячно нужно платить какие-то деньги, а собирать их с людей или платить собственными деньгами в наших реалиях достаточно сложно.
– Чем занимаются брестские зоозащитники?
– Около 1500 животных уже нашли дом. Кроме того, не все животные проходят через нашу официальную статистику. Около 500 стерилизованных животных: где-то 50% собак и столько же кошек. Если учесть, что за 3 года одна пара может произвести 500 потомков, представляете, сколько бездомных животных не появилось на улицах Бреста благодаря волонтёрам?
Мы занимаемся в основном теми животными, которые не попадают в приют, потому что в Бресте есть только один частный приют, под опекой БОПЖ «Доброта». У них около 160 котов и 160 собак. Статистика пристраиваемости у нас приблизительно одинаковая. Раньше грязные ободранные животные были на каждом шагу, теперь же ситуация на улицах города поменялась. Хочу сказать, что в тех домах и на тех предприятиях, где есть волонтёры, это сразу заметно. Там либо вообще нет бездомных животных, либо, если они есть, все стерилизованные. Всё это мы делаем за счёт собственных средств и за счёт благотворительности. Свободных денег никогда нет, чтобы они просто лежали. А животные всё поступают и поступают. Две клиники с нами сотрудничают, они делают в долг какую-то операцию, принимают экстренное животное или кастрируют.
– Какова схема вашей волонтёрской деятельности?
– Мы не кидаемся на каждого бездомного котёнка. Это практически нереально. Мы реагируем там, где действительно беда. Животное фотографируем, выкладываем в группу, ищется автопомощь или спонсоры, которые бы помогли в оплате операции. Если спонсоры не находятся, то клиника оказывает помощь в долг. Через соцсети ищем хозяина – бывшего или потенциального– или передержку, потому что после операции животное должно отлежаться. Вот такая схема. Всё основано на сострадании.
– А какие ещё проблемы существуют в Бресте в области зоозащиты?
–Все основные проблемы создаются самими людьми. Очень немногие знают о том, что нужно своих животных стерилизовать. Ходят городские мифы, что первый раз обязательно кошка или собака должны родить. Кошке абсолютно не надо испытывать радость материнства. У неё просто нет такой потребности – стать счастливой мамой или реализоваться как счастливая кошка. Население не стерилизует животных, а потом выкидывает приплод. Эти животные, в отличие от уличных, не приспособлены и моментально попадают в беду.
Кроме того, существует такой миф, что «Коммунальник» на Прибужской, 61 – это приют, гостиница для животных. Этот миф поддерживает санстанция, где висят информационные стенды о том, что животных надо любить, а если они вам не нужны, то сдавайте их в «Коммунальник». По белорусскому законодательству этим животным отведено 5 дней. После этого, по закону, они должны умертвляться. Другой вопрос, если есть возможность держать их дольше, то «Коммунальник» не стремится усыплять мгновенно этих животных после 5 дней. Они стараются дать им какой-то шанс: где-то «Доброта» частично забирает, где-то мы забираем. У меня есть вторая группа в соцсети, где мы помогаем животным из «Коммунальника».
– Следите ли вы за ситуацией с отловом и отстрелом животных в городе?
– Да, слежу. Но хочу сказать, что это опять-таки проблема населения. Что такое служба отлова? Это механизм, который создали городские власти для защиты того же населения. Если на улице будет множество собак и кошек, будет неблагополучная ситуация по бешенству. Все будут возмущаться, что много бездомных животных, грязь, и просить принять меры. Служба отлова выезжает по звонку населения, в основном, если есть какая-то агрессивная стая. Агрессивная стая – это собаки, которые по вине человека оказались на улице. Щенки подросли, началась течка, собрались кобели, которые охраняют эту суку, появляются агрессивные стаи, рядом с которыми население боится пройти. А потом рикошетом это всё бьёт по тому же населению, потому что стая может покусать взрослых и детей. Что делает население? Вызывает сотрудников «Коммунальника». Круг замыкается, люди начинают на себе ощущать плоды собственной деятельности. Служба отлова, естественно, должна реагировать на эти все звонки. Если возникнет ситуация и они не смогут справиться с каким-то животным, по закону они должны его либо отловить, либо отстрелять. Другой вопрос, что не всегда соблюдается протокол. Решение об отстреле животных должно приниматься комиссионно. На деле же это решение принимает ловец, и оно остается на его совести. Но в первую очередь на совести населения, которое допустило появление этих агрессивных собак.
Бывает иногда, что страдает домашнее животное. У нас был случай с собакой и щенками. Они были под контролем. Мы нашли для них передержку. Волонтёры нашли автотранспорт, выехали туда за этими щенками. По факту приехали и увидели кровавую траву и гильзы. Огнестрельное оружие используется в черте города, что неправомерно. Естественно, я написала заявление в милицию по факту отстрела, потому что щенков нужно было просто-напросто собрать в одно место и отвезти их в тот же «Коммунальник». А волонтёры могли бы их забрать и пристроить. Мы совместно с «Добротой» и брестскими СМИ стараемся реагировать на эти ситуации. Я неоднократно встречалась с руководством «Коммунальника» и городского и областного ЖКХ.
– Чего ещё удалось добиться зоозащитникам в Бресте?
– Диалог с властями города ведётся. Одним из успехов этого диалога является клипсование собак. Это совместная с БОПЖ «Доброта» программа. К ним обратилось мозырское БОПЖ со своим опытом. «Доброта» закупила клипсы и клипсатор. У них налажено сотрудничество с клиникой «Радушный лекарь», на базе которой бездомные собаки клипсуются. Естественно, это социальные животные, которые дружелюбны к населению, у которых есть куратор и чью судьбу можно отследить. Эти собаки впоследствии прививаются от бешенства, и если человек видит на улице города собаку с клипсой, то он может быть уверен, что она находится под наблюдением, стерилизована, привита от бешенства и не опасна для человека. С «Коммунальником» есть договорённость, что если собака с клипсой попадает к ним, то они дают об этом знать БОПЖ «Доброта», чтобы те приняли меры и забрали собаку.
Далее, с «Коммунальником» налажена работа. Туда могут ездить волонтёры, фотографировать животных и оперативно выкладывать в соответствующие группы в соцсетях. Если потерялась собака, хозяин может поискать её там. Или если человек хочет завести собаку, то тоже может взять её оттуда и тем самым спасти чью-то жизнь.
Также налажен канал с московскими волонтёрами, которые за счёт собственных средств находят возможность забрать животных в Россию, где их не усыпляют. Таким образом не одна сотня собак уже уехала отсюда в Москву. Они частично нашли дом в Москве, Московской области, Санкт-Петербурге и даже Европе (Германии, Австрии и Норвегии). Мы частенько получаем оттуда «приветики» – фотографии из нового дома. Причём отношение у иностранцев к этим собакам самое трепетное. Они берут их с собой на море, в путешествия. Это не то, что мы – отдаем этих собак в никуда, на опыты, как очень часто говорят. Скажем так, собаки с непонятной родословной с нестабильными характеристиками, непривитые, заглистованные, неизвестно чем больные на опыты не годятся. В таких случаях нужны собаки, которые имеют стандартные характеристики породы, которые не имеют глистов, здоровые. Я работаю с людьми, которые отслеживают судьбу этих собак.
– Что можете сказать о зарубежном опыте относительно бездомных собак?
– В Европе ситуация с бездомными собаками не такая. В Греции, например, стоят автоматы с водой и едой для этих собак, там абсолютно лояльно относятся к этим животным, их никто не трогает и ничего с ними плохого не делает. У иностранцев шок, когда они приезжают в Беларусь и видят животное на мусорке. У них такого нет. Собака может быть на улице, но эпизодически, и она попадает в приют, а оттуда либо в семью, либо остается в приюте. За границей есть такая мода – помогать животным, которые попали в беду. Дочь моей знакомой была в Германии, жила в семье и работала нянечкой. Так вот, вся эта семья участвовала в конкурсе на телевидении. Была собака с эпилепсией, семьям нужно было выполнить ряд сложных заданий, и победитель получал право забрать эту собаку.
В Европе берут всяких собак: старых, слепых, с поломанными конечностями. У нас была овчарка Лорд, которую семья сдала в «Коммунальник», когда она достигла старости. Мы сделали фотографии, выложили в группу. Собаку заметили в Германии и забрали в семью. Животному сделали три операции (на наружном слуховом проходе, удалили грыжу), она жила в отдельной комнате с лежанкой, игрушками. Регулярно получали фотографии, показывавшие, как там живёт собака, помолодевшая лет на 5. К сожалению, она недавно умерла. Годы и болезни дали о себе знать.
– Проект закона об обращении с животными, как я понимаю, пока остаётся только проектом. Что вы думаете на этот счёт?
– Он прошёл народное обсуждение, в котором участвовало очень мало человек. Сейчас идут выборы в палату представителей, и этот законопроект отложен, потому что нынешним составом его нет смысла рассматривать.
Трижды уже откладывался этот закон. В нём большие недоработки, недочёты, юридические дыры, он очень неблагоприятен для зоозащитников. Скорее, он сделан для защиты от зоозащитников, потому что ограничиваются права и доступ волонтёров во всяческие коммунальные службы, которые занимаются бездомными животными.
Плюс, ограничивается количество животных, которые могут содержаться в квартире. Идёт ссылка на постановление, которое до сих пор существует. Параллельно есть решение конституционного суда, которое говорит о том, что ограничение неправомерно, то есть по гражданскому кодексу животное является моей собственностью. Ограничивать меня в имуществе, что касается стульев, телевизоров, шкафов, кроватей, попугайчиков, никому не приходит в голову. Я могу завести 50 кроликов, но только две кошки или собаки. Хотя именно эти животные являются животными-компаньонами, которые оказывают благотворное влияние на ритм жизни человека, его здоровье и так далее. Непонятно, что делать с «лишними» животными, которые уже существуют. Или что делать волонтёру, если он не может помочь, хотя в том же законе есть указание на ответственность за неоказание помощи.
– Как вы оцениваете ситуацию с местами для выгула домашних животных в Бресте?
– Я занималась и этим вопросом. Писала письма в санстанцию и исполком. Мне выслали перечень площадок, которые находятся в городе Бресте. Надо сказать, что их очень мало и они весьма удалены и доступны очень немногим. Есть возможность создавать новые площадки. Для этого надо находить место и писать обращение в местный ЖЭС, который потом переадресует запрос в вышестоящую организацию. Этот вопрос решаемый, если население предпримет какие-то действия. К сожалению, люди ждут всё готовое на блюдечке с каёмочкой. Они могут увеличить количество этих площадок, если захотят.
– А каково ваше мнение по поводу контактных зоопарков?
– Контактный зоопарк – противоестественная вещь. Я считаю, что достаточно у нас возможностей контактировать с животными и не обязательно приходить для этого в зоопарк, где животные находятся на положении узников. У них есть какая-то свобода перемещения, но всё равно все эти взаимодействия проходят против их воли. Режим не соответствует режиму, к которому это животное привыкло к природе. Пусть даже говорят, что эти животные специально выведены для контактных зоопарков, это не меняет сути. Я бы эти контактные зоопарки ликвидировала. В первую очередь, они созданы для получения выгоды, а не для того, чтобы познакомить детей с животными.
