– Георгий, сертификаты Лесного попечительного совета (Forest Stewardship Council) имеют практически все лесные хозяйства Беларуси. Почему, на Ваш взгляд, для Беловежской пущи прохождение этой процедуры труднее, чем для других? Может быть, к национальным паркам сертификат предъявляет более жёсткие требования?
– Нет. Требования одинаковые для всех. Но национальный парк как учреждение много сложнее, к примеру, лесхозов, где ведётся лишь лесопользование и деревопереработка. В Беловежской пуще есть заповедная, регулируемая, рекреационная и хозяйственная зоны, осуществляется природоохранная деятельность, ведутся научные изыскания, широко развит туризм. Необходимо соблюсти разумный баланс между заповедностью, туризмом и хозяйственной деятельностью. Это сложно, поэтому возникает много вопросов.
Лесной попечительский совет (Forest Stewardship Council) – международная неправительственная некоммерческая организация, целью которой является поддержка ответственного управления лесами и экологизация потребления.
К слову, в прошлом году именно благодаря сертификации Беловежской пущи был поднят и поставлен на повестку дня вопрос о необходимости разработки системы специального лесоустройства и охотустройства применительно к особо охраняемым природным территориям. Сейчас пуща вынуждена вести лесную и охотничью деятельность по правилам лесхозов и охотничьих хозяйств, потому что других просто нет. Из-за этого невозможно решить ряд вопросов. Поэтому перед Минприроды, Академией наук, другими ведомствами поставлена задача разработать особое лесоустройство и охотустройство, адаптированное к национальным паркам. Это действительно революционный шаг.
– Цена на экологически чистую сельхозпродукцию в странах Европы на порядок выше обычной. Знак FSС на древесине – это тоже другой ценовой уровень?
– Не обязательно. Знак FSС на древесине или сделанных из неё товарах – в первую очередь подтверждение того, что это экологически правильная продукция. То есть она выращена и заготовлена без нанесения ущерба окружающей среде или с минимальным ущербом. Если рубка леса ведётся так, чтобы максимально сохранить биоразнообразие, если в равной степени соблюдаются три основных подхода, составляющих суть сертификационной системы – природа, экономика, социум, – получается экологически правильная древесина. Сертификат является показателем экологически правильного управления лесным хозяйством. Что касается цен на «правильную» и «неправильную» древесину, то она может и отличаться, и быть фактически одинаковой.
В Европе популярен ещё один термин – экологически ответственный покупатель. Тот, кто приходит в магазин и выбирает сертифицированную древесину, своими деньгами поддерживает предприятия, которые ведут свои хозяйства экологически правильно. В странах Европы число экологически ответственных покупателей растёт с каждым годом. Поэтому наши лесные хозяйства, поставляющие древесину на экспорт, заинтересованы в получении сертификата FSС. В Беларуси, увы, это правило практически не работает. Наш покупатель в первую очередь смотрит на цену.
– В качестве эксперта по сертификации FSС Вы работаете с Беловежской пущей третий год. Какие, на Ваш взгляд, наиболее значимые подвижки в плане «экологически правильного» управления за это время здесь произошли?
– Подвижки действительно значительные. По сравнению с прошлым годом заметно упорядочена работа с видами, занесёнными в Красную книгу. Ещё один важный элемент – применение рубок с использованием щадящих технологий, при которых сохраняются ценные элементы биоразнообразия и биотопа. Вот пример. Есть Шерешевское лесничество, единственное в Национальном парке, где проводятся сплошные рубки главного пользования. Раньше здесь как было: пришли, вырубили участок леса, оставив лишь деревья-семенники, потом посадили новый лес. Сейчас, по новым правилам, после вырубки остаются ценные природные «островки»: отдельные деревья, сухостой, важные для сохранения биоразнообразия кустарники, муравейники и их биогруппы… Есть вырубки, условно говоря, природоуничтожительные и есть природосохранительные. Так вот, в пуще сейчас рубки идут именно природосохранительные.
Безусловно, в этой части у нас ещё есть определённые замечания. К примеру, мы считаем, что в других лесничествах, где проводятся проходные рубки и рубки прореживания, недостаточно остаётся сухостоя, который является важным элементом сохранения дикой природы. Мы ставим также вопрос о рентабельности рубок на каждой делянке, чтобы не гнаться за валом, а считать экономическую эффективность. Потому что если рубка здесь нерентабельна, но деревья имеют экологическую ценность, то зачем их рубить?
– В прошлом году действие сертификата для пущи было на несколько месяцев приостановлено из-за ряда несоответствий. Возможно ли сейчас такое развитие сценария?
– Нет. В прошлом году значительных замечаний к Национальному парку с нашей стороны было 11. В этом – только три. Я надеюсь, что их в течение месяца исправят и больше не повторят. В плане лесоуправления пуща идёт в правильном направлении. Но есть ряд других вопросов, на которые мы обратили внимание. В частности, на экологичность управления территорией в самом административном центре парка, вокруг административных зданий. Здесь уж слишком «наведён порядок». Не стоит превращать пущу, пусть и на таком небольшом участке, в подобие городского парка. И нужно ли использовать химические препараты, к примеру, для борьбы с травой между тротуарной плиткой, если эту траву можно прополоть вручную?
Ещё один из интересных вопросов, которые мы поднимали в прошлом году, – возвращение «дикости» лесу на основных туристических маршрутах. Мы рекламируем пущу как последний уникальный дикий лес Европы. С этим ожиданием турист приезжает к нам через пункт пропуска Переров, и все 18 км пути к гостинице видит лес, управление которым ведётся с соблюдением традиционных лесоводческих параметров. Он не видит той дикости, ради которой приехал. Мы предлагаем в качестве эксперимента вдоль этого маршрута вести лесное хозяйство с учётом максимального сохранения дикой природы, но пока, к сожалению, в этом направлении не продвинулись.
– Насколько мы знаем, не найден также компромисс по вопросу численности копытных?
– С администрацией парка компромисс найти удаётся, но на практике решить этот вопрос не получается, потому что интересы охотничьего хозяйства вступают в конфликт с природоохранными интересами Нацпарка. Возьмём Пошуковский вольер, который в своё время был построен, по сути, незаконно. Там сейчас огромный диссонанс между копытными и ценным лесом, который они уничтожают. Но охотничьему хозяйству доводятся планы по ежегодному увеличению доходов от охот, а это подразумевает интенсификацию, наращивание численности копытных, что позволит добывать больше зверя. И здесь есть реальный конфликт между экономическими планами и экологическим балансом. Но я хочу подчеркнуть: в рамках сертификации мы можем поднимать сложные управленческие вопросы, которые для самой пущи поднять трудно. А это значит, что постепенно мы будем продвигаться к их решению.