Самолёт Вильнюс-Амман приземлился в аэропорту иорданской столицы в семь часов вечера, а это значит, что первым моим впечатлением от этой страны стал шикарнейший закат над пустыней. Алое небо над белым песком – потрясающий вид для человека, живущего в стране без гор, морей и пустынь. Наверное, это была любовь с первого взгляда.
Как только я вышла из самолёта, поняла, что пахнет пылью. Сначала я решила, что это специфический запах аэропорта, но потом поняла, что это был аромат всей Иордании. Сухость, пыль и песок.
В принципе, спустя сутки я перестала обращать на этот запах внимание и заодно заметила, что сам Амман при всей своей разнообразности пахнет вполне равномерно – и старый город с узкими грязными улочками, и современные районы с небоскрёбами, посольствами и дорогими гостиницами пахли совершенно одинаково – всё той же пылью и песком.
Вечер первый
В аэропорту мне пришлось около часа ждать автобус в город. За это время я успела познакомиться с женщиной из Японии, поболтать с несколькими местными, покурить и удивить этих самых местных вопросом «А где здесь урна?»
На меня посмотрели с таким удивлением, будто я спросила, будет ли автобус сделан из золота. Я немного напряглась, потому что стала представлять, насколько грязной окажется страна, но в реальности всё, к счастью, оказалось не так страшно. Хотя окурки действительно были везде.
Впрочем, это не очень удивительно – иорданцы курят чудовищно много, и мусор, связанный с курением, воспринимается ими как естественная часть окружающей среды.
А в городе меня атаковали коты - они были в меру наглые, не боялись людей, но и на руки не шли. Скорее всего, хотели есть, но ничем помочь я им не могла, так что после недолгих переговоров (они мне «мяу!» и я им «мяу!») мы разошлись.
Всю следующую неделю я буду встречать в городах и деревнях Иордании именно таких котов – не запуганных, но и не слишком ласковых. С одним котом в Петре у меня даже будет драка (он хотел есть, а я хотела его гладить), а ещё один кот на вершине горы уляжется на мои ноги, обнимет одну из них и не будет разрешать мне уходить.
Но такой побег от одиночества – это скорее исключение, потому что в основной своей массе коты Иордании показались мне абсолютно самодостаточными, и любые попытки их погладить или поиграть с ними они воспринимали как оскорбление. Не так с королями надо обращаться, совсем не так!
День второй
Римский амфитеатр оказался всего в одном километре от моего хостела, и именно туда я с утра и направилась.
Вместо обычных десяти минут шла почти час, потому что постоянно отвлекалась на происходящее вокруг. Вот прямо посреди улицы моют машину, а так как дорога проходит под углом градусов в 40, то мыльная жидкость стекает далеко вниз. Вот несколько мужчин сидят напротив магазина и курят кальян, вот девушки пытаются сфотографировать кота, но он, конечно, слишком горд для этого вот всего. А вот парни с мылом моют тротуар напротив своего магазина.
Да, я ничего не путаю. Швабра-щётка, мыльный раствор, узкая улочка в старом городе Аммана.
Интересно, что эффект от такого мытья получается явно не тот, на который всё рассчитано. Чистыми улицы от таких действий не становятся, а вот мыльными – очень даже. После 15 минут прогулки по старому городу подошва обуви становится скользкой, и дальнейшая прогулка начинает слегка напоминать поход на коньках.
Только это не каток, а улица, и вокруг толпы флиртующих мужчин, и ты постоянно пытаешься спрятаться от сонца, а в магазинах тоже немного флиртуешь в ответ и надеешься, что цены будут завышать не слишком сильно.
Во время прогулки я выпила две большие бутылки воды, но контейнеров для раздельного сбора мусора так и не нашла. Вообще, если бы меня спросили, что надо в первую очередь поменять в Аммане, я бы сказала, что этому городу чертовски не хватает раздельного сбора отходов.
Амман – это очень туристическое место, приезжие боятся пить воду из-под крана и согласны только на бутилированную, но вот что потом делать с пустыми бутылками – не очень понятно. Точнее, оно-то понятно, но как-то очень грустно.
А вторая вещь, которую я бы изменила в Аммане – это добавила бы общественного транспорта. Много, очень-очень много общественного транспорта. Сейчас улицы буквально забиты машинами, что способствует загрязнению воздуха и серьёзно увеличивает уровень звукового загрязнения города.
На улицах очень много такси, и каждый таксист гудком показывает, что готов взять пасажира. Иногда водители считают, что гудка недостаточно и заодно кричат на всю улицу.
Развивать велосипедное движение в этом городе достаточно сложно из-за горной местности, и по этой же причине там трудно много ходить пешком. Так что новые автобусные маршруты – именно то, чего не хватает Амману. Сейчас, к счастью, над этим как раз активно работают. Конечно, временное перекрытие большого количества улиц приводит к небольшим коллапсам, но в далёкой перспективе это очень хороший знак.
День третий
Мой автобус в Вади Мусу – небольшой городок около Петры – отправится не по расписанию, а тогда, когда заполнится. Я жду около часа, снова встречаю (совершенно случайно!) японку из аэропорта, и мы наконец выдвигаемся в сторону Вади Мусы.
На выезде из Аммана я вижу прекрасный сад – молодые деревья с довольно раскинутой кроной создают пейзаж, который серьёзно отличается от всего, что я видела в самой столице. И всё бы ничего, но между проезжей частью и садом – полоса из мусора.
Тем же вечером я скажу местным, что мне очень жаль, что приезжие люди часто не заботятся о местной природе и выбрасывают мусор просто на обочину, но мне ответят, что дело, к сожалению, не в приезжих.
В Вади Мусе меня встречают на машине, отвозят в хостел а потом возят по окрестностям, чтоб я могла с разных сторон рассмотреть долину. С гор открываются прекрасные виды, но пока мы ездим, я пугаюсь, что, кажется, начинаю заболевать – постоянно закладывает уши. Потом оказывается, что дело не во мне, а всё в тех же горах и вечном серпантине.
Меня отвозят в деревню Тайба, и с террасы дома, где я решаю ночевать вместо хостела, просто волшебный вид на закат. В соседнем дворе шумят курицы, ветер поднимает в воздух пыль, слышно, что где-то неподалёку живут козы. Кстати, коз заводят не только ради молока, но и для мяса.
День четвёртый
С утра меня подвозят в Вади Мусу, и оттуда я иду в Петру – древный город в горах и скалах. Я уже знаю, что там серьёзно эксплуатируют животных, но пока не представляю масштабов катастрофы.
Итак, сначала о хорошем: Петра прекрасна.
Чтобы ориентироваться в пространстве, можно взять брошюру на входе, а можно скачать приложение на смартфон, но это всё не то чтобы прям очень нужно, потому что местные бедуины и те, кто усиленно под них мимикрирует, не позволят вам потеряться.
Настоящее постоянное население Петры – это худые и жилистые рыжие коты, которые скачут по горам и иногда очень нагло требуют от посетителей еды. Голодающими они там не выглядят, но очень пытаются быть в образе.
В самом городе достаточно чисто, если не считать лошадиного и ослиного навоза. Бутылки и пакеты не валяются вокруг, и люди в целом вроде как стараются заботиться о том, чтобы Петра не превращалась в огромную свалку.
Но там по-настоящему разбивается сердце от вида того, как жестоко эксплуатируются животные. Устающим туристам предлагают поездку на лошади или ослике. Чаще на ослике. Самый популярный участок пути, где люди едут верхом на животных – это дорога к монастырю. Почти тысяча ступеней.
И если подход местных мне понятен – бедуины не смотрят на этих животных как на друзей, для них ослы, кони и верблюды – это ресурсы, признаки богатства и способ заработка денег, то поведение белых богатых туристов, выросших с ценностями условно западной культуры, я понять не могу вообще никак.
Взрослые люди, которые весят явно больше 100 килограммов, взбирались на осликов и добирались так до монастыря. Кажется, им не было неловко.
Местные, кстати, предлагают поездки на животных очень навязчиво. Ещё на самом входе в Петру я поругалась с назойливыми продавцами: после того, как они дважды проигнорировали моё «нет, спасибо, я пойду на своих двоих» и продолжали настаивать, чтоб я поехала на коне или осле, я громко сказала, что не буду этого делать, и что мне очень жаль этих животных.
Судя по реакции, они часто такое выслушивают. Кричали в ответ очень громко и как-то отрепетировано, что ли.
Лайфхак: на протяжении всей дороги в Петре лучшим способом отделаться от навязчивых предложений проехаться на ослике была фраза «Я не езжу на животных, я их люблю». Хотя классический диалог на эту тему в там выглядел так:
- Возьмите ослика!
- Нет, спасибо.
- Не волнуйтесь, он с кондиционером!
На крышах некоторых магазинов в Петре установлены солнечные панели. Менеджеры говорят, этого вполне достаточно, чтобы обеспечивать заведения.
Солнечные панели на крыше одной из местных лавок, где можно пополнить запасы воды, передохнуть, попить чаю или кофе, покурить кальян.
День пятый
Рано утром я уезжаю в пустыню Вади Рам. Следующие сутки проведу без связи с остальным миром. В деревне меня встречает мой гид и мы едем в лагерь, но по дороге заезжаем узнать, доставят ли верблюдов к тому времени, о котором договаривались заранее.
По сравнению с верблюдами Петры эти выглядят вполне довольными жизнью – они не истощены, их не заставляют каждые пять минут ложиться и вставать. Мне всё ещё немного не по себе от этой эксплуатации животных в развлекательных целях, но в пустыне всё выглядит гораздо органичнее.
Во время джип-тура гид рассказывает, что Вади Рам признана самой красивой пустыней в мире, что она состоит из трёх частей – белой, красной и чёрной, что здесь снимают фильмы о Марсе, и что все болезни в пустыне (особенно проблемы с потенцией) надо лечить верблюжьим молоком. А если уж оно не помогает, то надо босыми ногами походить по красной пустыне. Железо в песке точно поможет.
Джип-тур длится до заката, и по пути я замечаю, что пустыня не такая грязная, как я ожидала. Да, местами встречаются бутылки или металлические банки, но в целом всё выглядит вполне прилично.
На обед мы приезжаем в пещеру, и гид готовит нам бедуинский обед.
- Яссер, где бы мне раздобыть нож?
- Представь, что ты в пустыне, и здесь нет ножа. Ты умрёшь?
Мы все теряемся во времени и пространстве, но немного приходим в чувства, когда слышим щебетание птиц. Они летают по пещере, и тут я замечаю, что на скалах висят поилки с водой. Яссер протягивает мне бутылку и говорит: «Иди налей вот в ту поилку воды до краёв. Птицы будут счастливы и пустыня тоже».
После обеда мы продолжаем ездить и гулять по пустыне, встречаем огромное стадо баранов, одинокий цветок, окончательно понимаем, что не встретим горных коз, которые скачут по скалам, и едем в любимое место Яссера, где мою спутницу переполняют эмоции и она начинает плакать.
Оказывается, что совсем скоро будет закат, а мы слишком далеко от лагеря и вообще должны, собственно, на закат поехать в определённое место, откуда видны сразу три пустными – белая, красная и чёрная.
Яссер везёт нас настолько быстро, насколько это возможно в пустыне, устраивает небольшой дрифт возле дюны и завозит нас на самый верх. Мы выскакиваем из машины, он включает музыку, все рассаживаются или ложатся, куда хотят, и все вместе мы смотрим на закат над пустыней. Это была моя очередь расплакаться.
День шестой
Утром мне надо ехать в Акабу, но владелец лагеря накануне отказался везти меня к утреннему автобусу:
- Тейсир, отвези меня в деревню к шести утра, пожалуйста.
- На утренний автобус я тебя не повезу, сначала надо позавтракать.
- И что я буду делать?
- Я найду тебе такси.
- Тейсир, у меня нет денег на такси.
- В общем, как добраться до Акабы, я найду тебе завтра. Сегодня – сегодня, завтра – завтра. Ты счастлива? Вот и всё.
С транспортом он и правда всё решил, и водитель следующим утром привёз меня в Акабу. Там у меня была единственная цель – поплавать в море. Впрочем оказалось, что все автобусы в Амман от официального перевозчика сегодня забиты, и добираться потом в столицу мне придётся как-то иначе.
В +37 на берегу моря у меня не было ни желания, ни, собственно, сил особенно переживать, и всё решилось само собой: разговорилась на пляже с местным мужчиной, которому, как оказалось, тоже надо в Амман. Сказала, что поеду с ним, потому что так смогу получить нормальные цены на транспорт и всё остальное.
Мы нашли автобусную станцию для так называемых местных автобусов, купили билеты и перед тем, как заходить в автобус, решили покурить. Водитель именно в этот момент решил, что пора отъезжать.
- Дорогой, дай нам одну минуту докурить.
- Так вы заходите, чего стоять?
- Мы же с сигаретами.
- Ну так и заходите с сигаретами.
День седьмой
Я снова в хостеле в Аммане, сегодня по плану – спокойные прогулки по старому городу и, возможно, встречи с людьми с каучсёрфинга.
Кажется, я совсем не чувствую уже запах пыли, не обращаю внимание на то, что обувь скользит, а тот факт, что дорожные знаки – это просто декорации, меня больше не раздражает. Меньше недели мне понадобилось на то, чтобы привыкнуть к городской среде, перестать удивляться вечным лестницам и не раздражаться на кричащих таксистов.
День восьмой
Я еду в такси на встречу со знакомым, который отвезёт меня в аэропорт. К счастью, водитель хорошо говорит по-английски. Он видит, что мне жарко, и предлагает закрыть окно и включить кондиционер, но буквально за пару минут до этого я получила видео из Минска, и в Минске шёл снег.
- Не надо кондиционер, всё в порядке.
- Вы уверены? Мне кажется, вам очень жарко.
- Знаете, в моём городе сейчас идёт снег, а через несколько часов у меня самолёт – я возвращаюсь домой. Поверьте, я совсем не против ещё пару минут пострадать от жары. В следующий раз у меня будет такая возможность месяцев через девять.
19:20. Самолёт взлетит через несколько минут. Капитан объявляет:
- В Вильнюсе сейчас тоже прекрасная погода. Небольшой дождь и +4.
Кто-то в салоне говорит: “Welcome to Jordan!” Многие смеются. Кажется, это нервное.