Его куратор Олег Ларичев прокомментировал Tut.by, что решение было принято из-за отсутствия в стране интереса к монументальному искусству со стороны бизнеса, власти, обычных людей. Сбор средств через народное финансирование (краудфандинг) не сработал.
Прокомментировать ситуацию Зелёному порталу создатель Signal отказался, сославшись на то, что тему бессмысленно обсуждать.
Тем не менее, редакция обратилась к архитекторам и урбанистам, чтобы узнать – действительно ли белорусов сейчас не интересует публичное искусство.
Надежда Илькевич, арт-менеджер, куратор проектов «Город» и «Школа супергероев»
Принципы, по которым действовал Signal, наводили на мысль, что он рано или поздно закроется. Было ощущение, что его автор единолично выбирал определенных художников, чуть ли не подпольно их привозил, не до конца понятно как договаривался с администрацией города об их работе. В плане освещения деятельности проекта было много неясных и непрозрачных моментов. А речь ведь идет про огромные муралы, про public art, в котором жители города, его активисты должны принимать участие. Или хотя знать о нем. Ничего подобного не было.
Главная заслуга проекта – это, что ребята показали, что нужно и можно заниматься публичным искусством и создавать арт-объекты в городе. И что это делает города приятнее и комфортнее для жизни, живыми общественные пространства. Они показали, что стрит-арт может быть не только в столице, но и в регионах. Но им не хватало прозрачности в освещении собственной деятельности и общении с целевой аудиторией.
Я не думаю, что белорусам не нужен стрит-арт. Есть такая отвратительная поговорка: «Какой бриф – такой и креатив». Белорусы – очень привередливые по отношению к краудфандингу люди. Если им не объяснить, зачем им это надо, зачем они должны помогать деньгами, то ничего не выйдет. Тут же этот момент не был толком объяснен. И они бы помогли, если бы услышали четкий посыл, зачем это нужно. А здесь прозвучал скорее крик души: денег не дают, белорусы плохие, им ничего не надо. У многих инициатив сейчас нет финансирования, но если ты лидер, то продолжай действовать в любой ситуации.
Сейчас стритартом нас перекормил фестиваль Vulica Brazil. Его появление на улицах города уже перестало считаться критичной потребностью. Сейчас уличное искусство должно в себе нести не только эстетику, но и особенные смыслы. Британский художник Бэнкси несет в своих работах социальный посыл – а не просто красивую картинку с вышиванкой. Стрит-арт уже создается с конкретной целью, несет в себе определенный смысл, тяжесть общественных проблем. И постепенно становится интерактивным, благодаря дополненной реальности. Если вчера портрет Боба Марли на трансформаторной будке вызывало у горожан неподдельный интерес, то этим никого не удивишь. Пора уже брать планку выше.
Дмитрий Задорин, архитектор, преподаватель
Сразу скажу, что я не урбанист. Моя позиция строго архитектурная. Я очень люблю город, но для меня это продукт детства. И постепенное его – изменение мелкими шагами и действиями – меня всегда пугало. И пугает не столько, как минчанина, а в профессиональном смысле. Потому что мне кажется, что правильно действовать, имея более глобальное представление об изменениях. Ты не вторгаешься в пространство – я нарисую здесь, а потом еще вон там. У меня всегда было очень настороженное отношение к граффити, как проявлению уличной культуры. У меня оно ассоциируется с движением, которое посягает на право архитектуры.
В некоторых случаях, я уверен, что подобного рода проекты могут улучшить публичную среду. И, например, к улице Октябрьской у меня претензий нет.
Просто часто уровень самого уличного искусства недостаточно высокий. В советское время в данной плоскости существовал контроль – да, памятники, мозаики и скульптуры были кондовыми, с идеологическим подтекстом, но в них сохранялась художественная логика.
Что же касается проекта Signal, то, конечно, жалко его исчезновения. Но тут я не смогу ничего особо сказать, потому что я этим не занимаюсь и в данную сферу не лезу.
Что касается финансовой поддержки и интереса, то у нас общество очень пассивное в этом плане. И с него нельзя требовать больше, чем возможно. Но изменения постепенно происходят. Архитектор Гоша Заборский, вскоре после открытия коворкинга МЕ100, в создании которого он участвовал, сказал, что Беларусь к этому не готова. Буквально через пару начался бум открытых пространств. Может так получиться, что через несколько лет люди до этого наконец дойдут и смогут сбрасываться, чтобы поддерживать художественные проекты. Ну а пока я здесь не вижу ничего страшного. Ситуация соответствует положению Беларуси во многих отраслях. И стрит-арт здесь никакое не исключение. Как и в случае со многими вещами, люди не всегда это поддерживают. Я это тоже не поддерживаю, но стараюсь смотреть на процесс со стороны. Думаю, что большинство белорусов тоже придерживаются такой же нейтральной позиции. Нельзя делать выводы, что раз они не сдают деньги на проект, значит им в принципе не интересно уличное искусство.
Анна Саливон, архитектор, член Минской урбанистической платформы
В Минске уже достаточно стрит-арта, чтобы не только восхищаться или возмущаться по поводу появления новых работ, но и начать осмысление как его отдельных произведений, так и явления в целом. Что касается непосредственно проекта Signal, для меня наиболее любопытным за время его существования стала публичная дискуссия, спровоцированная работой «Человек без имени», по вопросу кому принадлежат стены домов? Все-таки поиск консенсуса при решении вопросов, связанных с городской средой, довольно животрепещущая тема и безотносительно муралов.
Мне проект помог понять, кто у нас участвует в принятии решений по поводу городской среды. Был яркий эмоциональный всплеск по поводу мурала «Человек без имени», и я помню две петиции: одна по поводу того, чтобы закрасить картину, а другая, немножко хамоватая и ироничная, чтобы закрасить человека, который предложил закрасить мурал. Мне кажется, что это была заметная история, которая очень хорошо продемонстрировала уровень уважения и готовность выслушивать друг друга, людей находящихся по разные стороны, придерживающихся разных точек зрения. Мне кажется, что эта работа стала очень ярким маркером.
Отчасти благодаря Signal у нас уже достаточно накоплено опыта и наблюдателей. Людей, живущих в городе, где достаточно много стрит-арта, масштабного, как и в случае с Vulica Brazil. Все-таки проект был пионером, насколько я понимаю, и нам пора бы уже это осмыслять. И закрытие одного из первых проектов, который занимался стрит-артом – это отличный повод для того, чтобы посмотреть вокруг и проанализировать собственно наше уличное искусство.
Прийти, посмотреть, сфотографировать и выложить в Instagram – в таком разрезе белорусам муралы, безусловно, интересны. Готовность вложиться лично, проголосовать рублем и все в этом роде – это немножко другой уровень заинтересованности. И учитывая, что краудфандинг в случае с инициативой Must Act не сработал, говорит, что степень заинтересованности в стрит-арте у минчан такая же, как и у белорусов, потому что проект не только столичный, но и региональный. Люди в целом не очень спешат вкладывать свои личные деньги в то, что будет находиться за пределами их квартиры. У нас еще нет такого восприятия городской среды, когда то, что находится за пределами твоих четырех стен – это тоже твое, твой дом.