Термин «навигация» (городские системы ориентирования, поиск путей) появился полвека назад благодаря американскому специалисту в области городского планирования и автору урбанистической библии – книги «Образ города» - Кевину Линчу. А в оксфордский словарь это слово именно в этом значении попало только в 2016 году. Путь от практического применения до лингвистического признания оказался достаточно долгим, и это как раз иллюстрирует огромную проблему урбанистики – реальность меняется гораздо быстрее, чем мы успеваем это фиксировать в документах.
«Жизнь сегодня очень динамичная – говорит Вадим Николаенко, заместитель председателя комитета по архитектуре и строительству Минского облисполкома. - Всё меняется со скоростью ветра – начиная от арендаторов, переезжающих с места на место и заканчивая технологиями, которые ускоряют строительство».
Рассуждения о быстрых изменениях – это не просто философские размышления, а конкретная задача и призыв к действию. Во всяком случае, так считает старшая преподавательница кафедры «Градостроительство» в БНТУ Полина Вардеванян.
«Информационная трансформация, которая у нас происходит, - это настолько быстрый процесс, что предложения вроде «Напишите письмо, а мы рассмотрим» всё только тормозит. Если мы будем ожидать изменений в нормативно-правовых документах, мы никогда ничего не изменим. Хотите похоронить дело – включите стандартный порядок действий».
Ждите лет пять
Резкий тон экспертки вполне объясним: незадолго до этого антрополог Андрей Возьянов рассказывал о попытке улучшить навигацию на улице Октябрьской:
«На Октябрьской большая проблема навигации. Если человек попаает туда в первый раз, он вряд ли сможет там разобраться. Непонятно, что и где, у некоторых зданий много корпусов.
У нас (на Минской урбанистической платформе – прим. ред.) был проект по улучшению навигациооный системы улицы, и мы с этим предложением пошли к чиновникам. Но там нам сказали, что ничего пока думать-разрабатывать не будут, потому что сейчас делается проектная документация. Когда мы спросили, сколько будет длиться эта разработка, то получили ответ, что ждать надо лет пять.
Единственное, чего мы смогли добиться – это нам предложили, чтобы заинтересованные люди сами разработали навигационный стенд, всё сделали за свой счёт и предоставили работу на согласование. Возможно, нам потом всё согласуют, а, возможно, и нет. На этом коммуникация прервалась».
Такой непрофессионализм возмутил и Полину Вардеванян, и Вадима Николаенко.
«Люди, который говорят «подождите пять лет», не должны находиться в своих креслах и занимать свои должности», - со злостью в голосе говорит Николаенко. Но это возмущение поддерживают не все. Ольга Верамей, начальница главного управления градостроительства, проектной, научно-технической и инновационной политики, предполагает, что урбанисты просто обращались с запросом не по адресу. Правда, её позиция явно не находит поддержки в зале – участницы и участники круглого стола наперебой бросают возмущённые реплики, суть которых сводится к простому «не надо перекладывать с больной головы на здоровую».
Кто хозяин решений?
Так или иначе, становится ясно, что в теме городских систем ориентирования не всё решено с распределением власти и обязанностей. Вадим Николаенко настаивает на том, что нужно чёткое понимание проблемы и разработанная программа действий: «Всё должно исходить из какой-то общей республиканской программы, которая заставила бы специалистов на местах задуматься об этой проблеме».
А вот Дмитрий Новосёлов из Беларусского союза архитекторов скорее ориентирован на децентрализацию решений и много внимания уделяет важности общественного контроля: «Система навигации зачастую проектируется как элемент графического дизайна. Одна из проблем – неготовность городских муниципалитетов к реорганизации городской среды. Нужен общественный контроль и привлечение квалифицированного персонала, который сможет выполнить поставленные задачи.
Ключевая проблема – отсутствие общего языка коммуникации жителей и городской среды. Жители не всегда понимают до конца, что они хотят, и нет общего языка общения между ними и государством. Обязательно должны включаться общественные организации, которые помогут наладить это общение. Общественный контроль должен включаться на самом первом этапе».
О распределении власти и связанной с ней ответственностью говорит и Полина Вардеванян. Для начала она отмечает три принципа, в соответствии с которыми должно организовываться современное городское проектирование. Во-первых, новые решения должны добавлять безопасности, во-вторых – быть удобными в использовании, и в третьих – иметь приятный вид.
«Мы можем принять решения, которые потом окажутся отторгнуты городом, - говорит преподавательница. Рассматривать технические решения в отрыве от стратегических решений невозможно. Задача создания хорошего благоустройства с чёткой навигацией не лежит на столе у архитекторов или специалистов из Минсктранса. Важный вопрос: кто хозяин решений?
В Беларуси есть градостроительная политика. Она у нас существует в целом для страны, но никто не запрещает создавать свою специфику градостроительную политику для отдельно взятого города».
Николаенко также задаётся вопросом, с кем обсуждать предлагаемые изменения. Он рассказывает, как, поездив по стране, на примере историко-культурных ценностей понял, что в вопросах навигации достаточно хорошо проработаны только крупнейшие объекты вроде Мирского замка. «А всё, что пониже классом, просто ней найти. Я, специалист, не могу их найти, так что говорить об обывателях и туристах?». Но вот с ем обсуждать навигацию таких обхектов? Местные, по словам эксперта, достаточно безразличны, они ведь и так знают, где у них достопримечательность. Выходит, что обсуждать надо с туристами, но это, мягко говоря, куда более сложная для воплощения задача.
Типовые решения – это конец средовому проектированию
Пусть и с некоторыми расхождениями в подходам, эксперты соглашаются, что типовые решения в городах – это не панацея.
Новосёлов, например,убеждён, что типовые решения – это конец средовому проектированию, и что инициатива должна идти от горожан. А вот Николаенко более консервативен: его волнует в первую очередь то, что типовые решения могут противоречить каким-то представлениям об эстетическом идеале: «Не может быть совершенно типовых решений. Если мы разрабатываем типовой подход к адресной навигации, мы должны понимать, что одинаковые таблички с номером дома будут и на панельках, и на исторических зданиях на Карла Маркса. Так что каждое здание надо рассматривать отдельно, не может быть единых решений. То же касается и рекламной продукции, и других визуальных материалов».
Это расхождение в аргументах объясняется тем, что Новосёлов в целом ориентирован на средовой подход и убеждён, что главное в городском пространстве – это то, насколько оно удобно людям: «Я применяю средовой подход к проектированию. Это можно назвать социальным дизайном – проектирование среды идёт от запроса пользователей.
Мы находимся в пространстве, и его можно разделить на три градации: закрытые, полузакрытые и закрытые пространства. В каждом из них надо ориентироваться. В городской среде выявить определяющие компоненты можно только в контактах с людьми. Даже самая прекрасная эстетика всегда проиграет удобству».
Похожий подход Зелёный портал описывал в спецпроекте «Человейник мечты»:
«Задача дизайнеров в таком случае – сделать пространство наиболее удобным для пользователей. Не более красивым и гармоничным по мнению чиновников от архитектуры, не более современным и прогрессивным с точки зрения урбанистов-путешественников, а просто более удобным для тех, кто пользуется им каждый день, решая задачи.
А если война (протаптывание тропинок, парковка на тротуаре и прочий поиск лазеек) продолжается, то это значит, что пользовательский опыт на накапливается и игнорируется. Что из этого получается? Да ничего хорошего: город людям неудобен, так что заботиться о нём (хотя бы на уровне своего двора) они не хотят, просто находиться на улице лишний раз они тоже не хотят, соответственно, и местные сообщества развиваться в таких условиях не могут».
На наших улицах люди спрятаны за фасадами
Полина Вардеванян настроена оптимистично и решительно. Кажется, если у этой женщины в руках будет ного власти и условный миллиард, мы скоро не узнаем Минск. И, кажется, это к лучшему.
Она предлагает перенимать опыт Лондона и Москвы, но не полностью копировать решения, а адаптировать их под наши особенности: «Для нас полезен опыт Москвы. И дело не только в том, что Артемий Лебедев сделал навигационную систему, а ещё и в том, что в городе прописали нормативно-правовую документацию, типовые журналы и т.д. Бизнес порой оказывается недоволен, потому что предпринимателю непонятно, зачем ему менять свои рекламные вывески, если и с нынешними продукт неплоо продаётся.
Если говорить о дизайн-коде, то нам не надо придумывать свои стандарты. Мы можем взять московский вариант, пересмотреть его в соответствии с нашими условиями и опробовать его на наших улицах».
Идея Вардеванян в том, что мы начали ориентироваться в городе не по синим точкам на карте на экране смартфона, а по объектам среды. Но для этого нам надо пересмотреть типологию улиц. «Если я иду вдоль проспекта, где шумят, это будет эмоционально окрашено очень плохо.
Что вообще в нашей типологии улиц такого плохого, что мешает ориентироваться? Многие наши улицы – это улицы про людей, которые спрятаны за фасадами. Система навигации должна как-то проявлять внутреннее содержание этих сооружений и зданий. Я и сама блукала по Октябрьской, но это особенность нашей планировки.
Мы сдули людей с улиц за фасады, а человек всегда ищет другого человека. Так что людей надо любить, чтобы мы не повторяли чужих ошибок, а стали делать свои собственные».
