Круглый лес, спелая брусника и сытый короед
Что сейчас присходит в лесном хозяйстве? Если вкратце и о самом популярном, то короед по-прежнему грызёт сосны и даже иногда берёзы. Он это делает с пугающей скоростью, и лесхозы вырубают больные делянки.
Минлесхоз пытается пережить прошлогодний коррупционный скандал и суды. А тем временем бруснику, чернику и другие ягоды по наступлению спелости наконец разрешили собирать не только руками, но и комбайнами.
Но есть новости и кроме того: власти инвестируют в обновление деревообрабатывающей отрасли. Как пишет БелТА, в 2019 году «будет реализовано около 70 различных проектов – от закупки и установки отдельных станков до создания двух новых цехов деревообработки в Краснопольском и Лоевском лесхозах».
А помните, в 2015 и в 2016 годах президент был очень возмущён тем, сколько мы продаём необработанного круглого леса? Так вот, в 2018 году его всё же перестали экспортировать.
Но мы не просто так храним круглый лес, а потихоньку реализуем то, о чём говорили многие годы: создаём готовую продукцию и увеличиваем её добавленную стоимость (и предположительно собственные доходы), уходя от продажи необработанного сырья. Как пишет Минлесхоз, круглый лес теперь продают на внутреннем рынке.
Зато в остальном организации отрасли увеличили объём экспорта в 1,7 раза в 2018 году. Более половины (56%) экспорта составила пилопродукция – доски, брус и т.д. В прошлом году почти 100% пилопродукции отправилось в Евросоюз. Правда, ещё 7% с небольшим – в другие страны, потому что Минлесхоз то ли ошибся, то ли принимает общий объём экспорта за 107%.
Устойчивое хозяйство – для устойчивых продаж
Есть ещё одна тенденция, которую можно обсуждать, но сложно оспорить: лесное хозяйство в Беларуси декларирует, что оно стремится к устойчивости. Именно такой принцип продвигает сертификация Лесного попечительского совета, или Forest Stewardship council, FSC.
Значок с аббревиатурой и контуром дерева имеют право ставить на свою продукцию почти все лесные хозяйства – в Беларуси сертифицировано чуть менее 93,3% покрытых лесом земель. Они занимают 8,94 миллионов гектар при общей площади страны в 20,759 миллионов гектар (иными словами, это 43% территории).
«Никакой проблемы для 100% сертификации нет, но стоит вопрос целесообразности: если кто-то не видит коммерческой или репутационной необходимости – это всегда их решение. Хотя около 9 миллионов гектар – это четвёртое место в мире», – говорит Лев Федорович, национальный представитель FSC в Беларуси. Он напоминает, что цель сертификации – не количество, а всё же качество.
Сертификацию проходят не только лесхозы, но и производители: по данным беларусского представительства FSC, в 2018 году сертификацию как ответственные производители прошло уже 264 компании (не считая лесхозов).
«FSC появилась в 1999 году и начала развиваться на некоммерческой основе. Сейчас она стала не то чтобы очередным органом проверки и давления… Она помогает лесохозяйственным предприятиям реализовывать продукцию.
Сейчас из-за рубежа появляется всё больше вопросов к легальности происхождения древесины, ответственности источников и так далее – Банк реконструкции и развития может подтвердить.
То есть зарубежные партнёры всё больше хотят вовлекаться в процесс, который позволяет сделать сделки прозрачными. И сертификата FSC зачастую достаточно, чтобы реализовать продукции на зарубежных рынках – в первую очередь западных, да и восточных тоже», – продолжает Лев Федорович.
Беларусь участвует на национальном, а не международном уровне
Парадоксально, что страна при этом почти не влияет на правила игры: ни одной беларусской организаци или физического лица нет среди восьми сот членов FSC. А именно они во время ежегодных мероприятий определяют, как будет развиваться этот вид сертификации.
Но на национальном уровне хозяйства всё же включаются во взаимодействие: они в прошлом году приняли участие в обсуждении проекта Национального стандарта лесоуправления и в его полевом тестировании, которое прошло в нацпарке «Нарочанский» и Стародорожском лесхозе, который считается довольно благополучным.
Второе и последнее обсуждение проекта стандарта идёт сейчас. Публичные консультации закончатся 16 апреля, потом документ будет переведён на английский и отправлен в международный офис FSC для согласования и подписания.
И после этого в меру несерьёзного вступления – о том, как 26 марта в Минске прошло вполне серьёзное мероприятие, сориентироваться в котором сложно без хотя бы небольшого бэкграунда.
Круглый стол по обсуждению проекта Национального стандарта лесоуправления для республики Беларусь был запланирован в помещении БГТУ в Минске и длился практически весь день.
Мужчины в зелёной форме лесной отрасли и иногда в сине-чёрных пиджаках, а также немного женщин встретились, чтобы поучаствовать в создании документа, по которому предстоит работать большинству из них не один год.
Пришли также представители производственных компаний, университета, органов по сертификации, собственно разработчики проекта. Были и представители общественных организаций – «Экодом», «Багна» и «Ахова птушак Бацькаўшчыны».
Чтобы понять, как взаимодействует сертификация с лесной отраслью и помогает ли решить насущные проблемы, мы следили за обсуждением проекта до обеда, а также выбрали двух спикеров. Одного из них рекомендовали как настроенного оптимистично, другого – как критикующего профессионала, к которому тоже стоит прислушаться.
Запрещает ли сертификация жечь вредителей?
«Сертификация делает ведение лесного хозяйства более культурным. Например, она направляет восстановление лесов к более естественным способам – через семенники и оставление разных небольших биогрупп из подроста и деревьев постарше, – считает ведущий инженер отдела лесного хозяйства и лесоводства Гомельского ПЛХО Адам Ревяко. – Оно способствует поддержанию биоразнообразия: например, в сертифицированных лесах после рубки нужно оставлять десять деревьев с диаметром больше среднего. В своё время их назвали деревья-великаны – массивные, красивые. Их приятно видеть в лесу.
Сертификация направлена и на то, чтобы ради биоразнообразия сохранить деревья, древесину которых невозможно использовать – например, дубы диаметром в метр не возьмёт ни одна пилорама.
Сертификация направлена и на охрану работающих людей (требования стандарта выше, чем национального законодательства – ред.)
Но при этом сертификат не увеличивает стоимость древесины при реализации. А наличие сертификата является требованием фирм, которые покупают у нас древесину для реализации её за рубеж.
А по поводу короеда? (смеётся) Сертификат не помогает в ней, а осложняет: например, когда [при санитарной рубке] оставляют деревья, заражённые короедом. На некоторых деревьях насчитывают до 1000 особей – это, в сущности, очаг [распространения].
Самое эффективное мероприятие против короеда – вырубить и сжечь порубочные остатки».
Кстати, во время круглого стола последовал обмен репликами между представителями лесхозов и FSC. По словам первых, стандарты не позволяют сжигать порубочные остатки (сучья от заготовленных брёвен), вторых – это не так:
«Нет такого запрета, и давайте вопрос сжигания закроем: такого требования нет ни в одном стандарте, ни в одной стране. Если вы мне покажете, где это, я извинюсь и дам микрофон», – послышалось из президиума.
О том, что стандарт не получился: «Почти все леса отнесут к ценным»
В то же время представитель Щучинского лесхоза лавный лесничий Сергей Хвойницкий уверен: «Стандарт не является приемлемым для Щучинского лесхоза в том виде, в котором он сейчас обсуждается, для нас будет больше смысла работать по существующим стандартам».
Он отметил, что лесхоз получил сертификат одним из первых, в 2006 году. Он также дал замечания по процедуре оставления крупных деревьев после рубки, и подчеркнул, что почти все процедуры, связанные с планированием и хозяйственной деятельностью лесхозов, попадают под огромное влияние заинтересованных сторон.
Позже его коллеги добавили, что часть информации просто не может обсуждаться с заинтересованными, потому что является внутренней. Озадачились и тем, что информацию о требующем охраны виде или месте может дать любой – например, учитель биологии.
Среди других замечаний Сергей Хвойницкий отметил, что в лесхозе так и не разобрались, какие леса (согласно принципу 9 стандарта) могут отнести к лесам высокой природоохранной ценности, а какие нет.
«Мы считаем, что применение документа может привести к тому, что к ценным будут отнесены практически все леса рядовых лесхозов и все леса ООПТ», – сказал он.
В конце выступающий сорвал аплодисменты. Видимо, главный лесничий подтвердил коллективное мнение тех, кто поговаривал во время встречи: необдуманное применение стандарта может привести к штрафам, потому что он порой противоречит национальным нормам. А своих норм и так вполне достаточно.
Ну и главный вопрос: поможет ли это всё решить проблему с коррупцией, из-за которой пострадал кадровый состав Минлесхоза? Неизвестно. Но в Украине это было одним из требований FSC, как пояснил на круглом столе представитель FSC из Украины Павло Кравец.
