Эксперт уверен: в мировой экономике кризиса нет — есть новый вызов. Однако беларусское общество к нему не готово. Почему — он рассказывает в интервью «Комсомолке».
– С конца 1990-х годов была построена нефтяная экономика: два нефтеперерабатывающих завода давали до 40% валюты. И можно было жить. Покупать в России 22 миллиона тонн нефти, перерабатывать её и продавать, особенно в Великобританию и Нидерланды. Собственная экономика оказалась на втором месте, на третьем вообще оказался бизнес. Если кто-то думает, что можно будет отсидеться, это ошибка. Если кто-то думает, что можно повысить показатели промышленного производства, ВВП, доходов — это тоже ошибка. Речь идёт о глобальном переформатировании всей мировой экономики, переходе к новым технологиям. Например, к 3D-технологиям, нанотехнологиям, электротранспорту. То, что мы делали до сих пор, в большей степени было традиционно. И структура нашей экономики пока что не готова к этому глобальному переформатированию, мы только приближаемся к этим проблемам. Но какая-то тезисность появилась. Это экономика знаний – knowledge economy. Она стоит на пороге.
Леонид Заико считает, что Беларусь превратится в лузера и дауншифтера, страну будет болтать влево и вправо.
— Кто ездил поездом «Москва-Минск» в последнем 19-м вагоне, тот знает, что там сильно трясет и болтает из стороны в сторону. Вот мы где-то в 19-м вагоне поезда и будем. С другой стороны, перед каждой страной стоит этот вызов. В Швеции и Южной Корее создают эти новые кластеры экономики знаний. В России это уже начинают понимать, американцы и японцы это прекрасно понимают. Но это большие страны. А у нас сейчас проблема выбора. Как общество, как элиты всё определят.
Эксперт говорит, что в этом виноваты сами люди: страна «отравилась» нефтегазовыми парами.
— Я вспоминаю, как под Минском в начале 1990-х годов стояли недостроенные коттеджи — не было денег. Как только сели на нефтяную трубу, деньги появились. Дома построились, машины стали покупать. Девушки — на джипах, мальчики — на «Хаммерах». Какие мы ставили задачи? Первая — строительство. Ну, хорошо, в Минске сейчас 2 миллиона человек. Город стал совершенно неудобным — особенно если снег идёт. Вторая задача — сельское хозяйство. За что мы боремся? За то, что больше посеем, произведём больше картофеля или зерна? Выполняя такие установки в качестве приоритетов, мы отказываем себе в будущем.
У нас появился первый белорусский 3D-принтер. Это будущее. Мы стали собирать китайские автомобили – хотя нам никто не мешал договориться с компанией «Tesla» и делать электромобили. Но элита оказалась не готова к этим вызовам. Была ещё такая проблема – провинциализация страны. После распада Советского Союза мы не могли уже ставить себе цель работать в космосе или создавать совершенно новые виды техники. Мы маленькая страна: будем шить одежду, делать ботинки, картофель выращивать. Беларусь – общество не мозгов, а мускулов. Наши учёные по престижности и общественному вниманию следуют где-то после лесорубов.
Экономист заявляет, что в Беларуси не было кризисов. Небольшой испуг был в 1998 году, «когда в России всё поехало», немного в 2008-м. Но в нашей стране объёмы ВВП и промышленного производства не падали. Сейчас наблюдается первый кризис, в котором, по мнению эксперта, есть свои плюсы.
— Во время кризисов создаются новые производства, появляются новые идеи, разоряются те, кто не соответствует. Пространство зачищается. Сейчас самое главное — реструктурировать экономику, создать плацдарм для новых будущих отраслей развития. А что у нас происходит? Первый визит в своей должности премьер-министр совершил на рыбозавод. Премьер-министры других стран интересуются IT-технологиями, электроникой, формированием новых кластеров.
Леонид Заико сравнивает нашу страну с лягушкой:
— Расскажу вам, как в Калининградском зоопарке я целый час следил за бегемотами. Они выходят из болота, медленно идут. Когда я свистнул, они секунд 15 поворачивались ко мне своими бегемотскими головами. Бегемот – это как США либо Россия. А мы – как лягушки. Лягушка может прыгнуть, квакнуть и дальше понестись. Для модернизации страны образ лягушки дает нам массу преимуществ. Мы быстрее, нам надо приложить меньше усилий, чтобы отказаться от ненужного.
Полную версию интервью читайте здесь.