Эффект бабочки
Один из главных законов экологии – всё связано со всем. Внедряя любые изменения, мы должны быть очень аккуратны и осознавать, что реальные последствия могут быть гораздо масштабнее, чем кажется сейчас. Экономисту Ромеру недостаточно общих фраз про масштабность, он на конкретных цифрах показывает, как маленькие изменения приводят к огромным последствиям.
Учёный объясняет, что работая с любым темпом роста, можно легко определить период времени, необходимый для его удвоения. Для этого надо постоянную величину (70) разделить на темп роста (%/год). Например, если что-то растёт со скоростью 7% в год, то оно удвоится за 10 лет (70/7=10). Если темп роста – 3,5% в год, то изначальная величина удвоится за 20 лет.
«Увеличение в два раза за 20 лет» звучит не так уж и плохо, если говорить о чём-то незначительном и действительно только в краткосрочной перспективе. Если период удвоения – это 20 лет, то за 100 лет таких удвоений будет 5, а это значит, что изначальная величина увеличится в 32 раза. 10 удвоений означает увеличение в 1024 раза.
Никаких эмоций – только сухой расчёт
Казалось бы: если экономические показатели растут, это должно только радовать. Увы, в реальности всё немного сложнее. Что приводит к росту экономики? Демографический рост и рост производительности. А к чему приводит сам рост экономики? Из-за него растёт потребление энергии и выбросы парниковых газов,а из-за повышения концентрации парниковых газов в атмосфере растёт температура и изменяются некоторые другие климатические параметры. Всё это оказывает воздействие на хозяйственную деятельность, что в конечном итоге ухудшает экономический рост и уровнеь благосостояния.
Получается, что экономический рост в конце цепочки вызывает экономический спад. У этой проблемы могут быть разные способы решения, но Нордхаус и Ромер получили Нобелевскую премию благодаря тому, что показали, как в эту систему внедрить анализ выгод и издержек. Они смотрят на изменение климата как на экономическую проблему и предлагают для борьбы с ним методы, основанные на сухих расчётах.
В дискуссиях о борьбе с изменением климата часто звучит финансовый аргумент. Реальные действия стоят реальных денег, которых либо «просто нет», либо они есть, но у государств на них другие планы. Но Нордхаус ещё в 1970-е годы говорил о том, что воздействие глобального потепления на экономику просчитано недостаточно хорошо. Почему же эту идею по достоинству оценили только сейчас, в 2018 году?
Технологии – это не то, что просто случается с нами, как погода
Вероятно, мировому сообществу понадобилось время, чтобы увидеть на практике, понять, смириться и принять тот факт, что считать надо как-то иначе. Для того, чтобы понять, насколько оправданы те или иные вложения в механизмы предотвращения изменения климата, необходимо посчитать реальные затраты на их внедрение и использование и потенциальную выгоду, которую они принесут.
Ромер подчёркивает, что развитие технологий не должно восприниматься людьми как какой-то стихийный процесс, который невозможно контролировать.
«Это не то, что просто случается с нами, как погода, - говорит учёный. - Мои работы показывают, что то, что случается с технологиями, находится под нашим контролем».
Глобальный рынок плохо понимает, что такое «этика» и «справедливость», но неплохо оперирует понятием «глобальное общественное благо». И именно так Нордхаус давно уже предлагал рассматривать изменение климата, как глобальное общественно благо, такое же как общественное здравоохранение и международная торговля.
По мнению учёного, если бы экономические решения, связанные с изменением климата, принимались не с помощью «команд и контроля», а с использованием рыночных методов, то рынку пришлось бы работать на климатическими проблемами.
Но не всё ещё потеряно! Ромер считает, что на сложившуюся ситуацию надо смотреть с условным оптимизмом.
«Практическое понимание состоит в том, что существует два очень разных вида оптимизма. Самодовольный оптимизм – это чувство ребёнка, ожидающего подарков. Условный оптимизм – это чувство ребёнка, который думает о строительстве демика на дереве.
Если у меня будут доски и инструменты и я смогу убедить других детей, чтобы они помогли мне, мы сможем сделать что-то действительно крутое.
То, что поддерживает теория эндогенного технического прогресса, – это условный, а не самодовольный оптимизм. Вместо того, чтобы предполагать, что мы можем расслабиться, потому что политический выбор не имеет значения, эта теория говорит нам о том, что политический выбор ещё более важен, чем предполагает традиционная теория».