Первый сборник «Чернобыльское досье КГБ. Общественные настроения. ЧАЭС в поставарийный период» вышел в 2019 году. В нем опубликованы документы 1986–1991 гг., которые освещают работу советских органов госбезопасности по информированию вышестоящих органов о состоянии ЧАЭС, дают представление о жизни и общественных настроениях после аварии, указывают на недостаточность мер по ликвидации последствий, а также раскрываются методы влияния спецслужб на поведение различных групп населения Украины после обнародования информации о «ядерном бедствии» и на реакцию мирового сообщества.
Второй – «Чернобыльская досье КГБ: от строительства до аварии» – вышел год назад. В нём опубликованы 229 документов из рассекреченного архива КГБ за период с 1970 по 1986 года, рассказывающие о причинах взрыва реактора. Анализируя документы архива, авторы делают вывод, что сама катастрофа – это микс из разных ошибок: конструкторских, эксплуатационных и организационно-управленческих. Именно о последних мало пишут исследователи аварии на Чернобыльской АЭС, хотя существует более сотни книг и тысячи статей на эту тему.
Украина рассекретила «Совершенно секретно»
Исследование и публикация рассекреченных архивов КГБ стали возможными благодаря принятому в Украине пакету декоммунизационных законов, рассказал Андрей Когут, директор архива СБУ, на презентации сборников, организованной ОО Экодом совместно с Летучим университетом и Беларусской национальной платформой Форума гражданского общества Восточного партнерства.
Среди них и закон «О доступе к архивам репрессивных органов коммунистического тоталитарного режима 1917—1991 годов». Именно он дал возможность изучить документы, некогда проходящие под грифом «секретно» и «совершенно секретно».
– И здесь говорится не только о Комитете государственной безопасности, но и обо всем силовом блоке советского периода, куда входят и МВД, и прокуратура, одним словом, все те, кто так или иначе мог иметь отношение к репрессиям.
Закон говорит, что документы репрессивных органов советского периода должны быть открыты для всех, как и информация о технологических и техногенных катастрофах. Интерес к истории советской эпохи постоянно возрастает как у нас, так и у иностранцев. К нам приезжают и беларусы, потому что есть документы, касающиеся их страны, людей и событий, в том числе и аварии на Чернобыльской АЭС, – рассказывает Андрей Когут на презентации.
Директор архива СБУ рассказал, что самое большое количество документов касается репрессий, но немало и сообщающих о контрразведывательной работе КГБ, в том числе и по наблюдению за ситуацией вокруг атомной станции: ее строительством, запуском, работой с 1970 года, авариями и расследованием катастрофы.
Информация о техногенной катастрофе на атомной электростанции партийно-государственное руководство и советские спецслужбы сразу же отнесли к категории «Секретно». Вопрос: почему? Ответ простой – по политическим и идеологическим соображениям. Советский обыватель с подачи правительства всегда считал, что атомные реакторы совершенно безопасны. Соответственно, когда на атомной станции прогремел взрыв, было решено скрывать аварию – ведь это удар по имиджу советской экономики и атомной промышленности.
Методы работы КГБ: методички, агентура, слежка
Ещё один автор и составитель сборников о Чернобыльской трагедии – Олег Бажан, украинский историк и краевед. Он также считает, что информация, которая касалась аварий на шахтах, предприятиях, фиксировала авиакатастрофы – во время существования Советского Союза засекречивалась всегда. Она ложилась на стол высшему партийному руководству со всеми подробностями, но никогда не попадала в прессу.
– Мы публикуем документы, где говорится о том, что сотрудниками Припятского отдела КГБ был отключен выход телефонных звонков на международную линию, чтобы никто не мог рассказать о катастрофе. Свои первые шаги спецслужбы направили на то, чтобы организовать контроль над исходящей корреспонденцией.
А начальник УКГБ Украинской ССР по г. Киеву и Киевской области генерал Быхов Леонид Васильевич сразу же издал распоряжение о выявлении всех тех, кто распространял информацию об аварии. Велась активная профилактическая работа с сотрудниками станции и ликвидаторами, первыми прибывшими на место взрыва. Было усилено патрулирование по городу Киеву с целью предотвращения распространения листовок про радиационную обстановку в городе и на месте аварии.
Украинский историк обращает внимание читателей на один интересный документ, где украинские спецслужбе в докладной записке заявляют о сильно фонящих спортивных костюмах детей в школьной бытовке одного учреждения г. Киева и ждут указаний, что с ними делать. И таких документов очень много. Докладывали о самых загрязненных местах города, о неблагоприятных маршрутах общественного транспорта и о многом другом, но никаких распоряжений сверху не поступало, а вся информация держалась в тайне.
Спецслужбы засекретили более 26 пунктов, касающихся аварии на Чернобыльской АЭС
Среди пунктов данные о характере разрушений, информация о количестве и составе смеси, вывезенной из поврежденного реактора, уровень радиоактивной загрязненности в Чернобыле, Припяти, Киеве и Киевской области. Была засекречена статистика заболеваний среди ликвидаторов последствий взрыва и персонала атомной станции. Под гриф «секретно» попали и данные об объемах государственных капиталовложений, которые шли на консервацию разрушенного 4 реактора.
В сборнике «Чернобыльское досье КГБ: от строительства до аварии» опубликована методичка, которую разработали для партийного руководства и ученых. По ней сотрудники спецслужб обучались «правильному» построению беседы об аварии с населением, с коллегами из-за границы. Указывалось конкретно, о чем можно рассказывать и на что делать акцент.
В сборниках можно найти документы, как сотрудники КГБ начали отслеживать количество людей, покидающих Киев, количество приобретенных авиабилетов, билетов на железнодорожный транспорт. Как блокировали информацию о панических настроениях киевлян, задействовав подставных сотрудников КГБ, которые, вступая в контакт с иностранными журналистами и съемочными группами на вокзалах, должны были их убеждать в обратном.
Профилактические беседы проводились и с врачами. А позже была разработана инструкция, в которой было указано, как скрывать лучевую болезнь.
«По данным Шевченковского РО УКГБ администрация Киевской областной и 25 больниц, ссылаясь на указание Минздрава УССР (якобы Приказ № 24с от 11.05.86 г.) в историях болезни больных с признаками «лучевая болезнь» указывает диагноз «вегетососудистая дистония».
Из справки 6 отдела УКГБ УССР по Киеву и Киевской области, 11 мая 1986 года
– У нас есть данные ученых, физиков, которые делились информацией об аварии со своими родными и близкими. Но в Киеве хорошо работала агентурная система, и таких людей быстро выявляли, особенно тех ученых, у которых были на руках дозиметрические приборы, благодаря которым они подтверждали свои подозрения, – рассказывает Олег Бажан.
В апреле-мае 1986 года в Киев прибыло большое количество туристов, которые были в курсе слухов про аварию. Тогда работники спецслужб проинструктировали экскурсоводов, какую информацию им нужно доносить до туристов: ничего страшного не произошло, можно смело наслаждаться городскими пейзажами и достопримечательностями города. Та же работа проводилась и с иностранными студентами: внедренные сотрудники КГБ успокаивали панические настроения среди студентов, убеждали их не покидать город и продолжать учебу.
Это была непростая работа для сотрудников спецслужб, так как после эвакуации 45 000 человек из Припяти информацию об аварии становилось скрывать все сложнее. Отсутствие нормально работающих дозиметров сыграло на руку КГБ.
Докладные записки работников спецслужб остаются без ответа, а советские электростанции самые лучшие электростанции в мире
Украинский историк заостряет внимание: когда читаешь архивные документы, становится понятным, как реагировало (или скорее не реагировало) высшее партийное руководство на те аварии, которые имели место быть еще до катастрофы 1986 года. Заметно, как несовершенна была советская командно-административная экономика, не имеющая эффективных технологий для обеспечения мирного атома, но убеждающая всех в обратном.
Те же сотрудники КГБ докладывали руководству, что сокрытие информации работает против них: люди живут слухами и не знают, как себя вести и что делать дальше.
– Хочется обратить внимание, что сотрудники Комитета службы безопасности не единожды предупреждали руководство о выявленных проблемах на Чернобыльской АЭС, – поясняет Андрей Когут.
Кроме того, архивные материалы иллюстрируют, что аварийные ситуации были не только в Украине. Один из таких документов – справка о некоторых проблемах эксплуатации атомных электростанций СССР, которая была написана в 1983 году. В ней раскрываются слабые места, которые присущи другим атомным электростанциям. И тут надо помнить о влиянии идеологии на советскую жизнь: должно было создаваться впечатление, что советские электростанции самые лучшие в мире, поэтому аварий там не случается. Вот пример, когда коммунистическая идеология довлела над критическим мышлением, что, к сожалению, принесло свои негативные плоды.
Из документов выясняется, что тревожные настроения преследуют не только население. Высшее партийное руководство также порой не знало, как реагировать на докладные записки об авариях на Чернобыльской АЭС. Например, первый секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Украины Щербицкий Владимир Васильевич на сообщениях о повышенных показаниях дозиметров писал: «Что это означает?»
Ситуация усугублялась еще и тем, что ЧАЭС была в подчинении союзных ведомств, и он не знал, к кому отправлять поступающие сообщения про отсутствие на атомной станции пожарной сигнализации, про аварийность подъездных железнодорожных путей, про дефекты в каркасах оборудования и производственных помещений.
Щербицкий уведомлял всех членов высшего политического бюро Украины об этом и спрашивал у каждого, что делать. Было непонятно, создавать комиссию в масштабах Украины или обращаться в соответствующие министерства СССР. К слову, в Министерство энергетики он уже отправлял докладную об аварии в 1982 года, когда произошел выброс радиоактивных элементов в зоне Чернобыльской атомной станции. Согласно архивным документам, министерская комиссия приехала только через три месяца.
– Прошло более 30 лет после аварии на Чернобыльской АЭС. Выход книг именно в этот период не случайность – мы проанализировали архив КГБ и постарались подобрать документы, которые касались событий, связанных прежде всего с причинами ядерной катастрофы, – говорит украинский историк Олег Бажан.
– Атомные электростанции есть и в Украине, и в Беларуси, причем у нас более 50% энергии сегодня вырабатывается именно на них. Поэтому вопросы, связанные с Чернобылем, и сегодня актуальны и важны, как никогда. Нам необходимо извлечь уроки тридцатилетней давности, чтобы не допустить повторения трагедии.
Изученные архивные документы говорят о том, что Чернобыльская катастрофа была неизбежна. Эксплуатационные дефекты, дефекты конструкции, несовершенство управленческой системы – всё это ее приближало. И сегодня нельзя оставаться безучастными к обстановке вокруг действующих атомных станций, потому как мы еще долго будем ощущать последствия Чернобыльской аварии на собственном здоровье и здоровье наших детей. И только ли?