Водно-зелёный диаметр Минска так и не стал непрерывной цепочкой парков и скверов. Этому мешал, по мнению советских архитекторов, даже цирк – неуместное круглое здание. Современные зодчие настолько же скептичны, и архитектор Дмитрий Задорин уверен: «В диаметре ценна отнюдь не архитектура, а зелень, и лучше её оставить в покое».
Первый раз о диаметре заговорили в 1926 году
«История ВЗД началась намного раньше, чем мы все считаем, – в начале советского периода, в 1920-е годы, – рассказывает он. – Тогда Семёнов, известный градостроитель, обозначил направление развития города и показал, что маловодную реку можно использовать в целях обводнения всего Минска».
Всё это было записано в 1926 году в предварительной схеме реконструкции Минска, хотя и на довольно условном уровне: геодезические обмеры появились позже.
Минск таким, каким его знают теперь, появился после войны. В генплане 1946 года заложили проспект Независимости и цепочку парков. Многое изменилось согласно генеральному плану 1965 года. Начиная с того времени ВЗД должен был превратиться в новую ось центра города и «представлять собой зону культурно-просветительных, зрелищных и спортивных сооружений», как говорилось в документах.
«Таким образом, водно-зелёный диаметр в той форме, которую мы знаем, – продукт настоящего, а его основа – цепочка парков – заложена в 1946 году», – описывает ситуацию Дмитрий.
Зелёная зона должна была достигать 5 километров
Уничтожение ВЗД, по мнению архитектора, также началась довольно давно, а, возможно, диаметр никогда и не был таким, каким его хотели видеть авторы проекта, ведь он задумывался как цепочка парков, цельная среда.
«А сейчас же там «Кемпински» «вырос». И если посмотреть генпланы, в которых вокруг Свислочи чертили зелёную зону, то эта зона была намного шире, – отмечает Дмитрий. – Даже на Яндекс-карте в районе Дворца спорта мы не найдём зелёного участка, а предполагалось, что везде будет зелень».
Ширина зелёной зоны должна была варьироваться от 0,5 до 1 киломера в центре, а на севере и юге – доходить до 5 километров, но в реальности это не так:
«Я там измерял: в самом широком месте, около Дроздов, примерно 3 километра, и то с какими-то сёлами», – говорит архитектор.
Здания и непрерывность: даже цирк перегораживал коридор
«В каком-то роде происходящее сейчас – это сильно изменённая идея того времени: создаём огромный зелёный тоннель, ставим прекрасные здания…» – рассуждает Дмитрий.
Только здания не считали прекрасными: критиковали и гостиницу «Беларусь», и спортивные сооружения по проспекту Победителей, и даже здание цирка. В 1958 году, когда его заканчивали строить, архитекторы утверждали, что форма цирка непригодная в данном контексте, а сам он перегораживает зелёный коридор.
Как итог – один из создателей Слепянского полукольца, объединяющегося с диаметром в общую водную систему, Борис Юртин, признал, что не удалось воплотить ту идею, которую собирались.
«По мнению Юртина, «Кемпински» уничтожил непрерывность. Но полной непрерывности не было, это так и осталось мечтой. Диаметр, который, судя по карте, радиус, мы идеализируем, и его ценность не в архитектуре», — считает Дмитрий Задорин.
Так чем ценен этот водно-зелёный коридор, если и непрерывности нет, и архитектура появилась отдельно от него?
«Считается, что это уникальный пример в советском градостроительстве. Но на самом деле у нас в городе мало зелени, и, пока она есть, ВЗД является ценностью», – отвечает собеседник.
Теперешний центр слишком велик, а горожан мало
Если всё так плохо с диаметром и архитектурой, то, может, просто дело в архитекторах? – появляется следующий вопрос. И Дмитрий отвечает:
«Архитекторы всегда недовольны, у них виноваты заказчики и строители, но на самом деле все стоят друг друга… Я убеждён, что во многом ВЗД не получился из-за того, что фактическое население в городе не соответствует количеству горожан. Чтобы быть гражданином, надо активно участвовать в формировании городской среды. Мне кажется, что ВЗД недоиспользован по назначению. Иначе у нас было бы достаточно протеста, чтобы предотвратить появление все новых и новых объектов на его территории. У нас нет ощущения коллективности, общности. Пару лет назад, когда заканчивали строить дом у Троицкого, был первый протест против изменения города в центре. До этого всем было по барабану. И недоиспользованность привела к тому, что это достижение (ВЗД — прим. ред.) никем не ценится».
Вывод прост: горожан, которые считают город своим, настолько мало в двухмиллионном городе, что их можно собрать на Ратушной площади. А предотвратить негативные изменения такими скромными силами довольно сложно.
