Замки по всему периметру территории. Почему волонтёров не пускают к животным?
Что случилось с приютом и почему? Объясняет Ксения Давыденко, волонтёрка:
«На беседах с настоятелем Свято-Елисаветинского монастыря, было дважды озвучено решение закрыть Кошкин дом. Волонтёрам очень печально наблюдать такое завершение благого начинания, но это – единственно верное решение. При том подходе к содержанию животных, который существует сейчас и который мы долгое время пытались изменить, котам и собакам лучше искать помощи в другом месте».
Как пояснила волонтерке сестра Иоанны, которая курирует приют, вначале речь шла о переносе вольеров и будки «Кошкиного дома на Подворье» подальше от построек, где живут «трудники» монастыря. Дело в том, что изначально было 10-15 собак, потом количество возросло до 60, а это ощутимая разница. Они лаяли и мешали людям спать по ночам.
Котов планировалось оставить в новом Кошкином доме, который был построен благодаря краудфандингу 2017 года на «Талаке». Часть волонтёров попросила о встрече с отцом Андреем, чтобы выяснить, как и кем будет осуществляться перенос «Кошкиного дома». На встрече присутствовала и сестра Иоанна.
«Там озвучили проблемы, в частности, перенаселение животными, болезни, непрозрачное расходование средств с целевого благотворительного счета сестры Иоанны. После этого отец Андрей дал ей чёткое указание не брать в приют новых котов и собак и до 1 апреля пристроить максимальное количество животных. К сожалению, его слова не были услышаны… Часть волонтёров, которые пытались вразумить сестру Иоанну, останавливали «кошачью чуму» и прочие заболевания, фактически изгнана, доступ к животным закрыт. Напомню, срок закрытия – до 1 апреля. Что будет с оставшимися к этому времени животными и строениями, возведенными за счет жертвователей, – пока неизвестно».
Волонеры надеются, что удастся найти гуманное компромиссное решение по поводу животных. По строениям, которые были построены на деньги от краудфандинга, у волонтеров ясности нет, поскольку они не зарегистрированы и юридически не существуют.
Проблема для части «изгнанных» волонтёров, по словам Ксении, заключается в том, что они не могут получить оперативную информацию о состоянии здоровья котов и собак, сделать фото для пиара, а иногда – просто договориться о том, чтобы животное передали и доставили новому хозяину.
«Мы сталкивались с закрытыми вольерами, замками по всему периметру территории. Не хватает автопомощи и взаимопонимания. Тем не менее – мы стараемся делать все возможное, чтобы у животных появился шанс быть замеченными. Пиаром сейчас занимается большое количество людей».
Какова будет дальнейшая судьба животных, которых не удастся пристроить? Вопрос, по словам волонтерки, пока открыт.
«Хочется верить, что они останутся живы и найдут хозяев».
Животные и ветеринарная помощь
Волонтеры говорят, что предлагали план по налаживанию работы в «Кошкином доме», в том числе относительно ветпомощи, и на момент беседы с настоятелем монастыря отцом Андреем эпизоотическая обстановка была стабилизирована. Основные болезни удалось остановить, оставалось решить вопросы с регулярным финансированием кормления животных и их ветеринарными кормами. На протяжении нескольких месяцев волонтёры, по словам Ксении, закрывали эту статью расходов собственными средствами и помощью жертвователей, за которую вели отчётность.
«В план входил и регулярный/ежемесячный (или по мере необходимости) осмотр котов и собак ветеринаром. В том числе предполагалось, что у части переболевших животных возьмут анализы, чтобы исключить опасные вирусы. Поскольку наши предложения остались нереализованными, а в приют продолжают поступать новые животные, говорить о стабильности обстановки сложно, – говорит Ксения. – На момент нашего присутствия на Подворье по мере необходимости приезжал ветеринар для кастрации/стерилизации. График посещения лечащего ветеринара, к сожалению, определить сложно».
Чем и за чей счёт кормят животных?
Как часто это бывает, камнем преткновения, по словам волонтерки, стал денежный вопрос Должен был быть отчёт по израсходованным средствам жертвователей – такова общепринятая практика работы немногочисленных приютов и добросовестных волонтёров.
«За все этапы сбора и строительства за средства, собранные благодаря «Талаке», волонтёры полностью отчитались. Предполагалось также, что при создании ООЗЖ (общественного объединения по защите животных – ред.), в который должны были войти минимум десять волонтёров, включая матушку Иоанну, будет открыт новый счёт. Как будут расходоваться поступившие средства жертвователей, планировалось решать коллегиально. Подчеркну, с отчётностью по расходам».
До тех пор средства на кормление и лечение котов на 80% шли из кошельков волонтёров. Собак преимущественно кормили едой из остатков еды братьев с Подворья. Иногда мясо и субпродукты привозили волонтёры, иногда – жертвователи. Сухим кормом периодически помогал импортер известной марки кормов, говорит Ксения.
«Планировали перевести большинство собак на ветеринарный сухой корм, чтобы рацион был максимально сбалансированным, по примеру других приютов. Надо отметить, что тот сухой корм, который жертвовали для приюта, в подавляющем большинстве случаев не подходил для животных и был, как правило, самым дешёвым из существующих. Можно ли так кормить котов, перенёсших подряд несколько достаточно сложных заболеваний? Лично своему питомцу я бы их не давала, – рассказывает девушка. – Мы обсуждали разные варианты того, как получить для животных действительно хорошие корма, но это волновало слишком немногих. Чем животных кормят сейчас, мы не знаем. На последней встрече с отцом Андреем часть волонтёров озвучила мысль, что кровяная колбаса, ливерка и свиные консервы – вполне достойный вариант. Хочется верить, что они шутили».
«Надеемся, наши слова не останутся гласом вопиющего в пустыне»
Благополучие приютов для бездомных котов и собак обычно строится на трёх китах: соблюдение ветеринарных правил, надлежащее кормление и правильный пиар. Как только одно из оснований начинает шататься – стабильность всей системы находится под угрозой. Сейчас само существование приюта оказалось под большим вопросом.
«На наш взгляд, само понятие «приют» некорректно. Если проводить аналогию – это больница скорой помощи, но никак не санаторий, дом малютки или пансионат для престарелых и инвалидов. Наш абсолютный приоритет – найти достойные условия для каждого животного, молодого или старого, здорового или инвалида, – говорит Ксения. – В том виде, в котором приют существует, он похож на концентрационный лагерь под вывеской пионерского. Постоянное пополнение постояльцев, сомнительные условия содержания, отсутствие системы, размытость цели. Может ли он продолжить существование в таких условиях – конечно, да. Но имеют ли люди моральное право на это?»
Но приют – это не только животные, но и люди, находящиеся рядом круглосуточно, волонтёры и неравнодушные жертвователи, приезжающие по мере возможности, а также правила ухода, лечения, кормления животных, с которыми, по словам Ксении, у «Кошкиного дома» были проблемы.
«Мы продолжаем верить, что при адекватных изменениях положительная динамика и перерождение возможны. Мы помним, что это монастырское начинание, и надеемся, что наши слова, подобно призывам Исаии и Иоанна, не останутся гласом вопиющего в пустыне».
Сестра Иоанна: «Кошкин дом» закроют или перенесут в другое место
То, что «Кошкин дом» закрывается, подтверждает и сестра Иоанна.
«До первого апреля мы должны раздать всех животных – 29 собак и примерно 33 котика. Плюс очень много животных подкидывают, и по этому поводу много споров. Надеюсь, что у нас получится пристроить всех, но вряд ли, поэтому, скорее всего, «Кошкин дом» будут переносить. Животные стерилизованы, привиты и ждут своих хозяев, у каждого есть паспорт. Но нам очень нужна помощь в пиаре и рекламе, в нахождении корма. Мы живём только на волонтёрской помощи. Я покупаю все для животных с тех денег, которые люди кладут на счёт, указанный на строительство Кошкиного дома на Талаке – он ещё действует. На него можно присылать деньги, всё пойдёт на еду животным».
Сейчас, по словам сестры Иоанны, ей помогают несколько «надёжных волонтёров».
«Есть хорошая молодёжь, они пристраивают, вот есть хорошие ребята из айтишников, которые выгуливают собак, привозят корм. Очень много раздали животных: было 39 собак, стало 29. За месяц десять собак уехали. Но людей не хватает, а надо постоянно, каждый день пиарить животных, все берут на себя по пять».
«Спасать животных – это как бороться с блокадой»
Подворье – уникальное место, говорит сестра Иоанна, но так считают далеко не все.
«К сожалению, есть люди, которые говорят, что у нас концлагерь, место смерти для животных, а не место их спасения. Они, не зная меня, говорят и пишут гадости. Конечно, животные умирают, как иногда умирают и люди. Но если советуешься с грамотным врачом, который имеет долгий опыт лечения животных, врач сам говорит, что спасти животных нереально. Это как бороться с блокадой Ленинграда.
Вот выкинули кошку с котятами, вывезли в лес. Пока их найдут, они едят землю, траву, падаль. С любым организмом происходит в таких случаях анорексия. Пища уже не усваивается, организм становится ослабленным, падает иммунитет. Я забираю такое животное, но бывает, что организм не восстанавливается.
От меня ещё требовали не брать новых животных. Но представьте, как вам берут и подкидывают коробку со щенками или котятами, по три раза в неделю. Мне что, их убить, утопить? Как мне после этого жить потом! Одно дело, если я еду и сознательно беру, но я это давно не делаю.
Вот на днях ушли на службу, никого не было. Пришли со службы – уже кошка сидит с котёнком с анорексией. Котёнок испуганный, никакой, не знаю, выживет ли. Кошка еще ничего. И так постоянно. В половину двенадцатого ночи братья звонят и говорят, мол подходи, собаку привязали к дереву около домика.
Понимаете, те люди, которые здесь не находятся и не видят всего этого, они не понимают и судят. Говорю им, вы приедьте и посмотрите, как привозят избитых, поломанных животных с переломанными позвоночниками. Животных, которых блохи заедают в прямом смысле слова. Эти страшные картины я вижу каждый день и делаю всё, что могу. Но я не могу приказать животному жить.
Там дело не в животных, я многим мешаю с этим местом. Люди зарабатывают деньги. Волонтеры, которые руководствуются любовью, не вели бы себя так, другого объяснения у меня нет. Люди не приезжают хотя бы на один день потрудиться и понять, что это такое».
Есть люди, благодаря которым приют может продолжить существование
По словам сестры Иоанны конфликт вокруг состояния животных в приюте «довел» настоятеля монастыря.
«Если у людей нет общения и понимания, то не нужно такое место, – говорит сестра Иоанна. – Представьте, я повесила замки. Люди приезжают сюда, фотографируют. Мне что, автомат взять и отстреливаться от них? Я поехала в монастырь побыть на службе, мне помощник Лёша сказал, что привезли оппозиционных журналистов без разрешения. Вообще-то, это частная территория и нужно разрешение. Привезли журналистов, которые против правительства, против России, против Путина, которые расисты. Они с камерами приехали и снимают. Вот что снимать? Что животные бегают, кушают. Это человеконенавистники, как они животным могут помочь?»
И добавляет: «Если человек живёт в любви, он везде будет сеять добро. Вот я им говорю, вот не станет меня, уничтожите вы меня, что будет с животными? Батюшка говорит им, мол, берите животных к себе. В ответ молчат. У меня есть надежда, что приют продолжит существование. Дело в том, что место для животных стоит рядом с корпусом, где живут люди. Собаки ночью лают и людям мешает лай».
Сестра Иоанна еще надеется, что если приют получится перенести, то «Кошкин дом» удастся сохранить. По ее словам, есть люди, готовые купить землю, чтобы расположить животных так, чтобы не мешал лай.
«Самое главное для меня – спасти и пристроить животных», – подчеркивает сестра Иоанна.
Ветеринар: Важно, чтобы приют не становился очагом инфекций
Животным надо не только тепло и еда, но и условия, в которых они смогут остаться здоровыми, считает врач-ветеринар Сергей Сас.
«Я в курсе про матушку Иоанну. Когда совсем все плохо, она привозит животных – таких, что страшное дело. Давайте посмотрим на истории болезней животных, которых она привезла. Смотрите, привезла кошку со страшным обезвоживанием, с проблемами с позвоночником и проблемами центральной нервной системы. У кошки практически летальный исход», – вспоминает ветеринар.
В июне этого года в клинику из «Кошкиного дома» привезли кота, чтобы сделать УЗИ и анализы.
«У животного сумасшедшее обезвоживание и критическое состояние. В историях болезни всех животных с подворья фигурирует сильнейшее обезвоживание, при котором 10% случаев обычно заканчивается летальным исходом. Но на подворье – 7%. Ещё фигурирует панлейкопения, её называют кошачьим СПИДом», – говорит Сергей Сас.
Ветеринар подтверждает, что в приюте дела действительно обстоят неважно, там слишком много животных. Периодически туда ездит сотрудница ветеринарного центра, которая видит ситуацияю своими глазами.
Впрочем, справедливости ради, нужно отметить, что вопросы содержания животных касаются не только подворья, но и всех зоозащитников, отмечает ветеринар.
«Мы стараемся всем им объяснить, что есть ветеринарно-санитарные нормы, объясняем, как важно проветривание и кварцевание. Бывает, что отдаём им свои старые кварцевые лампы, чтобы себе вешали, – рассказывает Сергей Сас. – Есть понятие карантина, в который должны помещать отдельно новых животных. Его обрабатывают от паразитов, вакцинируют и выпускают к остальным не менее чем через двадцать один день. Важна раздельная вентиляция как в месте для карантина, так и для общего места содержания. Если не будут соблюдаться эти нормы, никогда не будет толка».
Специалист уверен, что такие подворья, как в монастыре, однозначно помогают животным, потому что животные не ночуют на асфальте. Но они же могут стать чагом эпидемии.
Животные стали заложниками человеческих амбиций
Ситуация с подворьем иллюстрирует системные проблемы в зоозащитном движении Беларуси, считает Анастасия Жаврид, юрист и директор центра защиты животных «Анималекс». Эти проблемы, по её словам, начались не два и даже не пять лет назад.
«В данной ситуации сначала мы наблюдали, как некая гражданка, она же сестра Иоанна, брала на передержку котов и собак, содержала их, вроде как, до пристройства.
Но число предложений по передержке – временному дому, где животное содержится до пристройства постоянному хозяину – было ограничено, а количество бездомных животных росло. Ввиду этого подворье сестры Иоанны приобретало популярность у людей, которые называют себя волонтёрами.
И на данном этапе, насколько я знаю, ситуация вышла из-под контроля, так как законодательной базы под содержание собак и котов нет, «волонтёрам», кроме махинаций с денежными средствами, предъявить нечего, а животные продолжают страдать в ужасных условиях, находясь заложниками ситуации и чьих-то амбиций», – говорит Анастасия.
Она предлагает разобраться в понятиях. «Волонтёр», «зоозащитная» и «благотворительная деятельность» – их в законодательстве нет вообще. Можно руководствоваться только сложившейся практикой и проведением аналогий.
Допустим, «волонтёр» – человек, который безвозмездно принимает на себя обязательства по уходу за животным до его пристройства. Закон не запрещает это, а значит, можно безвозмездно брать на содержание животных. Главное при этом выполнять санитарные нормы и правила содержания жилых помещений, подчёркивает Анастасия.
Действующие правила содержания собак и кошек (скоро в них будут внесены изменения, «Анималекс» сейчас работает над этим) закрепляют лишь норму, обязывающу доставлять в ветпункты для вакцинации против бешенства, также есть нормы по приюту.
Такие приюты бросают тень на всю зоозащиту
«А теперь вернёмся к ситуации с подворьем: фактически мы имеем место, где в большом количестве содержатся животные без должного ухода и обязательного ветеринарного обслуживания (карантина, обработки, вакцинации).
Является ли такая помощь животным гуманной или защищающей животных? На мой взгляд и с точки зрения международного права, той же Европейской конвенции об обращении с животными, однозначно нет», – говорит собеседница и объясняет.
- Должный уход и обеспечение пяти свобод при таком количестве животных обеспечить невозможно (банально невозможно распознать симптомы заболеваний у конкретного животного и предотвратить эпидемию).
- Свобода от болезней и страданий также не обеспечивается, так как в большом скоплении животные не только болеют, но и страдают от отсутствия должного внимания со стороны человека (а иногда даже дичают и не подлежат пристройству в связи с этим).
- Неизвестно и нет официальной статистики, сколько животных на подворье уже умерло. Но судя по ситуации, много. Опять же – всё слишком непрозрачно, чтобы отследить данную ситуацию. И может быть, что у умерших животных гораздо больше шансов было на улице или в пункте временного содержания.
И последнее, но не менее важное – финансовая отчётность и сбор денежных средств, заканчивает специалист:
«Такие приюты, без регистрации организации и непрозрачной финансовой отчётности (не только чеки, но и выписки с карт, куда поступают средства), бросают тень на всё зоозащитное сообщество в целом».