За месяц до этого меня взяли в образовательную поездку Медиашколы в Житомире, в программе которой была экскурсия в Зону отчуждения. И это была моя мечта.
Катастрофа на ЧАЭС – не просто катастрофа, но сильный метафорический образ. Речь не о самом взрыве на четвертом энергоблоке, но о безжалостности режима и тысячах покалеченных. Пример того, каких размахов могут достичь последствия человеческой глупости и злоупотребления властью.
Ехала туда в страшном восторге от возможности соприкоснуться и прочувствовать мощь события, которое изменило судьбы без преувеличения миллионов людей.
Дорога от Житомира до пропускного пункта в Зону занимает три часа. Наш автобус выехал в шесть утра, чтобы не попасть в очередь из других. Оказалось, в Зону ежедневно едут десятки автобус с туристами.
На субботу 15 мая вместе с нами было зарегистрировано 64 (!) автобуса, из них несколько – с иностранными туристами. В доковидное время количество туристов в Зону составляло около 100 тысяч в год.
Регистрация на поездку проходит за неделю до посещения, на пропускной пункт подаются данные всех паспортов, а на месте каждому выдают листы с QR-кодами, в которой – вся информация о туристах. Такую процедуру объясняют безопасностью.
На пропускном пункте нам выдали странные индивидуальные дозиметры без циферблатов, которые «покажут в конце поездки, сколько радиации вы накопили за время пребывания здесь». А также один привычный жёлтый (Ecotest МКС-05 TEPPA-П) на группу.
Первое, что удивило на въезде после толпы туристов, – ухоженность места. Короткостриженный газон и хорошая дорога, никакого ощущения оставленности.
«Всё правильно, – объясняет гид, – Ведь коммунальные службы работают, а дорогу новую положили в этом году к 35-летию катастрофы».
Чернобыль, который мы проезжаем вскоре после пересечения пропускного пункта, находится в 13 километрах от ЧАЭС. Это, оказалось, вовсе не пустующий город-призрак, а обычный маленький городок с советской застройкой и почти тысячей непостоянных жителей.
Где-то на окнах виднеются шторы или сохнущее бельё. Доказательства жизни. Встречают нас толстые ласковые собаки.
Гид рассказывает, что работают в Зоне вахтовым методом: 15 дней через 15 дней. Дольше жить здесь опасно для здоровья. Да и это запрещено.
Так в Зоне живут проводники туристов и работники станции.
Сама Зона отчуждения делится на две части: 30-ти и 10-километровая зоны (отсчёт от ЧАЭС). В 30-километровой живут и работают люди, в 10-километровой – только работают.
В Чернобыле мы не задерживаемся. Наш первый пункт назначения – Припять. Заброшенный город, что находится в трёх километрах от ЧАЭС.
Самый пострадавший, город-иллюстрация последствий аварии. Именно его мы обычно видим на многочисленных фото, иллюстрирующих последствия той техногенной катастрофы.
Проезжаем километры мёртвого леса, что сильно горел прошлой весной. По разным оценкам в результате тех пожаров пострадало от 5 до 10 % лесов площади Чернобыльской зоны.
Местами уровень радиации превышает норму в десятки раз. Не останавливаемся.
Припять встречает высотками, которые проглядывают между деревьями.
Выходим на какой-то площади. Ликвидаторы мыли дороги, поэтому дороги безопасные, а обломки зданий не мыли, поэтому строго придерживаемся маршрута, не заходим в здания и не трогаем мох, который растёт в трещинах асфальта и накапливает радионуклиды. Об этом строго предупреждает гид. Мы не спорим.
Таблички на зданиях предупреждают о радиации и аварийном состоянии зданий.
Все выглядит таким интересным: вокруг заброшенные здания, гид шутит шутки и показывает фотографии города до ликвидации, дозиметр временами пищит. Атмосферно.
О том, что эти легкие ощущения – совсем не правильные, становится понятным не сразу.
Десятки заброшенных зданий, шумный дозиметр и фотографии некогда живой Припяти развлекают, гид развлекается, мы развлекаемся, а вокруг – история тысяч семей, которые, должно быть, планировали долгую счастливую жизнь.
Вокруг – напоминание о ликвидаторах, недавно переименованных в пострадавших, о докторах, что облучались, вскрывая работников станции, об обычных людях, которые никогда не вернутся, о каждом и каждой, кого не учесть и не вспомнить.
Гид рассказывает историю места, мы – всё больше смотрим, чем слушаем. Выхватываем из его рассказа, что парк аттракционов, визитная карточка Припяти, так и не был открыт.
Открытие должно было состояться 1 мая 1986-го. Припять эвакуировали 27 апреля.
Дозиметр работает странно. Временами пищит, сообщая, что параметры зашкаливают, в другие моменты зависает на одной незначительной величине на несколько минут. Не обращаем на него внимания.
Слушаем о людях, что не нашли себе места за пределами и вернулись. Сейчас их осталось меньше сотни, сразу после отселения в Зону вернулось 435 человек. Некоторые люди вернулись спустя несколько дней после эвакуации, другие – спустя месяцы и годы.
Государство дало им статус самосёлов, их не трогают. Сорок восемь человек сегодня живут в Чернобыле, остальные – по два-пять в близлежащих сёлах.
Несколько раз в месяц к ним приезжает магазин, временами заезжают туристы, почти всегда с пакетами еды. Младшему из самосёлов сейчас около 75.
Начинается дождь.
Мошки. Всюду отвратительные мошки. Кусаются.
Проходим какую-то рощу посреди города. А после, глядя на трибуну перед нами, узнаём, что шли по стадиону, который тоже должен был открыться 1 мая 1986 года. То есть 35 лет назад. Не сложилось. Время уготовило ему роль леса.
Для Чернобыльской зоны нет программы по консервации зданий или техники. Они просто медленно разрушаются.
Дождь усиливается, возвращаемся в автобус и едем в другую часть города. Нас привозят к бывшей пожарной станции, которая первой участвовала в тушении пожара на четвёртом энергоблоке.
Везде нас встречает живность. Здесь, под навесом двухэтажного здания, сидит красивый чёрный кот и кричит. Никто не знает, как ему помочь, все проходят мимо с сочувствием, кто-то фотографирует. Как только люди заканчиваются, кот прекращает кричать и спокойно слезает сам. Забавный.
Сейчас на месте пожарной станции под отрытым небом организована выставка ржавеющей техники. Машин здесь несколько десятков, остальное – десятки лет гнило на кладбище техники в 13 км от ЧАЭС и несколько лет назад было переплавлено и захоронено.
Следующий пункт назначения – Чернобыльская АЭС. Красивый, 108-метровый саркофаг, что скрывает под собой ещё первый разрушающийся саркофаг с энергоблоком.
Рядом – небольшие здания, где работают люди, та тысяча, что живёт в общежитиях в Чернобыле. Основная их работа – мониторинг состояния станции.
Фон в нескольких десятках метров от саркофага, если верить нашему странному дозиметру, чуть-чуть превышает норму.
Слушаем о том, что старый саркофаг под новым постепенно разбирается, что делать с отходами – до конца не ясно. Разберёмся потом, лет через шестьдесят.
Проезжаем мимо канала с гигантскими сомами, которых все туркомпании используют как рекламу. А сомов уже года три как нет, оказывается. На вопрос, что же с ними произошло, гид пожимает плечами, но говорит нет, не выловили.
За каналом – недостроенный пятый энергоблок, запуск которого планировался осенью 1986-го.
Следующая остановка – заброшенный детский сад.
На входе – ржавые игрушки, внутри – проваливающийся пол, старая мебель, детские книжки. Выглядит кинематографично и несколько постановочно.
Некоторые бумажные страницы совсем без следов времени. Фон внутри здания ниже, чем на улице и даже ниже допустимого. Самым естественным в этом всём выглядит трухнеющий пол.
К этому моменту мы все подустали.
Последнее, что нам запланировано увидеть, – Дуга. Огромная антенна, что обозначалась на советских картах как заброшенный детский лагерь, а по факту служила для раннего обнаружения баллистических ракет. Или не успела послужить, данные расходятся.
Поездка подходит к концу. На выезде из Зоны с наших шей снимают индивидуальные дозиметры. Говорят, что выборочно несколько штук. Если показатели будут в норме, значит у всех все окей.
Результаты нам не озвучили, просто выпустили через пост охраны.
На протяжении всей экскурсии меня не отпускало чувство «подставы». Как будто всё это нарисовано и описано лишь для того, чтобы турист остался доволен и впечатлён, а не для того, чтобы познакомить с местом.
Эдакий разваливающийся Диснейленд с плохими декорациями. Недостаточно боли, недостаточно памяти, недостаточно честности, слишком много позёрства и равнодушия (ребята, здания Припяти скоро рухнут с вашим бизнесом, вы об этом думаете?)
Неоднозначно…
Однозначно лишь то, что последствия аварии – это страшно. Количество покалеченных жизней – страшно. Помнить – катастрофически важно.