Михаил Никифоров — академик-секретарь отделения биологических наук НАН Беларуси, доктор биологических наук, профессор.
— Михаил Ефимович, как пернатые реагируют на изменения климата, активную деятельность человека, последствия аварии на ЧАЭС?
— К счастью, в Беларуси не происходит масштабных радикальных или катастрофических изменений в окружающей среде, поэтому видовое разнообразие птиц в целом сохраняется. Правда, численность в разных местах и в разные годы может заметно меняться. В заповедниках и заказниках — одни тенденции, а в Минске и его окрестностях, где ведётся интенсивное строительство, — другие. Есть более уязвимые виды пернатых: чернозобая гагара, глухарь, чёрный аист, скопа, беркут, белая куропатка и другие. К ним — особое внимание со стороны учёных и природоохранных структур. Что касается последствий аварии на ЧАЭС для фауны и флоры, то их нельзя назвать сугубо отрицательными. Конечно, на эмбриональном уровне смертность у птиц в зоне отселения в ряде случаев могла возрасти, но положительный эффект, связанный с уходом оттуда человека и прекращением его хозяйственной деятельности, визуально более заметен. Там наблюдается восстановление естественных природных биоценозов. В результате гораздо выше стала численность редких видов — филина, серого журавля, орлана-белохвоста, беркута, а также ресурсных — тетерева, водоплавающих птиц.
— Каждый пятый вид птиц, обитающий в Беларуси, занесён в Красную книгу...
— Степень угрозы исчезновения птиц, занесённых в Красную книгу, разная. Международным союзом охраны природы выработаны критерии её определения. В число краснокнижников попадают виды, которые находятся на грани исчезновения (у нас, например, это авдотка, большой подорлик, красный коршун, сипуха), а также те, численность популяций которых ещё довольно велика, но уже замечено её падение. Если сегодня эту тенденцию проигнорировать, завтра количество представителей данного вида может сократиться настолько, что трудно будет принимать эффективные спасательные меры.
— В этом году издана «Чёрная книга инвазивных видов животных», в которую занесены чужеродные (инвазивные) виды, попавшие на нашу территорию с других континентов, из других регионов и проявляющие агрессивность по отношению к местной фауне. Есть ли среди них птицы?
— Нет, среди птиц мы не выделяем чужеродных. Инвазивными можно было бы считать, скажем, некоторые виды попугаев, которые натурализовались в ряде стран Европы. Но они к нам не залетают и не приживаются в Беларуси. За последние 65 лет у нас появились 30 новых видов пернатых. Но это естественный процесс. Для птиц нет границ и преград, поэтому их расселение происходит быстро. В Беларуси стало несколько теплее, появилось больше открытых территорий и, как следствие, распространились виды, характерные для более южных климатических условий. Интересно, что среди новых есть и северные виды, такие как лебедь-кликун, чернозобик, большой улит, средний кроншнеп и золотистая ржанка. За последние полвека в Беларуси расселились, например, прежде не обитавшие у нас черноголовые, серебристые чайки и чайки-хохотуньи. Они создают некоторую конкуренцию местным видам чаек, но о вытеснении речи не идет.
— Когда и как вы открыли в себе призвание орнитолога?
— Птицы как магнит притягивали с детства. Когда мне было 10 лет, родители переехали из Могилёвской области работать в санаторий «Криница» в Ждановичах. Много времени со сверстниками проводил в лесу. Когда натыкался на птичьи гнёзда, меня всегда поражало разнообразие окраски скорлупы яиц. Постепенно научился распознавать гнёзда по их строению, виды — по голосам. Наполненность леса жизнью пернатых и зверей я уже видел совсем не так, как другие. Поступать на биофак решил исключительно для того, чтобы посвятить себя орнитологии.
— Михаил Ефимович, с вашим именем связано появление в Беларуси и такого нового научного направления, как молекулярная зоология. Чем она занимается и какие перспективы открывает?
— Молекулярная зоология — это такая область зоологии, в которой для исследований используют методы расшифровки ДНК. В этой макромолекуле записана уникальная информация об эволюции вида с момента его образования. Если научиться её расшифровывать и правильно интерпретировать результат, можно получить колоссальные дополнительные сведения к уже имеющимся. Зная прошлое вида, можно выяснить его адаптационные способности, прогнозировать изменения его ареалов, более эффективно вырабатывать меры его охраны и управления численностью. Мы уже сформировали генетический банк дикой фауны, активно идет его пополнение. Выяснена внутривидовая генетическая структурированность ряда видов.
— Есть ли птица, к которой вы питаете особые чувства?
— Я люблю всех птиц без исключения. Для меня они все интересны. Ведь это единственные прямые потомки динозавров, это видимая связь с древнейшим миром. Не перестаю восхищаться ими, их разнообразием, совершенством. За столько лет изучения пернатых интуитивно их чувствую, угадываю их намерения и реакции, многие сотни видов знаю в лицо. Для орнитолога информации в природе гораздо больше, чем для обычного человека.
Я живу в частном секторе, где есть сад, и по нему гуляют павлины. Знаю, многим их крик кажется крайне неприятным, но для меня это голос дикой природы, и он не раздражает. Рядом с домом протекает искусственный ручей. Летом, особенно в засушливый сезон, к нему слетаются стаи птиц: можно увидеть дубоносов, соек, зеленушек, чижей, снегирей, зябликов, клестов, зарянок, скворцов, разные виды синиц, дроздов, дятлов, горихвосток. Такая полифония птичьих голосов — заслушаешься! Многие размещают свои гнёзда прямо на участке в кустарниках и на деревьях. Например, в туе построили гнездо снегири. Зимой устанавливаю на деревьях кормушки. В выходной иногда просыпаюсь утром от того, что за окном дятел долбит по кормушке, требуя завтрак. Компания пернатых очень умиротворяет, снимает стресс и напряжение после рабочего дня.
.JPG)
— Вы стояли у истоков общественной организации «Ахова птушак Бацькаўшчыны». На ваш взгляд, оправдал ли себя этот проект?
— При создании «Аховы птушак Бацькаўшчыны» мы ставили своей целью сделать её наиболее известной и эффективной орнитологической общественной организацией. И мы этого добились. Нам удалось объединить знание и профессионализм ученых с одной стороны и энтузиазм любителей-натуралистов — с другой. Тесная связь с наукой, профессионалами обеспечивает организации выбор верных подходов, актуальных проблем и проектов. Любителей-орнитологов в Беларуси с каждым годом становится больше, и это радует. Интерес к родной природе, стремление сохранить её биологическое разнообразие — один из маркеров патриотизма.
— Многие современные городские дети, редко бывая на природе, совсем не знают мир птиц, не различают дроздов и щеглов, синиц и воробьев. Что, на ваш взгляд, можно сделать в целях орнитологического ликбеза подрастающего поколения?
— Некая предрасположенность к тому или иному занятию заложена в каждом человеке генетически. У одних есть чувство природы, у других его нет. Безусловно, школьников нужно вывозить за город, знакомить с разнообразием и уникальностью живой природы родного края, тем самым развивать экологическое мышление, а также биологические таланты и умения. Но нельзя насильно заставить что-то любить. Раньше природа больше притягивала детей, поскольку жизнь была не так богата на развлечения. Сегодня у юного поколения есть выбор, и это хорошо.