Об этом Городской Лесничий сообщил в интервью Onliner.by:
— Недавно совместными усилиями нам удалось отменить решение о вырубке почти 300 деревьев, которые росли на двух улицах в Вилейке. Это был резонансный случай, и больше всего людей, которые боролись за сохранение зелени в городе, удивило то, что в письменном обращении от неравнодушных горожан я высказался не против уничтожения деревьев, а занял нейтральную позицию. То есть воздержался. Меня спросили: почему? Да потому, что мне было бы не по нраву, если бы во время решения локальных, минских проблем с озеленением к нам приезжали жители Вилейки и голосовали «за» или «против», решая судьбу города за минчан.
Я говорю о простой гражданской ответственности, которая, как я считаю, должна присутствовать у каждого сознательного жителя города. Пока за вас решают, что будет происходить с Минском, пока вы, пассивно наблюдая за происходящим, ленитесь потратить часть своего времени для того, чтобы сохранить дерево, посаженное родителями, нечего пенять на «плохую власть».
Думаю, вам, как и мне, нравится, когда во дворе дома, на улицах и проспектах города, в его парках и скверах растут красивые, статные деревья. Уверен, что вас, как и меня, до глубины души возмущает, когда их превращают в обрезанных со всех сторон уродцев, а порой и вовсе в голые, без единой ветки, стволы. Делается всё это «для блага горожан», «в интересах безопасности» и «в соответствии с поручением специалистов, которые в этом разбираются». Считаю, что нередко в этих заявлениях можно усомниться, и вот почему.
Начнём с того, что никакой чёткой системы, регламентирующей «омолаживающую» обрезку деревьев как в столице, так и в любых других городах и посёлках Беларуси, на самом деле не существует. Есть лишь ряд методических брошюр, которые были разработаны для коммунальных служб, в том числе с привлечением специалистов Академии наук. Но рекомендации не обязательны к применению, отсюда — разброд и шатание. Плюс к этому обрезка деревьев — нелицензируемая деятельность, и заниматься ей могут любой человек или организация, имеющие в своём распоряжении подъёмник и бензопилу.
А теперь перейдём от лирики и теории к печальной практике. Вначале поговорим о безопасности. Качество обрезки зависит от того, насколько правильно дана была оценка состояния дерева. Когда ему обрезают достаточно толстые ветви, а иногда оставляют только ствол (так называемая обрезка «на пень»), остаются открытые «раны». Как их ни защищай, туда всё равно попадает влага и грибковые споры — гниение в этих местах будет развиваться в 90%. Что произойдёт дальше? Дерево будет стараться нарастить массу, выпуская большое количество быстрорастущих побегов. Через 3-5 лет некоторые из них вырастут в длину до 5 метров и толщину до 20 сантиметров. А так как на месте их входа в сердцевину ствола нередко присутствует гниль, эти тяжелые ветви будут крепиться практически на трухе. Получается, что аварийность неправильно обрезанного дерева в разы выше, чем у дерева, крона которого сформирована естественным образом.
Для того чтобы этого не происходило, за обрезанным деревом надо регулярно, до двух раз в год, ухаживать. Теперь считаем: тратим деньги на «омолаживающую» обрезку, а после, если подходим к своей работе с ответственностью, тратимся ещё и на ежесезонное его «обслуживание». А на выходе получаем труднопрогнозируемый результат.
Правильная обрезка деревьев подразумевает высококвалифицированный, можно даже сказать, творческий, подход. Ведь зелёные насаждения — это такой же предмет городского ландшафта, как здания и планировка улиц. У нас же обрезка — это в большинстве своём механическая работа, нацеленная на выполнение плана. И мы видим итоги такого подхода. Технический — деревья начинают болеть, гнить и спустя какое-то время становятся ещё более аварийно-опасными. Эстетический — никому не надо объяснять, чем отличается нормальное дерево от дерева, обрезанного «на пень». Экологический — обрезанные деревья поглощают углекислый газ и ряд вредных веществ в значительно меньшем объёме.
Сотрудники Института экспериментальной ботаники уже давно бьют тревогу и говорят, что необходимо провести мониторинг выживаемости деревьев после «омолаживающей» обрезки, а пока не будут известны результаты этих исследований и выработаны конкретные правила, установить на неё жесткий мораторий, оставив только санитарную обрезку.
Но вот вам мои личные наблюдения: на территории Суворовского училища обрезали 50-летние липы — спустя несколько лет каждая пятая из них погибла. Рядом с Первой городской больницей обрезали тополя — многие из них погибли, стволы стоят с уже отвалившейся корой, лишь некоторые пытаются выпустить молодые побеги, а никакой обещанной обильной пушистой кроны мы не наблюдаем. На территории музея Якуба Коласа обрезали липы, которые, возможно, сажал сам поэт! Сделали это потому, что ветви деревьев нависали над местом, где нельзя парковаться, но от автомобилистов, которые это всё-таки делали, поступили жалобы. Деревья эти имеют историческую ценность, что с ними произойдёт в дальнейшем, я не знаю.
Не буду уже говорить о том, что повсеместно творится во дворах жилых домов. Проводятся такие обрезки в большинстве случаев не по просьбе жильцов, а по инициативе коммунальщиков.
Можно задаться вопросом, почему «Зеленстрой» проявляет такую активность, занимаясь «омолаживающей» обрезкой. На мой взгляд, этому есть несколько объяснений. Во-первых, локальные подразделения «Зеленстроя» подчинены в первую очередь администрациям районов и к городскому имеют лишь номинальное отношение. Во-вторых, план обрезки формируется «Зеленстроем» самостоятельно. В ситуации, когда заказчик и исполнитель — фактически одно лицо, очень сложно удержаться от того, чтобы не «расширить» себе фронт работ и не получить дополнительное финансирование.
Минск — это город, который планировался в послевоенное время практически заново. В столице Беларуси мало узких улиц, на которых затруднительно произрастание больших деревьев. И это на самом деле повод для гордости. Но пользуемся ли мы этими шикарными преимуществами в полной мере? Мне кажется — нет.
В прошлом году я изучил состояние деревьев на некоторых улицах и проспектах города. Три четверти из них имеют механические повреждения в нижней части ствола. Откуда эти «раны»? Логично предположить, что в большинстве своём они появились из-за неаккуратной работы снегоуборочной, дорожной техники либо техники коммунальщиков, которая используется во время «омолаживающей» или санитарной обрезки. То есть те люди, которые обязаны следить за деревьями, ухаживать за ними, сами их и калечат. Этой осенью в парке Горького были удалены порядка 10 деревьев, они также были повреждены у основания и погибли исключительно из-за этого. Все мы замечали, как лихо разъезжают по газонам тракторы с прицепами для мусора, делается это для того, чтобы рабочие, собирающие ветки и листву, не напрягались, пройдя лишние 15 шагов.
Я не хотел бы давать качественную оценку мотивации и этике работы сотрудников городских служб. Могу только дать оценку обществу, которое отказывается выполнять свои прямые обязанности — следить за соблюдением принятых законов и правил. Как я уже говорил, многие возмущены ситуацией, но лишь единицы готовы потратить своё личное время на то, чтобы выяснить, насколько были законны действия коммунальщиков. Если бы каждый раз, когда к вам во двор приезжают товарищи с бензопилами, вы просили доказать обоснованность их действий, очень скоро городские власти поняли бы, что с горожанами надо разговаривать в форме диалога, а не спускаемых «сверху» ультимативных распоряжений. Для этого всего-то достаточно спросить, есть ли мастер, отвечающий за работы, проверить документы, дающие право на обрезку и удаление деревьев, узнать, были ли жильцы проинформированы о проведении работ.