Марина Николаевна рассказала Зелёному порталу о своих профессиональных интересах и жизненных изменениях последнего года.
О выборе профессии
Моя история не слишком отличается от биографий людей моего поколения. Родилась в Минске в 1973 г. в семье учителя и инженера. Могу сказать, что имела почти беззаботное детство в эпоху застойной стабильности СССР.
Почему мой выбор профессии пал на биологию, трудно сказать. Среди школьных предметов больших приоритетов не было. Ближе к окончанию школы задала себе вопрос: «Чем бы мне хотелось заниматься?» Любила природу и телепередачу “В мире животных”, что и определило мой выбор. Тогда казалось, что с Перестройкой мы получили широкие возможности для образования и развития.
С 1991 г. я училась на биологическом факультете БГУ и одновременно работала, чтобы обеспечить свои расходы и облегчить жизнь родителей.
Попробовала себя в качестве техника, лаборантки, секретаря и агронома. Так что к моменту защиты диплома в 1996 г. имела представление о перспективах работы в бюджетной и частной сфере. Тяга к науке оказалась сильнее.
Дипломную работу я выполняла в Ботаническом саду Национальной академии наук, где хотела продолжить исследования уже в качестве аспиранта. Но на моё заявление ответили отказом.
Тогда финансирование было скудным и общее состояние Ботанического сада, как, впрочем, и всей Академии наук, было далеким от удовлетворительного, поэтому предпочтение отдавали физически крепким парням, способным помимо освоения программы аспирантуры выполнять тяжёлые неквалифицированные работы.
Тогда я впервые задумалась о правильности выбранного пути. Представлявшиеся первоначально возможности оказались иллюзорными. Но вокруг я видела истинных энтузиастов своего дела. Таким важным для меня и моего пути в науке оказался Александр Чаховский, научный сотрудник ботанического сада, который, наблюдая мою увлеченность биологией, предложил обратиться в Институт генетики как один из ведущих в биологическом отделении Академии наук.
Тогда, в 1996 году, Институтом руководила академик Любовь Хотылёва. Встреча с ней определила моё будущее в генетике и подарила мне замечательного учителя, теплые дружеские отношения с которым продолжаются до сих пор, и это одна из больших ценностей в моей жизни.
Оглядываясь назад, могу сказать, что мой научный путь, как, впрочем, и развитие самой науки в Беларуси после Перестройки, складывался «вопреки». В 1996 году, когда я поступила в аспирантуру, финансирование было настолько мизерным, что реагенты для экспериментов приходилось покупать за собственные средства. Участие в конференциях было возможным только при поддержке организаторов или спонсоров, которую удавалось получить в исключительных случаях.
При этом я работала в коллективе высококвалифицированных и увлечённых своей работой учёных лаборатории гетерозиса и генетики количественных признаков под руководством академика Любови Хотылёвой. Это был коллектив единомышленников и работа, которую не просто выполняли, а проживали с полной отдачей.
Основные практические навыки исследовательской работы, помощь и поддержку при выполнении диссертационного исследования я получила здесь. Именно такая атмосфера обеспечивала преемственность.
О преобразованиях в Академии наук: 2000-е
С начала 2000-х гг. в Академии наук началась реорганизация, последствия которой значительно отразились на профессиональном составе и, следовательно, состоянии науки в стране. Был изменён Устав НАН Беларуси, в результате чего наряду с другими поправками в состав Общего собрания, прерогативой которого являлась координация деятельности Академии наук, была введена квота для представителей министерств, органов государственного управления и учреждений образования, пропорциональная количеству лиц с учёными степенями.
Таким образом академики и учёные утратили право самостоятельной координации научной деятельности. Должность Президента Академии наук также утратила статус выборной. С этого момента руководители не избираются из числа академиков, а назначаются непосредственно Александром Лукашенко.
В 2002 году в НАН Беларуси появляется аграрное отделение в результате присоединения аграрной Академии наук. С этого момента доля управленцев от аграриев в НАН Беларуси неуклонно растёт. Изменения в структуре Академии отражали процесс формирования в стране вертикали власти под руководством Александра Лукашенко и затронули также все структурные организации, включая Институт генетики и цитологии, со всеми вытекающими последствиями. В этот период мы потеряли значительную долю высокопрофессиональных специалистов.
Исчезли отдельные направления исследований и школы. Была нарушена система преемственности. Ценность личности утратила значение. Некоторые позитивные изменения в виде совершенствования материально-технической базы в большей степени были обусловлены состоянием экономики Беларуси и авторитетом в правительстве Михаила Мясниковича (первый назначенный Председатель Академии наук).
О генетических исследованиях
Несмотря на все сложности, в том числе смену темы темы диссертации в связи с гибелью экспериментальных посевов по причине длительного засушливого сезона и недееспособности системы орошения опытной станции Института, я защитила кандидатскую диссертацию в 2004 г. и продолжила работу в области генетики растений.
Вплоть до 2013 г. совместно с коллегами из Института генетики и цитологии и Института овощеводства я занималась разработкой проблемы гетерозиса (феномен, обусловливающий превосходство гибридов первого поколения над родителями, позволившее на практике значительно поднять сборы урожая многих важных сельскохозяйственных культур во всем мире). Мы исследовали генетические аспекты этого явления и создали с участием коллег-селекционеров ряд сортов и перспективных форм хозяйственно важных культур, большинство из которых районированы по нашей стране.
Планов на докторскую диссертацию изначально не было. Однако за годы работы были накоплены обширные данные, которые требовали обобщения. К тому же с исследования феномена гетерозиса в 1965 г. фактически начал свою работу Институт генетики и цитологии под руководством Николая Турбина.
Мы перешли от математико-статистических моделей описания генетических явлений к их молекулярным основам. Подготовка монографии и обобщающей диссертационной работы была делом чести. Тем более я имела надёжную поддержку моего друга и учителя – академика Любови Хотылёвой.
О преобразованиях в Академии наук: 2010-е
После структурной реорганизации Института в 2010 г. лабораторию, в которой я выполняла исследования, возглавил академик Александр Кильчевский. Тематика гетерозиса с его «лёгкой руки» была закрыта практически одновременно с прекращением трудовых отношений с ведущим специалистом в этой области Людмилой Тарутиной, которая совместно с Любовью Хотылёвой создали замечательный и очень востребованный среди генетиков и селекционеров труд «Диаллельный анализ в селекции растений» и за свои исследования были награждены Государственной премией СССР.
В ситуации, когда расформирована исследовательская группа и закрыто целое направление, единственным приемлемым решением было уйти в докторантуру, обеспечив таким образом свою независимость и финансирование для окончания работы, и, наконец, довести до логического завершения начатое моими коллегами еще в 1965 г. дело. И диссертация, и монография вышли в свет.
Наука и жизнь
Моя жизнь оказалась настолько тесно вплетена в науку, что даже личные важные события совпадали с научными. Во время подготовки кандидатской диссертации родилась моя старшая дочь Вера. Подготовка докторского исследования совпала с рождением сына Матвея.
Как шутили коллеги, дети – мои самые важные «научные» достижения. Оба декретных отпуска я не переставала работать, при этом оставаясь прежде всего мамой.
Докторскую работа была готова в срок, в 2016 г., ещё более года потребовалось на ее изучение консультантом Александром Кильчнвским, выход на защиту и утверждение. После защиты Александр Кильчевский предложил мне сменить основное место работы на заведование кафедрой в экологическом университете им. А. Д. Сахарова. Предложение я не приняла. Далее стало ясно, что развивать свое направление в Институте будет сложно, строить карьеру невозможно.
С 2017 г. моя научная деятельность уже была сосредоточена на исследовании генетики человека, в частности на вопросах генетического фенотипирования. В этот же период было начато сотрудничество со специалистами-офтальмологами БГМУ и подготовлены проекты, связанные с фармакогенетикой возрастной молекулярной дегенерацией сетчатки и регматогенной отслойкой сетчатки (оба заболевания ведут к слепоте), успешность лечения которых потенциально связана с генетическими особенностями пациентов. Одна из разработок прошла конкурс инновационных проектов Мингориспокома, получив максимальную оценку.
Наличие высокой квалификации и научного опыта позволило мне также войти в состав Государственного экспертного совета № 1 «Естественные науки» и возглавить в 2019 г. секцию «Биология. Биологические технологии», которой я всё ещё продолжаю руководить дистанционно.
Политика, компетенция, социальное устройство
Если говорить о политике, то мой интерес к ней был исключительно наблюдательный, с полным пониманием реалий. То же могу сказать и о своём окружении. Научная среда очень специфична. Думаю, здесь самая высокая концентрация критично мыслящих людей. Речь именно о настоящих учёных.
Многие годы я практически не знала людей, поддерживающих воцарившийся с 1994 года, политический режим. После референдума по изменению Конституции в 2004 года не видела смысла в участии в выборах. Таким образом, до 2020 года, можно сказать, я была аполитична.
Что произошло к августу 2020-го и далее? Коротко – политическая деградация, социально-экономическое отставание, падение профессионализма. Те же тенденции на микроуровне. Директором моего Института, напомню, одного из ведущих в биологическом отделении Академии наук, в 2018 г. был назначен Руслан Шейко, доктор сельскохозяйственных наук, специализация – зоотехния, свиноводство. До сих пор в памяти собрание научного коллектива в связи с представлением нового директора и речь академика Александра Кильчевского, суть которой была сведена к тому, что достойных среди генетиков найти не удалось.
На тот момент в штате Института было не менее двух академиков, трёх член-корреспондентов Академии наук, восьми докторов, сорока кандидатов наук и, ещё раз, – ни одного достойного. Так или иначе, Институт получил «мягкого» администратора с весьма пространным представлением о генетике, научных исследованиях Института и менеджменте такой организации.
Возвращаться к вопросу о том, каким должен быть глава научного (или другого) учреждения нет смысла, действующие в стране правила отменяют прения.
Очевидно одно: назначенец извне не будет отстаивать интересы сотрудников, с которыми он даже не знаком, и с лёгкостью закроет любое направление, так как не имеет о нём представления, ничего не привнёс в его развитие и не создал нового.
Протестный 2020-й
После выборов 2020 года значительная часть научного сообщества Беларуси открыто выступила с резким осуждением действий власти. Все участники акций, видеообращений и писем попали «на заметку». Волна увольнений прошлась по Институту Истории Академии наук. Следом начались репрессии в отношении сотрудников Института генетики.
С августа 2020-го до сегодняшнего дня по политическим мотивам в нашем Институте принуждено к увольнению восемь человек, ещё двоим объявлено о прекращении трудовых отношений в ближайшее время. Среди уволенных – квалифицированные специалисты, в том числе с научными степенями.
Назначенный перед выборами 2020 г. замдиректора по хозяйственным вопросам Института и экс-замминистра МЧС Геннадий Ласута как главный идеолог совместно с другими представителями администрации проводил мониторинг и «профилактические беседы», после которых сотрудники должны были либо менять свои взгляды, либо писать заявление на увольнение.
К концу 2020 года по личным убеждениям 15 сотрудников Института генетики вышли из провластного профсоюза и вошли в независимый. Таким образом появился список «неблагонадёжных лиц», обязательный к исполнению. Директор Института Руслан Шейко к этому моменту преодолел свою «робость» и уже не стеснялся предлагать увольнение «по соглашению сторон».
Весной этого года в рабочее время в Институт пришли люди в чёрных масках и забрали на допрос председателя независимой профсоюзной первички Института, у отдельных сотрудников прошли обыски. Лицам из списка было в разной форме объявлено об увольнении.
В такой ситуации и для меня последствия были очевидными. Вскоре начался жёсткий контроль трудовой дисциплины в отношении отдельных сотрудников. В июне я планировала отпуск и заблаговременно написала соответствующие заявления. Однако директор отказался их подписывать. При личном разговоре Руслан Шейко потребовал заявление на увольнение.
Это не вызвало удивления. Я никогда не скрывала свою позицию, о чем меня неоднократно предупреждали. В определённом кругу Академии наук также считали мою персону причастной к организации протестного движения учёных.
Но правда в том, что научное сообщество преимущественно представляют мыслящие люди, способные самостоятельно и критично оценивать ситуацию. В этом отношении уместнее говорить о самоорганизации.
По совокупности обстоятельств далее я приняла решение об отъезде. По сути, сейчас я начала жизнь сначала. Всё, чем я жила, пришлось оставить – родную Беларусь, любимую работу, друзей и близких. Моё будущее пока неопределённо, но я не сожалею ни об одном своём решении. С болью наблюдаю происходящее в стране и в моём институте. С 13 августа я официально уволена из Института генетики и цитологии НАНБ, которому отдала 25 лет жизни.
Резко осуждаю происходящее в стране и непосредственно в Академии наук. Считаю, что действующая политика подрывает государственность, т. к. разрушает социальные и политические институты, и направлена против беларусского народа.
Читайте также:
- З Інстытута генэтыкі НАН звальняюць супрацоўнікаў, якія ўдзельнічалі ў пратэстах
- Агробиология против экологии. Как "лысенковщина" погубила первый советский экологический эксперимент