«Не нашего ума дело», «эта тема – табу для критики», «женщина должна помалкивать», «так заведено», «не могу об этом говорить сам и не хочу слышать от других»…
Можно сколько угодно убегать от запретных тем, но это не означает, что их не существует. Смерть, религия, политика, несправедливость, неизвестность, наше тело – такое, какое оно есть – всё это тревожит нас, вызывает неприятие или негатив.
Работы на эти темы выставлены в брестском культурном пространстве «Крылы Халопа» на экспозиции «Запретные зоны». Кураторка выставки Лизавета Михальчук предупреждает: они могут вывести из зоны душевного комфорта, но, может, именно поэтому стоит вглядеться.
Видео, снятое вдали от цивилизации
Видеоработа «Alien» (пришелец). Автор – Ольга Масловская. Художница, дизайнер, член белорусско-польской художественной группы «Бергамот», она занимается перформансом, живописью, снимает видео-арт. Занимается кураторской деятельностью и организует мероприятия в области современного искусства.
– Природа и экология – сложные и некомфортные темы, от которых люди оторваны, и которые ещё отчётливее проявляются в период вирусной пандемии. Мне хотелось передать атмосферу удивления и шока, возникающую при максимальном приближении городского человека к миру дикой природы.
Я постаралась избежать «человеческого» взгляда на природу, туристического любования, потребительской оценки. В выбранном ракурсе природные объекты выглядят почти как космические, как «аlien» – незнакомое. Это огромный мир, с которым мы практически никак не взаимодействуем.
Некоторые посетители говорили, что во время просмотра видео наступает момент, когда перестаёшь воспринимать своё тело как центр, вокруг которого вертится весь остальной мир.
Моё детство прошло в глухой деревне, практически в лесу. И когда сейчас, во взрослом возрасте, произошёл тесный контакт с природой, всплыла какая-то важная глубинная связь, о которой обычно почти не вспоминаешь из-за погружённости в социальные процессы.
Эту работу я сделала чуть более полугода назад, после поездки на художественно-экологический пленэр. Его ежегодно организует минская галерея «Ў», единственная галерея современного искусства в Беларуси.
Пленэр проходит вблизи озера Болдук у литовской границы. Мы жили в полной изоляции, до ближайшей деревни – километров пять, транспорт не ходит. Вокруг – дикий лес и совершенно нет людей.
Надеюсь, что своей работой мне удалось напомнить людям о существовании вокруг них большого количества других живых существ, которые точно так же заслуживают уважения.
Я считаю, что человек тесно связан с окружающей его живой и неживой природой, мы все состоим из одних и тех же простейших элементов. Мне кажется, на энергетическом и клеточном уровне мы все – одно целое.
Натуральное хозяйство стало для нас первобытным
– Голос женщины, который слышен на видео среди звуков природы, на мой взгляд, тоже из разряда чего-то первобытного. Эта женщина живёт вместе со своим мужем посреди леса, в малюсенькой деревушке на три жилых дома.
Ей около 50-ти, но выглядит молодо. Они ведут практически натуральное хозяйство и вполне органично справляются со своим жизнеобеспечением. Для них это обыденность: близость дикого леса и короткий цикл осознанного потребления, когда кормишься продуктами своего труда, производя и потребляя ровно столько, сколько тебе необходимо.
Женщина рассказывала, как они с мужем спасали собак, которых в деревнях убивают лопатами…
Животные прекрасно нас понимают
– «Alien» – не единственная моя работа, связанная с темой природы. Я регулярно беру бездомных животных на передержку, многих удаётся пристроить.
У меня есть видео-арт «Birthday» о бездомной собаке, я показывала его в прошлом году на квартирной выставке «Поговорим о смерти». Это был большой рыжий пёс Патрик, добрейший и смешной. Я подобрала его четыре года назад с городской клумбы в парке.
Хозяева вышвырнули пса зимой, а он был преклонного возраста, почти слепой, глухой, беззубый и практически не ходячий.
Патрик прожил у меня около двух лет, я постоянно возила его по врачам, последнее время он мог испражняться только под себя. Из-за сложностей в уходе у меня не было возможности уезжать из города. Как могла, старалась досмотреть «старика», создать ему максимально хорошие условия. Патрик умер в мой день рождения, для меня это стало потрясением.
Пёс Моисей знает все места, где кормят бездомных животных
– Моисей, который пришёл со мной на выставку, со мной три года. Он бомжевал в центре города, жил на крышах сгоревших сараев.
Пёс социален, испытывает к человеку большой пиетет, скорее всего это была чья-то дворовая собачка. Но, судя по всему, ему в жизни крепко досталось, он всего боится, тяжело принимает какие-то новые ситуации.
Первое время, когда мы с ним гуляли, он водил меня по своему маршруту. Раньше я думала, что хорошо знаю все тайные и прекрасные уголочки старого города, оказалось, это не так – это пожилой и одноглазый Моисей их хорошо знает.
Собственно, поэтому я и дала ему такое имя. Благодаря этим прогулкам, у меня появилась полная карта мест, где люди кормят «бездомышей».
Экопривычки это хорошо, но рука государства неизбежна
- Я стараюсь вести экологический образ жизни, много думаю и читаю об этом. Конечно, каждый человек может и должен придерживаться экопривычек.
На мой взгляд, действительно эффективным будет лишь соблюдение жёстких правил и экологических норм, централизованно регулируемое на уровне государства. Чиновникам пора признать, что мир находится на пороге экологической катастрофы.
«В моём сарае проходили выставки»
– Я живу в старом центре, и в моём владении находится покосившийся сарай, сооружённый лет 50 назад. Он сослужил, наверное, свою последнюю службу в качестве «выставочного зала».
В 2017-2019 годах в нём проходили международные выставки современного искусства. Эти сарайные выставки попали в обзор The Best and Worst of Art in Central Europe in 2019 в рейтинге Blokmagazine, онлайн-журнала, посвящённого событиям в Центральной Европе, искусству, культуре и политике.
Лес стал для нас «запретной зоной»
Светлана Гусакова. Инсталляция «Waldsterben 2.0» или «Деревья, люди, смерть». Название работы переводится с немецкого как «вымирание леса». Материал: сосна. Светлана – художник и дизайнер, окончила Витебский технологический университет по специальности промышленный дизайн и школу искусств Kunsthochschule Berlin Weissensee.
Мне показалось интересным открыть для зрителей не то, что табуировано извне, а то, что нам самим стало чуждо: добровольные «зоны отчуждения», действительно важные темы, которых мы избегаем.
Моим объектом исследования стал сосновый лес. Лес для многих превратился в запретную зону: зону страха, непредсказуемости. Он нам незнаком, мы боимся диких животных, насекомых, даже растений.
Городскому человеку страшно заходить глубоко в лес, ему нужно видеть дорогу и слышать шум машин.
Но лес – это то, что окружало нас изначально. Мы привыкли воспринимать его утилитарно, как стройматериал или место для сбора грибов и ягод. Мы почти не обращаем внимания на его эстетику и на то, что это – целый мир.
Мы переживаем, что леса погибнут из-за атаки короеда, или их вырубят, или они сгорят – опять же, из утилитарных соображений.
В Германии есть такие лесные парки, которые намеренно оставляют без вмешательства человека. Деревья съедают жучки, они падают и перегнивают – казалось бы, лес погиб.
Но через 30 лет на этом месте появляются новые деревья, восстанавливается биоразнообразие. Природа сама справляется со своими проблемами, если не ждать быстрого эффекта и не искать моментальную прибыль.
30 лет для леса – слишком маленький срок, для человека – чуть ли не полжизни. Лес выживет без нас, а вот сможем ли мы без леса – большой вопрос.
Если проблема не затрагивает лично, о ней не задумываются
В 2019 году я переехала из Бреста в деревню Збураж Малоритского района. До этого училась в Берлине, поэтому получилось, что я плавно перетекла из жизни в европейском мегаполисе в другую «крайность» – в жизнь бок о бок с дикой природой.
Лес начинается практически у меня во дворе. Для меня стало откровением, насколько разорван контакт человека с природой. Когда я только переехала, мне действительно было страшно: выходишь из дома вечером, вокруг сплошная темнота, жутковато.
Но постепенно ты исследуешь лес, привыкаешь и начинаешь понимать: на самом деле эта запретная зона – не зона страха и ужаса.
Проблемы экологии начинаются практически у меня во дворе: последние четыре года усыхает сосняк, его съедают жуки-короеды. Лесхоз не видит другого решения проблемы, кроме массовых вырубок.
Всю зиму я просыпалась под оркестр бензопил и треск падающих мёртвых деревьев. Эти воспоминания натолкнули меня на идею поработать с темой гибели лесов. Я поняла: пока катастрофа не произойдет на территории обитания конкретного человека, его это не особо беспокоит.
Когда у дачника половину урожая съедают вредители, тогда он начинает с ними бороться, вникает в проблему. А в остальное время такой условный дачник радуется, например, тёплым зимам, не задумываясь, к чему ещё может привести изменение климата.
Крест – популярный символ протеста
– Почему именно кресты? Крестами помечают деревья для вырубки, но основной смысл в другом. Мне хотелось найти какой-то сильный визуальный знак, радикальный и вместе с тем простой символ, понятный каждому.
В Германии кресты часто используют в акциях протеста, например, против каких-то вмешательств в природу или массовых увольнений. На выставке «Запретные зоны» многих посетителей заинтриговал именно сам символ креста, его расшифровка.
Такие выставки провоцируют на диалоги, но, к сожалению, этим всё и заканчивается. Хотелось бы, чтобы дискуссии вдохновляли на реальные действия.
Я собираю пластик, который у нас не перерабатывается
– Над экотемой я стала задумываться всерьёз в период учёбы в Германии. С одной стороны, эта страна считается одной из самых фанатичных в плане экологических проектов и инициатив.
С другой, именно там меня поразила проблема производства огромного количества ненужных вещей и массовость их истеричного потребления. Производятся и покупаются вещи, дающие сиюминутную эмоцию, и вскоре оказываются на свалке.
Мы платим за пользование коммунальными услугами, но действительно ли это восполняет реальные потери природных ресурсов?
Экологичность в быту для меня тема номер один. Когда ты не видишь, как глобально изменить экологию в стране, пытаешься выработать стратегию личной заботы о природе. Не всем она понятна.
Некоторые знакомые открыто говорят, что я превращусь в сумасшедшую бабушку, которая моет пакетики. По их мнению, то, как я живу, – это что-то фанатичное и ненормальное, потому что я отдельно собираю те виды пластика, которые у нас не перерабатываются, и вывожу туда, где это уже возможно.
В частном доме намного легче быть «экофрендли», та же бумага идёт для растопки печи, отходы пищи – в компост. Стараюсь ничего не выкидывать, чтобы всё приносило ещё какую-то пользу – иногда загоняюсь до страшных мелочей, мне это интересно. Возможно, заведу страничку в интернете о том, как можно быть фанатично дружелюбной к природе.
Что снаружи, то и внутри
– Кресты – не первый мой экологический арт-объект. Некоторое время назад я ездила на экопленэр на озеро Болдук. Это недалеко от строящейся Островецкой АЭС.
Я собрала различные природные материалы (мох, грунт и т. д.) и «слепила» из них «тортики», архитектурно напоминающие силуэт АЭС. Сервировала столик, поставила на него приборы для чаепития.
Идея была в том, чтобы задуматься, чем мы питаемся, – даже в плане информации. Мы не видим и не очень боимся радиации «снаружи», но можем ощутить её опасное воздействие «внутри», когда она начнёт разрушать наши органы.
Точно так же многие процессы незаметно происходят как бы «снаружи», вне нас, и они не кажутся нам такими уж страшными, но они неизбежно влияют на то, что у нас «внутри».
В ближайших планах – посадка деревьев
– На свой день рождения я делала мини-выставку из вещей, найденных в доме, где сейчас живу. Я создала из этих старых предметов арт-объекты, чтобы раскрыть историю и внутреннюю жизнь этого дома, этого участка леса. Получился такой своеобразный ресайклинг.
В ближайших планах посадить много деревьев – и на своём участке, и за его пределами. Хочу, чтобы хотя бы в пределах 500 метров от моего дома природа была в чистоте в порядке.
Я познакомилась с местным лесничим, мы вместе пытаемся убирать старые свалки, оставшиеся с тех времен, когда мусорных контейнеров ещё не было и народ просто вывозил всё ненужное в лес.
Мы абсолютно слабы и беспомощны, и это хорошо
Мы занимаемся дизайном природы под себя, не думая о том, что в природе не бывает монокультурного леса, в нём всегда присутствуют разные виды деревьев.
По сути, мы абсолютно слабы и беспомощны, мы не можем контролировать ни собственное воздействие, ни реакцию природы на него. Возможно, это и хорошо: если бы человек был сильнее природы, наверное, вокруг нас уже ничего бы не было.
Чем дольше живу в непосредственном контакте с природой, с лесом, тем меньше иногда понимаю, о чём спорят люди, когда приезжаю в город. Уже нет желания говорить всё подряд просто ради того, чтобы затыкать неудобные паузы в беседе.
Появляется экология мышления, экология общения… Но это уже отдельная тема, возможно, для следующего проекта.