Стремление советских архитекторов к равенству парадоксально. Это противоречие (и не только) и привело к созданию городских микрорайонов. Дмитрий Задорин, исследователь градостроительства и архитектуры советского модернизма, называет микрорайоны вымышленной средой, которую нужно обживать, чтобы она стала комфортной.
Города на 9/10 являются типовой средой
«Я буду говорить про типовую среду», — предупредил лектор и пояснил: советские города на 9/10 — это типовые решения, появившиеся в ходе урбанизации.
Строительство городов подчинялось единым стратегии и мышлению. Их пытались реализовать в масштабе всего СССР. Историю градостроительства СССР Дмитрий Задорин описывает в трёх пунктах.
Лицо города — улицы, площади и реки
Первый — лицо города. «Город при Сталине строили, ориентируясь на то, каким он показывает себя людям. Основное внимание уделялось улицам, площадям и, откуда ни возьмись, рекам», — рассказывает архитектор.
Но если в Москве река являлась большой, то Свислочь оставалась маловодной. Не слишком важная ранее, она должна была стать «костяком» города согласно генпланам 1938-1939 и 1946 годов. Вдоль этой артерии строили парадные жилые и общественные здания.
Городская эклектика
Второй пункт — симбиоз старого и нового.
«Это одно из противоречий в советском градостроительстве», — комментирует рассказчик. Оно родилось из желания одновременно сохранить застройку и радикально её реконструировать. Получившийся облик можно назвать эклектичным в современном понимании. И даже несмотря на то, что эклектику ругали в сталинское время.
Равенство в жизни, иерархия в строительстве
Третий пункт — это противоречие в столкновении равномерности и иерархии.
Застройка была иерархична, как и само государство. Например, здание, где расположен магазин «Океан» в Минске, было запроектировано с башней. Оно смыкалось с пятиэтажками по улице Козлова, дальше от центра пространство занимает 2-3-этажный посёлок Тракторного завода, а совсем на окраине — индивидуальная застройка.
Тенденция к иерархичности влияла на города и их население. Параллель можно провести с Парижем префекта Османа в ХIХ веке, когда застройка была связана с социальными процессами.
Создававшаяся иерархичность противоречит идее, с которой тогда работали:
«Нужно было выравнивать уровень жизни в городе и деревне, — говорит Дмитрий. — Это главная предпосылка, которую позаимствовали из учения Маркса. Люди едут из деревень, потому что нечего есть, на капиталистическом Западе появляются новые города, где эксплуатируют людей. Вот и занимались решением этой проблемы».
Идею равномерности хотели воплотить, выровняв плотность застройки и равномерно распределив сооружения культурно-бытового обслуживания. В 1960-1980 годы, по мнению Дмитрия, принцип довели до смешного: количество кинотеатров в сибирской деревне на душу населения должно было совпасть с их числом в Москве.
Экономика потеснила великое прошлое
Противоречие пытались перебороть примерно со второй половины 1950-х годов:
«Была попытка снова читать Маркса и Ленина. Рассуждения о великом ушли в прошлое, и вперёд выдвинулась экономическая целесообразность», — делится информацией Дмитрий.
Именно эта целесообразность, а не имеющаяся среда могла останавливать людей при планировании застройки. Чаще строили на окраинах, сконцентрировавшись на новом.
«Когда строишь где-то, где раньше были луга, то противоречий обычно не находишь, правильно? — рассуждает Дмитрий. — И вот Немигу в начале 1970-х годов начал застраивать архитектор Мусинский».
Лектор процитировал знаменитого зодчего Ле Корбюзье из Афинской хартии, который говорил о том, что надо сохранять архитектурные памятники, но «отличать истинные ценности от малоценных произведений».
И на Немиге попробовали. Сергей Мусинский, защищаясь в конце 1980-х годов от нападок в том, что это он уничтожил город, оправдывался:
«Возводить в ранг исторических памятников старые сараи — одно- и двухэтажные дома, расположенные между улицами Немигой и Революционной, просто несерьёзно».
И последнее, что характерно для второй половины 1950-х — середины 1960-х, — стали рассматривать не лицо города, а его целиком, стремясь сделать функциональным.
О качестве жизни и коммунизме
«После эпохи жилья, нацеленной на удовлетворение бытовых потребностей, началась эпоха качества, — рассказывает Дмитрий.
Эра наступила в 1969 году с выходом постановления «О мерах улучшения качества жилищного строительства». Строить завещали так же много, но ещё лучше. «Строить коммунизм» — значит, перейти от быта к благосостоянию.
Минск, по словам Дмитрия, с этим заветом справлялся плохо: например, в конце 1978 года среди 26 крупных городов он занимал 19-е место по численности медперсонала, 22-е — по количеству мест в театрах.
Проектирование центра беларусской столицы почти совпало по времени с основой застройкой. Вокруг него формировалась типовая среда, новая эпоха в градостроительстве ещё не наступила, хотя и появились усовершенствованные технологии.
Уже в 1985 году, в перестройку, архитектурно-строительные журналы наполнились мнениями о том, что создание микрорайонов стало ошибкой. «Где-то в 1985 году идеология микрорайонов умерла», — резюмирует Дмитрий.
Практики распознавания в вымышленной среде
Практики — это то, как жители города используют уже имеющееся пространство, в данном случае состоящее преимущественно из микрорайонов.
«Микрорайоны — самая вымышленная городская среда, которую только можно представить. И именно поэтому она требует особого «обживания», — подчёркивает Дмитрий.
Он добавляет, что цель его доклада — не дать рецепты, а определить период появления микрорайонов с точностью до 3-4 лет.
Сталинская застройка
Послевоенная застройка была преимущественно малоэтажной. После войны, например, построен жилой посёлок Тракторного завода.
Планировки домов того времени просты, нет ванн и много проходных комнат. Для конца 1940-х годов было характерно застраивать улицы сериями, подбирая похожие здания, чтобы упростить строительство, но разнообразить застройку.
Характерная для строений того времени помпезность ушла вместе с появлением постановления ЦК КПСС и Совмина 1955 года «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве».
Во второй половине 1950-х годов, в отличие от начала 1960-х, преобладала хаотичная застройка, так как типовых проектов не хватало. Тогда была построена Осмоловка — пример концентрации домов одной серии и малоэтажной застройки в центре.
«Это связано с тем, что технологий строительства не было, даже строительных кранов. Первый кран, который появился в Беларуси, возводил ЦК КПБ. Соответственно, в первые годы, несмотря на близость к центру, воспользовались таким простым решением, и дома строили действительно вручную», — говорит Дмитрий.
Хрущёвки: от кирпича до улиц-коридоров
Чуть позже перешли от малоэтажной застройки к хрущёвкам, изначально кирпичным. Панельными они стали с появлением строительных комбинатов, которые использовали технику. В Минске такой комбинат появился в 1961 году.
Доля панельного строительства в начале 1960-х годов была порядка 15-20%, в середине 1970-х годов она достигла 50%. Базовая номенклатура выглядела примерно одинаково: 3-5 этажей, 2-4 подъезда, на лестничной клетке по 4 квартиры.
Дома располагали по-разному в зависимости от периода. 1957-1961 годы характеризуются квартальной застройкой. Пример — улица Калинина (здания ранней 447 серии).
Период после 1961 года характерен тем, что дома выстроены один за другим вдоль улицы.
«Улицы-коридоры, как их злостно называли потом архитекторы, как раз то, что отличает первую половину 1960-х годов», — отмечает Дмитрий и указывает на застройку улицы Волгоградской в Минске (1964 г.), где в ряд выстроены 6 одинаковых домов.
Чем длиннее здание, тем оно дешевле
В 1957-1958 годах и чуть позже строились дома с высокими потолками и вытянутыми, а не квадратными окнами. В 1958 году вышли СНиП, снизившие высоту этажа.
Переходным является период от первой половины 1960-х годов ко второй. Тогда ещё оставались следы первого поколения домов 1957-1963 годов, типичных хрущёвок, но уже с элементами так называемой смешанной среды.
Например, дома с 6 подъездами. «Они поняли, что чем длиннее здание, тем оно дешевле», — объясняет Дмитрий Задорин. И застройщики пытались, как было сказано сверху, соединить количество с качеством.
«Где-то с середины 1960-х годов строили группами. Группы домов располагались в самых разных комбинациях. Что можно было придумать, составляя эти домики параллельно да поперёк, — всё придумали», — рассказывает Дмитрий.
Частный сектор до 1965 года и в 1990-е
Чуть позже закончилось строительство частного сектора. Весь он, кроме коттеджных посёлков 1990-х годов, появился в 1960-е. С 1965 года индивидуальное строительство в Минске не допускалось.
Новая высотность — девятиэтажки
Затем крупнопанельное домостроение постепенно стало вытеснять крупноблочную и кирпичную застройку.
С середины 1960-х годов появляется всё больше девятиэтажек, по всему СССР. Это связано не только с приходом крупнопанельного домостроения, но и с тем, что в 1962 году отменили фактический запрет на них. Первая девятиэтажка в Минске была построена в 1968 году.
У кого-то умер модернизм, а у кого-то — градостроительство
Последним изменением в градостроении было использование блок-секционности.
«Метод построен на том, что базой является не здание, а его небольшая часть. Блок-секции предполагают, что у каждой серии наряду с готовыми зданиями будут отдельные секции, из которых можно компоновать», — поясняет Дмитрий.
Новый метод развивался медленно, а в итоге оказалось, что все советские изобретения уже давно были придуманы в Германии.
«То есть если градостроительство с 1946 по 1972 год развивалось, то потом перестало. У Чальза Дженкса умер модернизм, а в Советском Союзе умерло градостроительство», — иронизирует Дмитрий.
Дальнейшие процессы тесно связаны с Минским производственным объединением индустриального градостроения — МПОИД (сегодня — МАПИД, появился в 1976 году). Считалось, что он в сочетании с блок-секционным методом должен привести к разнообразию среды, но не привёл.
«В каждом цветочек стоит, как запроектировали»
Всё зависело от возможностей предприятий изготавливать различные секции:
«Блок-секционный метод рассматривался как переход от закрытой системы проектирования к некоему открытому каталогу. То есть выпускается каталог типа «Лего»… Но это не сработало», — заканчивает Дмитрий свою лекцию, добавляя пару слов о современных постройках:
«Единственная подсказка: если вы увидите здание и скажете: «О, красиво!», то его построили сейчас. Если уже не очень нравится — наверное, лет 5 стоит. Не знаю, насколько стойкие эти красители, но цвет вошёл в наш мир. Ещё вы видите пластику: балкончик изгибается, эркеры или полукруглые окна — и в каждом цветочек стоит, как запроектировали».
