Специализация: болотовед, гидролог болот, эксперт по восстановлению и устойчивому использованию болот, по разработке нормативной правовой базы торфяников. Место работы: ведущий научный сотрудник Института природопользования НАН Беларуси, кандидат технических наук.
Первые воспоминания
Первые мои воспоминания связаны с болотом Докудовское и посёлком Первомайское рядом с Лидой. Хорошо помню, как мой молодой отец был директором торфобрикетного завода и часто брал меня с собой на работу.
Помню участки торфяного месторождения, помню, как он строил насосную станцию. Валуны вдоль дороги, на которых я сидела и ждала, когда он уезжал в райисполком в Лиду.
От энергетики к экологии
В школе я любила математику и литературу, писала стихи и хотела стать писательницей, но потом решила быть ближе к природе. Я поступила в БПИ (теперь БНТУ) на горно-механический факультет, изучала торфяные месторождения и болота.
Работаю в Институте природопользования с момента окончания вуза, но и здесь мой путь был извилистым. Меня распределили в конструкторское бюро при Институте торфа.
Работая там, я сдала кандидатские экзамены, поступила в очную аспирантуру и защитила диссертацию по теме «Физико-технические основы влагометрии торфоугольных смесей и брикетов». Это был 1990 год, и работа написана в русле энергетики.
В том же году я перешла в Лабораторию трансформации вещества и энергии в экосистемах бывшего Института торфа и до 2002 года изучала процессы трансформации солнечной энергии: как она приходит в болотную или речную экосистемы, как превращается в органическое вещество. Я пыталась оценить устойчивость экосистемы с точки зрения энтропии.
В 2002 году я перешла в Лабораторию биогеохимии ландшафтов академика Николая Бамбалова и стала заниматься болотами.
«Болотная» стратегия
Я потомственный торфяник. Мои родители окончили бывший Институт торфа в Москве и были направлены на работу в Беларусь. Отец начинал с работы директором предприятия по добыче торфа для энергетики. К концу жизни пришёл к тому, что необходимо защищать болота, восстанавливать нарушенные торфяники и создавать заказники.
Отец был энтузиастом своего дела и заражал своей энергией. В 1990 году под его руководством была разработана Схема рационального использования торфяных ресурсов БССР до 2010 года. Но срок её действия закончился, и не было нормативных правовых актов, чтобы урегулировать столкновение интересов разных ведомств. Отец очень хотел, чтобы я сделала следующую схему, и я приложила все усилия.
При финансовой поддержке проекта международной технической помощи ПРООН/ГЭФ к 2016 году группа специалистов нашего института и НПЦ НАН по биоресурсам разработала Стратегию по сохранению и рациональному (устойчивому) использованию торфяников и Схему распределения торфяников по направлениям использования до 2030 года.
Эти документы — продолжение прошлой схемы. Они говорят всё о моём отношении к болотам.
Мы также разработали ГИС «Торфяники Беларуси» на основании базы данных торфяных месторождений, которую собирали в нашем институте с 1990-х.
Болота надо охранять, а не осушать
Ненарушенных болот в Европе осталось немного. Естественных болот нет, к примеру, в Германии и Голландии, а у нас их 863 000 гектаров.
Эта площадь — менее трети всех болот Беларуси. До космического зондирования и инвентаризации 2010 года считалось, что их больше: сначала шла речь о 50%, потом — о 40% площади всех болот, которых до осушения и добычи торфа было 2939 тысяч гектаров.
Теперь мы имеем право утверждать, что ненарушенных болот в Беларуси значительно меньше, чем думали раньше, и их надо охранять, а не осушать.
Для добычи торфа надо использовать осушенные торфяники, неэффективно используемые — восстанавливать, а торфодобывающие организации надо переориентировать на малотоннажное рентабельное производство.
На сельскохозяйственных землях с торфяными почвами надо менять структуру землепользования, увеличивая площади многолетних лугов и уменьшая количество пропашных культур.
Это позволит сократить минерализацию органического вещества торфа и эмиссию парниковых газов в несколько раз. Ведь сейчас наш расход торфа в 12 раз больше естественного прироста.
СПК не хотели принимать участки после добычи торфа
Вместе с моей группой мы разрабатываем научные обоснования по экологической реабилитации нарушенных болот и выработанных торфяных месторождений, проводим оценку воздействия разработки торфяных месторождений на окружающую среду.
Мы также разработали четыре технических Кодекса установившейся практики (ТКП) при поддержке международных проектов. Зачем они? Например, ТКП по изменению направления использования выработанных торфяных месторождений.
Раньше законодательством было обусловлено: после выработки торфопредприятие должно вернуть участок прежнему землепользователю, чаще всего сельхозорганизации.
Но если остаточный слой торфяной залежи по агрохимическим показателям и природно-генетическим особенностям не пригоден для ведения сельского или лесного хозяйств, то там ничего не может расти.
СПК или лесхоз не хотят принимать выработанные участки, а изменить направление использования можно было только постановлением Совмина. Теперь, согласно ТКП, это может сделать райисполком или облисполком.
Мы пишем научные обоснования для изменения направления использования на природоохранное, объясняя каждый случай. Ведь болота индивидуальны. Я не люблю, когда судят согласно стереотипам: если болото верховое — значит, для него можно одно и нельзя другое.
Каждое болото, как живой организм, нужно изучать конкретно и искать ключевые моменты, иначе можно навредить, а не восстановить.
Появление закона о болотах назрело
На данный момент я участвую в разработке концепции закона о болотах на основе Стратегии сохранения и рационального (устойчивого) использования торфяников. Появление закона давно назрело и весьма актуально.
Бывают случаи, когда местным органам власти выгоднее отдать болото инвестору или использовать по своему усмотрению. Они могут сказать, что Схема до 2030 года и Стратегия имеют рекомендательный характер. Но именно закон даёт юридическую основу для научно обоснованного устойчивого использования торфяников.
Над концепцией работает большая группа юристов и профильных специалистов. На её основе разработают сам закон и, вероятно, процедура закончится к концу 2019 года.
Недавно также вышла книга «Болота Беларуси на пути к устойчивому использованию», которую мы написали в соавторстве с Александром Козулиным и Николаем Бамбаловым. Это научно-популярное издание с большим количеством иллюстраций для широкого круга читателей. Читайте и берегите болота.
Если думаешь, что всё знаешь — это точно не так
Учёный должен обладать необходимым уровнем знаний, быть специалистом, а не считать себя им. Он должен соответствовать международному уровню: не только заниматься исследованиями, но и апробировать свои результаты за рубежом. Когда специалист сидит на своём месте и думает, что он всё знает — это точно не так.
Выезжая, начинаешь знакомиться с мнениями людей из других стран, их законодательством и методами оценки состояния и качественных характеристик торфяников. Подходы могут заметно отличаться, и ты уже иначе оцениваешь методы решения проблем, связанных с болотами, в своей стране.
Специалист должен чётко знать законодательство в своей области деятельности, чтобы грамотно решать вопросы, а не полагаться на предпочтения.
Авторитеты и чужое мнение
Настоящий учёный не должен относить кого-то к авторитетам только из-за чина или регалий. Он должен уметь вести дискуссию и отстаивать своё мнение, но в то же время слышать мнение своих коллег. Он может согласиться и с аспирантом, если у него интересная идея. Нужно быть объективным.
Я не признаю авторитетов в науке. Каждый, независимо от должности и статуса, имеет право вести научную дискуссию, и ты должен с уважением его выслушивать и научно аргументировать свою точку зрения.
Интерес в восстановлении природы
Знаете, заниматься любимым делом, за которое ещё платят зарплату — наверное, это и есть счастье. Это мой интерес: видеть новое, общаться с природой и радоваться её восстановлению. Сначала видишь эти голые торфяные участки, на которых долгие годы ничего не растёт, а потом, после экологической реабилитации, — уже обводнённые, заросшие болотной растительностью, с большим количеством животных.
Как на торфяниках Старобинском и Булев Мох, восстановление которых начинал мой отец, большой вклад внесли эксперты по международным проектам — в итоге появились прекрасные места. Всё зарастает, живут птицы, восстанавливается болотная экосистема.
Душа болит, если что-то не так в природе. Значит, надо поправить. Это уже смысл жизни.
Молодому учёному нужно ничего не бояться
Легко сказать, но очень трудно сделать: надо подняться над трудностями и найти своё место в жизни, в науке. Трудности переживают те, у кого есть интерес в жизни помимо борьбы с бытовыми проблемами.
И потом, если человек стремится к чему-то, то он этого добьётся. А если сложить крылья, то жизнь превратится в серые будни. Поэтому — терпения, силы, упорства! Хорошего окружения и умения не подпускать слишком близко людей, которые тебя не понимают! Лучше найти тех, кто разделяет интересы.
Не надо бояться трудных путей. Многие мои знакомые шли к цели именно так, через преодоление обстоятельств, и сейчас в них чувствуется самодостаточность. Они уверены в себе и довольны. А плывущие по течению, как правило, не могут сказать, что счастливы.
Главное — ничего не бояться.