«Руки вверх! Остановите печатные машины!»
С этими словами в ночь на 25 ноября 1987 года двадцать человек из политической полиции Штази штурмовали тайную Умвельт библиотеку в Берлине (по-немецки пишется как Umweltbibliothek, а в дословном переводе – Библиотека окружающей среды или Экологическая библиотека).
Она была создана в подвале приходского дома протестантской сионистской церкви и заполнена запрещёнными книгами и журналами об окружающей среде в Германской Демократической Республике – бывшей Восточной Германии.
Штази задержали семерых активистов, а также конфисковали работы и печатающие устройства, которыми активисты пользовались, чтобы выпускать подпольный журнал Umweltblätter (в дословном переводе – Экологические листы).
Тогда впервые за 40 лет коммунистическая диктатура посягнула на культовые здания. Шок был огромным. В стране прошли ночные акции солидарности, информация попала в западные СМИ, и режим был вынужден освободить экологических активистов.
Этот забытый эпизод – важная часть процесса, который в итоге привёл к падению Берлинской стены тридцать лет назад, 9 ноября 1989 года. Он показывает, насколько SED (Социалистическая единая партия Германии – ред.), единственная партия в ГДР, боялась защитников окружающей среды. И не зря: они были одной из движущих сил гражданского движения, которое смело тоталитарный режим.
Свобода слова и убежище для несогласных были только в протестантской церкви
«Эта неудачная операция имела огромное символическое значение, – говорит Кристиан Хэлброк, один из основателей Умвельтбиблиотеки. – Тогда впервые Социалистическая единая партия получила отпор, была побеждена. Думаю, нас недооценили, в партии не ждали, что мы будем защищаться».
В ГДР протестантские церкви были единственным местом, где существовала свобода слова и находили убежище несогласные. Речь прежде всего о правозащитниках, антимилитаристах. В 1980-х годах протестовать стали и экологи: всё более очевидным становился ущерб, наносимый серийными производствами, химической и угольной промышленностью с их устаревшим оборудованием.
ГДР удовлетворяла 70% своих потребностей в энергии, используя грязный уголь – лигнит. Так она стала крупнейшим эмитентом выбросов CO2 в Европе. В угольных регионах, таких как Лейпциг в Саксонии, каждый второй ребёнок страдал респираторными заболеваниями.
Интенсивное земледелие и стихийные свалки стали причиной загрязнения грунтовых и поверхностных вод. Почти у половины населения вода из-под крана была непригодна для питья. Из-за кислотных дождей более половины лесов было уничтожено. Но власти отрицали факты и уверяли: экологические проблемы возможны только в капиталистическом обществе.
Исследователь архива Штази, бывший оппозиционер Кристиан Хэлброк, вспоминает начало своей борьбы.
«Мы публично выражали сомнение в том, что государство и его политика легитимны. Но делали это через действия, которые трудно криминализировать: сажали деревья, собирали мусор, – продолжает сын пастора.
– Мы считали важным понемногу преодолевать изоляцию, которой для нас хотел режим. Десятки экологических групп действовали по всей стране и делали это сообща. Мы обменивались информацией, фотографиями, на которых зафиксирован ущерб окружающей среде, провозили запрещённые книги через границу с Чехословакией. Мы старались охватить население и в городе, и в сельской местности, несмотря на то, что многие люди не хотели слышать правду».
Социалистическая единая партия Германии увлеклась индустриализацией
Чем радикальнее становились активисты, тем жёстче были репрессии. Одни попадали в ссылку, другие – в тюрьму. За Кристианом Хэлброком следили и после допрашивали на протяжении трёх недель по делу об «организации подрывной деятельности». Ему дали штраф.
«Они также пытались обвинить меня в преступлениях, которые я не совершал, таких как хищение денег, – говорит человек, никогда не опускавший руки. – Мне даже как-то обрезали тормоза на велосипеде».
А после внезапно защита окружающей среды стала «целью Государства», согласно Конституции ГДР 1968 года. Было создано министерство окружающей среды, в котором работало 38 000 государственных служащих.
И всего несколько лет спустя партия увлеклась индустриализацией и гонкой за ростом производственных мощностей, ей уже было неважно, какой урон будет нанесён окружающей среде. В 1982 году экологические вопросы запретили задавать – данные об окружающей среде отнесли к информации для служебного пользования.
Это подтолкнуло Мартина Кюне к тому, чтобы присоединиться к сопротивлению. Он работал метеорологом в ГДР и занимал должность в небольшом городке Котбус (Бранденбург), окружённом угольными шахтами.
«Я постоянно сталкивался с политикой партии, направленной на сокрытие и манипулирование, – вспоминает он. – Партия сознательно запретила доступ к информации об окружающей среде: например, о качестве воздуха».
Он присоединился к Kirchliches Forschungsheim Wittemberg – церковному исследовательскому центру, который сделал несколько работ, компрометирующих коммунистический режим. Среди них исследование загрязнения, связанного с эксплуатацией урана в саксонском и тюрингском регионах. Публикации распространялись подпольно, а для избежания цензуры на них делали пометку «Для внутреннего использования в Церкви».
Движение перестало быть подпольным в результате Мирной революции 1989 года, которая привела к падению Берлинской стены 9 ноября. Экологические требования выдвигались параллельно с призывом к свободным выборам и установлению демократического режима.
Круговорот событий неизбежно увлёк за собой экологических активистов. В феврале 1990 года двое из них, Клаус Шлютер и Матиас Платцек, были назначены министрами в последнем правительстве ГДР. В государстве, где до этого не было охраняемых природных территорий, появилось пять национальных парков, шесть биосферных заповедников и шестнадцать природных парков, что составило 11% от общей площади ГДР.
Окружающая среда – одно из приоритетных направлений демократически избранного правительства
Большинство экологических групп объединились под общим названием Союз 90 / Зелёные (Bündnis 90 – Die Grünen). Они баллотировались на первые (и последние) свободные выборы в Восточной Германии, набрав 2,9% голосов. Процент был низким, но они получили свою победу другим путём: экология стала одним из приоритетов демократически избранного правительства в марте 1990 года. Все атомные электростанции ГДР, считавшиеся слишком опасными, были закрыты наряду с наиболее загрязняющими химическими заводами. На угольных электростанциях были установлены устройства для удаления серы, как на Западе.
«Внезапно мы получили больше, чем когда-то могли мечтать», – восклицает Кристиан Хэлброк.
В октябре 1990 года ГДР была включена в состав Федеративной Республики Германия, Западной Германии. И эпоха экологии закончилась. Экономический шок, последовавший за воссоединением, ослабил загрязняющие отрасли и одновременно привёл к безработице. Каждый пятый житель Восточной Германии лишился работы, и стало не до экологических проблем.
«Нам обещали радужное будущее после воссоединения, поэтому мы не ставили палки в колеса, – сказал Мартин Кюне, ставший советником Котбуса. – А после проблема занятости в химической и угольной промышленности быстро затмила остальные».
Прошло тридцать лет, но экологический ущерб, нанесённый во времена ГДР, всё ещё заметен. В Биттерфельде (Саксония-Анхальт), самом загрязнённом городе Европы в 1980-х годах, был потрачен миллиард евро. Но, несмотря на это, много ещё предстоит сделать: в подземных водах уровень хлорбензола, ДДТ и серной кислоты в 10 000 раз превышают нормы.
Что касается политики, то 90 членов Bündnis присоединились к Grünen (Западной партии зелёных). Так появилась Немецкая партия зелёных, которая сейчас является второй по величине политической силой в объединённой Германии.
Везде, за исключением Востока. Там голосов мало, что говорит о недоверии, которое и сейчас питают по отношению к этим людям, борющимся за прекращение загрязнения.
«Разговоры о защите окружающей среды оскорбительны для людей, которые до сегодняшнего дня не хотят и слышать об отказе от угля», – говорит Мартин Кюне.