24 апреля, день первый.
Мне очень нравится моё новое платье – я купила его в секонд-хэнде. Оно сделано из натуральной ткани и кажется мне очень удобным, по крайней мере, пока что. Из минусов сразу заметно отсутствие карманов, но это привычные уже издержки женской жизни: производители уверены, что мы обожаем везде и всегда ходить с сумками, так что карманы в нашей одежде или не не предусматривают вообще, или делают скорее декоративными, чем функциональными.
В этом платье я буду «ходить в люди» весь следующий месяц. К счастью, дома можно носить другую одежду и запрета на стирку платья в условиях эксперимента тоже нет.
Ну что, погнали!
В 2014 году СМИ в разных странах мира писали об эксперименте австралийского телеведущего Карла Стефановича: в знак протеста против сексизма, с которым сталкивается его коллежанка Лиза Уилкинсон, он целый год выходил в эфир в одном и том же костюме. Конечно, никто ничего не заметил. Я не ведущая телешоу, и мне не надо ежедневно быть в телеэфире, но те несколько раз, которые пришлось на протяжении месяца поработать на камеру, я чувствовала себя очень неловко. Избавиться от общественного давления и стереотипов, которые навязываются годами, оказалось сложнее, чем я могла себе представить.
Изначально же идея ходить в одной и той же одежде целый месяц показалась мне очень забавной. Казалось, единственная проблема, которая может возникнуть – это скука. Платье мне надоест, я захочу разнообразия, мне будет обидно, что остальная одежда просто пылится в шкафу.
По факту оказалось, что скука - это наименьшая из проблем: с изменчивостью погоды и мероприятиями с дресс-кодом всё оказалось куда сложнее. А ещё, если я стирала платье вечером, то должна была любым способом высушить его к утру. Иногда в ход шёл фен или утюг. Это всё, конечно, вроде как мелочи, но жить так всё время я бы не хотела.
25 апреля, день второй
Рано утром меня разбудил телефонный звонок. Когда кто-то из родных находится в тяжёлом состоянии в реанимации, звонки в «неприличное» время означают одно: надо принять успокоительное и готовиться к похоронам. Так, во второй же день эксперимента я нарушаю правила, надев другое, чёрное платье.
Перед тем, как отправиться в другой город, мне надо было поучаствовать в съёмках видеоблога. Но всё по-честному: на съёмки – серое платье, на прощание и похороны – чёрное.
Эта ситуация стала первым поводом на протяжении месяца задуматься о дресс-коде, как о явлении. Одежда играет в нашей жизни разные функции, одна из которых - коммуникативная: выбирая те или иные предметы, мы можем сознательно что-то сообщать окружающим. Также она помогает нам почувствовать себя причастными к какой-то общности и в целом является частью процесса самоидентификации в каждом отдельном случае. Мы не всегда рефлексируем по этому поводу, а часто надеваем что-то конкретное, просто потому что так принято. Платья и костюмы для свадеб, чёрный цвет для похорон, туфли на высоком каблуке или белую рубашку для публичных выступлений.
Это связано одновременно и с культурной памятью (одежда, как часть традиции), и с проблемой перепотребления, очень актуальной для современных западных обществ. От нас ожидают, что в большинстве случаев мы будем не просто выполнять дресс-код, но и что каждый раз будем менять наряд. Особенно, если мы женщины.
28 апреля, день пятый
Сегодня я лечу в Эфиопию. Судя по прогнозу, там будет комфортная погода – переменная облачность, температура воздуха – 20-25 градусов. В самолёт на всякий случай надо взять шарф.
На случай, если сдадут нервы или случится форс-мажор, я взяла с собой запасное платье. Надеюсь, оно не понадобится, но места в сумке занимает совсем немного, так что пусть будет.
На самом деле мне было обидно: возможно, это единственный раз, когда я побываю в Африке, а на всех фотографиях я буду в одном и том же. Я словила себя на этом чувстве обиды и задумалась: а в чём, собственно, проблема? Подозреваю, переживания не были действительно моими. Это такое волнение по инерции, которым, кажется, время от времени грешат все люди. В реальности же ничего плохого не случилось, и тот факт, что на тех нескольких фото, где я оказалась в кадре, я была в одной и той же одежде, не сделал фотографии хуже. Но осадочек, как говорится, остался.
29 апреля, день шестой
Надо как-то сказать коллежанкам про мой эксперимент, потому что иначе они явно подумают, что со мной что-то не так.
Первое, что интересует людей, когда говоришь им, что тебе надо носить одно и то же платье целый месяц - это возможность стирки. В большинстве случаев они думают, что стирать платье тоже нельзя, и они спрашивают об этом максимально корректно, но мимика всё равно выдаёт отвращение.
Достаточно быстро у меня появилось ощущение, что с нами всеми действительно что-то не так. В большинстве случаев одежда не начинает плохо пахнуть и не пачкается во время первой же носки, и её (если речь не о нижнем белье) можно без проблем носить несколько дней перед тем, как отправить в стирку. Но типичная для США привычка стирать вещи после каждой носки благодаря глобализации стала международной. Человек два дня подряд ходит в одной и той же одежде? Это может быть повод для шуток и вопросов о том, где он или она провели ночь.
1 мая, день восьмой
Сегодня было официальное открытие конференции. Как и в другие дни, на мне было моё серое платье, леггинсы и кроссовки. Я чувствовала себя слегка неловко – люди в большинстве своём были одеты в официальные костюмы. Но их, кажется, мой вид не смущал. Или они удачно маскировались.
Этот день стал для меня первым «испытанием дресс-кодом». Сначала я чувствовала себя правда очень странно, но неловкость быстро ушла, а я снова словила себя на мысли, что соблюдение дресс-кода никак не связано с уважением к другим людям и с моей собственной способностью настроиться на работу, хоть в детстве меня учили обратному. Деловые костюмы помогают подчеркнуть статус, создают общую атмосферу, но это всё – просто игра с формой. Содержание куда интереснее: я сидела в зале Mandela Hall на Всемирном дне свободной прессы и думала, что ещё пять лет назад не могла представить, что окажусь в таком месте и по такому поводу.
Тогда же, пять лет назад, окажись я даже на региональной конференции, на мне были бы туфли на высоком каблуке, юбка-карандаш, белая блузка, волосы были бы уложены, а полчаса перед выходом я обязательно потратила бы на макияж. А сейчас это всё неважно. Важно не то, как мы выглядим, а то, что мы делаем. У кого-то может не быть денег на костюм, кто-то иначе расставляет приоритеты, а кому-то просто не хочется играть по этим правилам игры. И это действительно совершенно неважно.
2 мая, день девятый
Нас всех пригласили на торжественный ужин по поводу вручения какой-то премии. Я не иду, потому что в пригласительных указан дресс-код – black tie или национальная одежда, а ничего подходящего у меня с собой, конечно, нет.
Кстати, платье моё за ночь не успевает высыхать, но с учётом местной погоды это не проблема. А ходить по улице приходится ещё и в леггинсах, потому платье короткое, а местные мужчины и так слишком активно реагируют на белых женщин. Жарко.
5 мая, день двенадцатый
Я вернулась в Минск, а здесь +14 и ливень. У меня с собой не было ни куртки, ни тёплой кофты, так что пришлось из аэропорта ехать на такси. Платье начинает меня раздражать, но я привезла из Африки украшения и шарфы, так что могу теперь «разбавлять» образ аксессуарами.
8 мая, день пятнадцатый
Половина эксперимента позади. Платье мне надоело, и иногда я хожу в магазин в пижаме (нашла серую зону в условиях!). На это окружающим, кстати, тоже наплевать.
Вообще, тяжеловато стало день на десятый. Я подумала, что нехватка одежды – одна из причин постоянного стресса у очень бедных людей. Периодически «всплывали» воспоминания о детстве – у меня было очень мало одежды, и это было не результатом собственного выбора, а обычным последствием нищеты. Когда я вспоминала, как вещи мне покупали по принципу «чтоб всё сочеталось со всем и было одновременно и нарядным, и подходящим для ежедневной носки», мне хотелось плюнуть на эксперимент, сжечь это серое платье, пойти в магазин и купить пять новых.
И, по большому счёту, большие гардеробы многих моих знакомых по такому принципу и формировались – это своеобразная форма психотерапии. Во-первых, хочется компенсировать бедное детство 90-х, а во-вторых, покупка большого количества одежды помогает поддерживать иллюзию богатства. Я знаю, что в «зелёной» среде люде принято осуждать за компульсивные или просто излишние покупки, но в данном случае у меня, как говорится, язык не поворачивается, потому что избыточное потребление здесь – только симптом, и бороться стоит не с ним.
10 мая, день семнадцатый
Сегодня мы снимали два выпуска видеоблога. Таким образом, уже три видео подряд я буду в одной и той же одежде. Наверно, я впервые рада, что канал не пользуется популярностью – если бы нас смотрело много людей, без обсуждения нашего внешнего вида уж точно не обошлось бы.
15 мая, день двадцать второй
Я проснулась с немного повышенной температурой и чувствовала себя абсолютно разбитой, а с учётом недавнего полёта в Эфиопию это значило, что мне надо было идти к инфекционисту. Не знаю, то ли из-за болезни, то ли из-за того, что я ношу это платье уже три недели, но в поликлинику я была готова идти прямо в пижаме. Конечно, я заставила себя переодеться, но сам факт!
16 мая, день двадцать третий
Нет, ну я конечно понимаю, что в лаборатории меня узнают, потому что вчера брали анализ на малярию, а это здесь случается нечасто. Но мерзкий внутренний голос говорит, что дело ещё и в том, что я снова в том же платье. Не знаю, что раздражает меня больше – платье или этот голос. Но так или иначе, платье я перестану носить уже через неделю, а невроз останется.
На протяжении всего эксперимента каждый раз, когда меня раздражало платье, я начинала злиться на себя: я же понимала, что всё дело в установках и стереотипах, и что это они заставляют меня не любить своё отражение в зеркале, пытаться разнообразить образ шарфами и серьгами, стыдиться самой себя. Я правда всё понимала, но практически ничего не могла с этим сделать. То, что вбивалось в сознание на протяжении практически всей жизни, не выветривается так быстро и так просто.
22 мая, день двадцать девятый
Дома нет горячей воды, я поехала к лучшей подруге, чтобы полежать в ванной, и, ссылаясь на нехватку времени и какую-то тотальную катастрофу, которой стал для меня этот день, поехала я прямо в пижаме и домашней обуви. Кажется, что ещё немного, и платье будет сниться мне по ночам. К счастью, это предпоследний день эксперимента.
23 мая, день тридцатый – последний
День начался с такси и поезда Минск-Вильнюс. На мне всё те же кроссовки, те же леггинсы и то же платье. Наверное, это какая-то разновидность стокгольмского синдрома, но сегодня вся эта одежда меня совершенно не раздражает. Даже странно, что завтра утром придётся выбирать, что надеть.
Послевкусие
Этот месяц был полон жутко противоречивых чувств. С одной стороны, я правда устала от платья, а с другой – у меня ни разу не встал вопрос «а что мне сегодня надеть?». Не приходилось думать о том, насколько уместной будет та или иная одежда: у меня просто не было выбора. Такое искусственное ограничивание себя в выборе оказалось испытанием, но не слишком сложным.
Другое дело, что это заставило меня задуматься о тех, кому приходится так жить постоянно. Да, им не приходится думать о выборе нарядов, и это вроде как плюс (каждая ситуация, в которой надо делать выбор и принимать решение – это стресс, и избавляться от лишних стрессов – достаточно хорошая идея), но сам факт отсутствия выбора тоже угнетает. И одно дело, если это игра или эксперимент, и совершенно другое – когда это вынужденные условия постоянного существования.
Если говорить об экологическом аспекте потребления, то решение свести всю недомашнюю одежду до одного комплекта может быть неплохой политической акцией, громким заявлением и вызовом себе/обществу/предрассудкам/стереотипам, но практического смысла такой аскетизм в сравнении с обычным ответственным потреблением не имеет. Вещь чаще стирается и быстрее изнашивается, так что за пять лет вам придётся сменить одинаковое количество предметов одежды независимо от того, используете вы на протяжении месяца один и тот же комплект или три разных.
Более того, возникает вопрос о трате воды, средств для стирки и собственного времени. Как поступить лучше – стирать одно платье и нижнее бельё вручную или запускать практически пустую стиральную машину? Регулярная ручная стирка одежды в европейском городе двадцать первого века... довольно глупый, на мой взгляд, способ разнообразить свою жизнь. А если постоянно запускать полупустую машину, мы возвращаемся к вопросу перепотребления.
В общем, с выводами всё как-то неоднозначно. Точно убедилась я только в одном: практически всегда дресс-код – это ненужная конструкция и сомнительное нагромождение символов. Он помогает выстраивать иерархию, и популярный теперь в западных обществах тренд переосмысления иерархических отношений выражается в том числе и сознательным отказом от этой практики.
Но всё-таки вряд ли я в ближайшие месяцы снова надену то платье.