Не было бы счастья, да Шиес помог
Расскажите, как все начиналось?
Нина: Началось всё с того, что недалеко от Архангельска на станции Шиес хотели сделать полигон для отходов из Москвы. Люди взбунтовались, потому что идея, как ни посмотри, отвратительная. В этой ситуации все стали объединяться и думать, чем можно помочь: были протесты, акции, люди высказывали недовольство. В то же время многие задумались: «А чем лично я могу помочь планете, чтобы было меньше мусора?».
Года полтора назад Аня стала ходить по театру как проповедник и рассказывать всем о том, что надо спасать планету.
И мы все вместе задумались над тем же вопросом – что мы можем сделать?
Вот тогда и был создан проект «Эко_невидаль». Изначально это была идея обычной акции: выйти на улицу с тележками и пособирать мусор, но людей надо как-то мотивировать, и мы стали думать, что мы можем им подарить за то, что они вышли на улицу.
Решили, что можем пошить небольшие сумочки из остатков тканей, и назвали их театральными сумками. В пошивочном цехе театра при создании костюмов остаётся много мелких остатков тканей, они нигде не используются и в основном их выбрасывают. Когда начали делать первые сумки, задумались о том, что это могут быть не просто разовые подарки, сумки можно шить в постоянном режиме. Мы стали собирать обрезки и шить из них театральные сумки.
Актёры начали разделять мусор в театре
Как коллектив отреагировал на вашу деятельность?
Аня: Коллектив у нас экосознательный. Глядя на нас, коллеги и друзья поняли, что можно учиться искусству маленьких шагов, и нашим влиянием уже начал сортировать мусор. К сожалению, далеко не все люди это делают. При этом в нашем провинциальном городе баки для раздельного сбора стоят уже очень давно, уже лет пять, хотя даже Москве стали недавно об этом говорить.
В театре, бывает, устраиваем посиделки, используем одноразовую посуду, стали уже не сразу выбрасывать ее, а мыть тарелки и стаканчики, использовать повторно. В этом году в нашем театре уже собираются организовать раздельный сбор мусора.
«В этих пиджаках играли, когда мы ещё не родились»
А есть ли у вас вещи, которые сделаны не из обрезков, а из настоящих театральных костюмов?
Нина: Вещи из костюмерной тоже имеют свой срок эксплуатации. Например, недавно решили выкинуть старые советские пиджаки, потому что они уже буквально разваливаются и совершенно непригодны для использования.
Мы сражались за баулы с криками: «Не выбрасывайте! Мы придумаем, что с ними сделать!». В итоге из пиджаков получился мой диван, на котором я теперь ежедневно сижу.
У нас, на самом деле, стараются не выбрасывать вещи без веской причины. Это очень старые пиджаки, в них играли, когда мы еще не родились. В мешке на выброс вместе с пиджаками был еще и старый морской китель – это редкая вещь. От таких избавляются только когда они в очень плохом состоянии.
Еще до того, как китель пришел в театр, кто-то в нем служил, потом принес его в театр, в нем долго играли роль и, наконец, он дошел до моего дивана. Это удивительная жизнь простых вещей.
У многих вещей есть такие истории – в театр постоянно что-то приносят, а костюмеры их разбирают. В один из театральных институтов в Москве, например, какой-то дедушка принес целый мешок вещей, в нем были настоящие сюртуки из XIX века, это невероятная радость.
На сумках, я так понимаю, вы не остановились?
Аня: Да, случайно вышло, что мы сшили театральный плед.
Коллега по танцевальному цеху вначале она заказала у нас сумку, а потом попросила пошить ей плед – видимо, ей так понравилась идея. Я подумала сначала, что читать разучилась, или она ошиблась. Переспросила, какой плед имеется в виду. Но коллега настаивала, что хочет плед из остатков ткани. Это был сложный заказ, вещей крупнее сумок мы до этого не шили.
Я переваривала ситуацию: как же из крохотных остатков ткани сшить настоящий плед? Но мы почесали головы и решили замахнуться на такой большой проект. Стали подбирать ткань по цвету, фактуре, чтобы плед был не очень тяжелый и в тоже время крепкий. Очень долго разгребали баулы с тканями, которые насобирали за это время. В итоге все получилась, собрали плед, как конструктор, и он получился большим и уютным.
Когда мы завершили работу, то поняли, что на плед пошли такие кусочки ткани, которые даже мы бы выбросили, они вряд ли подошли бы для сумки. А так у нас получилось сделать большое полотно из крохотных квадратиков. Шили его полам с Ниной, она метр, и я метр, потом объединяли.
«Шкурка зонтика» и обрезки ниток тоже могут пригодиться
Шили еще бахилы их старых зонтов.
Для спектаклей в качестве реквизита используется много зонтов. Они достаточно часто ломаются, и мы попросили отдавать их нам, чтобы не выбрасывать на помойку.
Мы снимаем с них «зонтичную шкурку» и шьём бахилы. Эту идею нам подсказали на одном из форумов по отходам, который проходил в Архангельске, где нас пригласили поучаствовать. В театре еще есть отдельный цех реквизита, и там просто куча всего, что надо периодически выбрасывать. Мы тоже просим всё отдавать нам.
Недавно мы начали делать игрушки из тех частей, который уже однозначно выбрасываются: например, очень мелкие лоскутки и остатки ниток нужны для набивания игрушки. Внутри лис набит именно такими обрезками. Можно сказать, что это уже вторичное безотходное производство.
Нина: Один мой друг, который видел наши сумки и плед, попросил сшить небольшую скатерть на стол. Он любит пить чай и любит странные вещи. Я тоже сшила ему довольно большую скатерть из маленьких обрезочков ткани и ниток, всё нашила друг на друга, и вышло очень красиво! В последнее время взялись еще и за картины из лоскутков.
Спектакль закончился – костюмы остались
Что происходит с костюмами после того, как спектакль больше не показывают?
Нина: Костюмы обычно очень долго хранятся, сшить их – дело дорогое. Недавно у нас списали один из спектаклей – спектакль-праздник – был приурочен к 80-му юбилейному сезону театра. Сейчас эти шикарные костюмы просто висят, актёры просят их себе на память, но никому не отдают, потому что они все еще могут пригодиться.
Костюмы еще могут разбирать по частям, есть даже отдельная секция, мы её называем «подбор». И все эти вещи, в которых сейчас уже никто не играет, которые были в советском союзе, все шекспировские костюмы, они висят. Их обязательно используют, могут перешить, переделать, забрать какую-то деталь в новый костюм.
ФСБ и экосознательный петух
В вашем театре ставят только классику или также создают спектакли на актуальные на сегодняшний день темы?
Аня: В нашем театре ставят в основном классику, мы всё-таки областной театр драмы. Но недавно у нас был проект «Живые течения», где исследовали тему севера, миграции людей. Там были затронуты животрепещущие для нас темы: почему кто-то из людей уезжает и почему люди здесь живут.
Спектакль базируется на интервью с жителями Архангельска и области: тех, кто уехал и кто наоборот не хочет уезжать. На его основе мы создали пластический перфоманс, с текстом, музыкой, песнями, танцами. Поездили по России, были в Санкт-Петербурге и Москве, спектакль нашел отклик.
Нина: Театр не столько классический, скорее мы необычная смесь классики и современности. У нас много современной драматургии, и наши режиссёры экспериментируют. Сложно называть нас консервативными. И публика к этому готова.
У нас есть один спектакль про животных, они живут в хлеву и переговариваются между собой, обсуждают человечество и то, что сейчас происходит в мире. Один из героев петух, он постоянно слушает радио и приходит рассказать другим животным, что услышал.
И однажды актёр, который играл петуха, говорил свою речь и вдруг выкрикнул: «Нет Шиесу, нет помойке на севере!» И люди так зааплодировали!
Так откликнулись на эту фразу! А потом артисту и театру влетело, потому что люди из правительства услышали, что такое происходит, и нам настучали по голове.
С «Живыми течениями» тоже были проблемы, кто-то сказал, что мы устраиваем митинг, там тоже были реплики про мусор. Приходили люди из ФСБ, интересовались, что у нас тут происходит. И это на самом деле напугало людей. Но то была клевета, никаких митингов мы не устраивали, мы просто показываем реальность.
