Есть только «спасённую еду» – идея, на которой Миша Бадасян строит свой перформанс длиной в год. За это время он хочет показать, как много еды выбрасывают люди вместо того, чтобы использовать по назначению (его Instagram).
Миша Бадасян – армянин родом из Ростова. В 20 лет он переехал в Германию и живёт там уже 13 лет. Миша получил диплом социального работника, и с 2015 года работает с беженцами в НГО и социальных проектах.
Менял разные проекты, первым из которых была работа в центре, куда приезжали тысячи людей в 2015-2016 годах. Потом два года работал с молодёжью, и сейчас – только с ЛГБТ и КВИР-беженцами в специальном центре в Берлине.
Я полностью отказался от покупок, не хожу в кафе и рестораны
Кроме работы с беженцами, я занимаюсь арт-проектами и могу назвать себя Life artist, художник жизни. Дело в том, что один из методов в моих проектах – это посвятить себя одному проекту или теме на 365 дней. Он помогает показать суть и прелесть искусства, которое может войти в твою жизнь и менять её.
– После чего ты решил попробовать есть только «спасённую» еду?
Я люблю кушать, и кроме того, занимаюсь темой [еды] уже около 7-8 лет – довольно давно. Переехав в Германию, я много где волонтёрил, например, в Tafel e. V. – крупной федеральной организации, которая возникла больше 30 лет назад.
Еду собирают у супермаркетов и больших компаний и потом раз в неделю её раздают через точки по всему городу, в разных районах. Туда приходят нуждающиеся или малоимущие, которые должны показать удостоверение о том, что получают какое-либо пособие. Я год работал в центральном офисе организации, сортировал еду в огромных складах.
Потом в Дрездене начал заниматься dumpster diving (дословно погружение в мусорные контейнеры – ЗП). Мы ходили по ночам к супермаркетам, залезали в их мусорные контейнеры.
Это был такой драйв! Я был молодым, был революционером. Спустя какое-то время это стало нелегально, начались судебные процессы против активистов, и это апокалипсис капитализма: считается, что выброшенная еда – это [одновременно мусор и] частная собственность.
Потом я перешёл с уличного ночного активизма в Food Sharing – огромную НКО, которая работает в Германии, Швейцарии и Австрии. Она собирает еду из тех же контейнеров, но уже официально. Чтобы стать её волонтёром, тебе надо зарегистрироваться на сайте, пройти тест и получить своё удостоверение. Моя регистрация датируется 28 января 2015 года, то есть я там уже семь лет.
Я собираю еду то более, то менее активно. В прошлом году я сделал небольшой эксперимент: попытался жить фудшерингом один месяц. Выдержал только три недели и под конец ел одни булочки. Потом всё надоело, бросил. А в этом году решил восстановить традицию и решился на большой шаг – питаться так целый год. С 30 сентября я полностью отказался от покупок, не хожу в кафе и рестораны, не покупаю ничего нового.
– Наверняка экономишь уйму денег.
На самом деле, я об этом даже не думал, хотя потом понял, что кошелёк всегда полон денег. Я жил вместе со своим парнем, и у меня лично уходило 300-400 евро на еду в месяц, включая магазины, рестораны и кафе. Пошёл на выходных купить кофе и круассан, потом зашёл во вьетнамский ресторан, ещё что-то – и вот уже 30-40 евро. Теперь видна реальная экономия.
Но спасать деньги – не моя цель.
Животных растят, убивают, а потом выбрасывают мясо
Моя цель политическая: еды здесь слишком много, и выбрасывать её аморально. Ситуация настолько ужасна, что нужны радикальные методы и работать на всех фронтах. Нужно менять систему работы супермаркетов, как работает кейтеринг, как начисляют налоги…
Мне написал коллега: «Вау, Миша, я знал, что выбрасывается столько еды, но увидев это в твоём инстаграме, я ужаснулся». Людям нужна реальная картинка. Или подруга рассказала, что у них на конференции был кейтеринг, остатки всегда выбрасывали, и она написала им в форме обратной связи, что стоит задуматься о фудшеринге.
Я спасаю еду на всех уровнях: вчера нашёл на улице и скушал прикольную булочку с шоколадом – это фриганизм. Фриганы ходят по кафе и ресторанам, находят что-то на улице и кушают остатки. Мне кажется, в Германии это непопулярно… Хотелось бы это продвинуть дальше. Я такое делал в Шотландии, когда жил там, собирал себе картошку фри и прям любил это.
Меня сегодня подруга пригласила на концерт фламенко, а я говорю – не могу, иду забирать еду. Я должен всё подстраивать под проект, и это круто. Это стало моей второй работой, вчера я посвятил этому три часа, сегодня будет три-четыре.
– Где ты забираешь еду?
Пекарни, кафе, супермаркеты, рестораны, велодоставка, кейтеринг, из отелей…
– А как договариваешься?
Это уже устоявшаяся НКО, есть ответственные по районам, которые занимаются договорённостями и кооперацией. Есть группы в Facebook, где тоже постят, сколько чего осталось и где забрать.
Кстати, очень важно написать в статье: забрать еду одно дело, а потом её раздать – это ещё одна задача.
– А зачем, ты же забираешь её себе есть?
Нет! Конечно, я раздаю! Я за один месяц собрал больше 1 000 килограммов еды. Этот проект – одновременно волонтёрство, социальная работа и арт: я кормлю друзей, поставляю еду для бездомных, привожу к себе на работу беженцам.
Еды огромное количество, в том числе мяса – это самое ужасное. Животных растят, расходуя огромное количество ресурсов, убивают, чтобы потом всё выбрасывать – это катастрофа.
– Какое мясо ты чаще всего встречаешь?
Есть запакованное, больше свинины и говядины, курица реже. Часто выбрасывают сэндвичи с мясом (а не с сыром, например). Сосиски тоже бывают. Но это смотря где забираешь: в пекарне, кафе или супермаркете.
– Чего обычно почти не бывает?
Я вегетарианец, и мне не хватает тофу и соевых всяких штук, сладостей тоже мало. А фруктов и овощей, наоборот, полно. Кстати, я сказал бы, что питаюсь более или менее здорово: сейчас поел йогурта с мюсли, а на обед у меня будет рис с томатным супом. Ем салаты и всё такое – нельзя же питаться одними сэндвичами. Спасённая еда – это не значит неполноценная или невкусная. Это хорошая здоровая пища.
Ещё люди часто не понимают, когда им говоришь: всё, что в пекарне к вечеру на прилавке, через 15 минут станет мусором. Одна эта мысль пугает людей, я надеюсь, она меняет их сознание.
Мы с друзьями организовали Political Kitchen Berlin
– Какой вопрос тебе чаще всего задают?
«Врёшь ли ты?» Мол, правда ли, что я ничего не покупаю. Я не могу доказать это, я же не поставлю камеру видеонаблюдения. Но в этом и прелесть того, чтобы быть художником: если я что-то куплю, то как будто сам себе отрежу руки и ноги. Я всегда работаю честно, о лажах я расскажу.
Например, вчера друг меня угостил милкшейком, а в прошлом месяце мне купили мороженое – это два раза, когда я схитрил.
– Как ты видишь цель своего перформанса?
Для меня важнее всего процесс. За этот год я сэкономлю деньги, прокормлю много людей, в том числе бездомных, расскажу друзьям и сделаю с ними проекты. Мы с друзьями организовали свой коллектив Political Kitchen Berlin и будем работать с темой еды в культурном аспекте: делать инсталляции, снимать фильмы, работать с food policy, хотим вести образовательные проекты и мастер-классы в школах.
Моя цель – не просто развесить в конце фотографии и сказать, какой я молодец.
– Не было ли у тебя после переезда в Германию мыслей, что фриганизм, фудсейвинг – это то, что нельзя, неприемлемо? В Беларуси (как и в России, мне кажется), это считается довольно маргинальным занятием.
Да, но я с детства был активистом и был только рад продвигать всё это. Я живу здесь больше 12 лет, и активизм – это моя гражданская позиция.