Татьяна Рыжкевич рассказала агентству «Минск-Новости», что в Беларуси всего четыре дельфинотерапевта. Все они работают в дельфинарии в Минске, единственном в нашей стране. Вообще же в мире около 270 дельфинариев, и многие из них практикуют дельфинотерапию.
— Окончила биологический факультет Белорусского государственного университета, кафедру генетики. Когда увидела объявление, что минскому дельфинарию требуется человек для работы с особенными детьми и дельфинами, сразу заинтересовалась. Обучение проходила у украинских специалистов, которые здесь всё начинали. Прошла испытательный срок, причем решение было за дельфинами: если бы они меня не приняли, ничего бы не вышло. Эти морские животные соглашаются иметь дело далеко не с каждым. К счастью, у меня получилось. Работаю уже пять лет.
По словам Татьяны, дельфины присматривались к ней и изучали. Несколько раз целенаправленно выводили из себя, чтобы увидеть её в гневе. Например, игнорировали все команды.
— Действительно, дельфины — интеллектуалы. Обучить их чему-то не составляет большого труда, они всё схватывают на лету, любят решать поставленные задачи. Трудность заключается скорее в том, чтобы установить тесную психологическую связь, понять их сложную, с целым спектром эмоций натуру. Грубостью ничего не добьёшься. Надо договариваться.
У каждого из подопечных свой характер, и его нельзя не учитывать. Они могут подшутить, например специально облить водой. При этом издают звуки, похожие на наше хихиканье. Прекрасно чувствуют настроение, буквально сканируют насквозь. Если видят, что я чем-то расстроена, сразу становятся шёлковые — так проявляют свою поддержку. Мы очень дружны и хорошо понимаем друг друга.
Чем занимается дельфинотерапевт?
— Мы проводим индивидуальные сеансы терапии с особенными детьми, имеющими такие диагнозы, как ДЦП, аутизм, синдром Дауна, задержка психического и речевого развития, нервные тики. В день бывает в среднем до десяти занятий, так что наши морские доктора помогли уже тысячам юных пациентов. Многим из них нелегко даётся общение, и животные выступают проводниками в мир социума. Игры и плавание с дельфинами помогают детям раскрываться, раскрепощаться, верить в свои силы. Параллельно идёт тренировка различных групп мышц, что очень важно при вышеперечисленных диагнозах.
Наше тело, органы излучают волны того или иного диапазона частот. У здорового органа он один, у больного — другой. Свои частоты есть и у наших чувств: гнева, страха, любви. Благодаря так называемому сонору — природному эхолокатору, помогающему ориентироваться под водой, дельфины могут гармонизировать эти излучения. Уходят мысли о плохом, напряжение, тревога. Во всём теле появляется чувство какой-то расслабленности, ватности. Хочется улыбаться этому миру. И ещё хочется спать…
Дельфины обладают уникальной способностью нравиться практически всем. Дети приходят в восторг уже от одного их вида. Да и сами животные очень любят общаться, они на редкость коммуникабельны. Очень тонко чувствуют каждого. Если у ребёнка сложная форма ДЦП и его может напугать малейшее резкое движение, дельфин ведёт себя тише воды. А малыши, например, с синдромом дефицита внимания и гиперактивности находят в дельфине идеального товарища для подвижных игр.
Другой взгляд
Дельфины не любят развлекать зрителей, но делают это за еду и от одиночества в неволе, где лишены семьи и общения с себе подобными. Глава российского представительства «Антарктического альянса», бывший тренер морских млекопитающих Григорий Цидулко рассказал Тайге.инфо, чем плохи дельфинарии. Публикуем фрагмент интервью.
— В России на заре этого бизнеса животных отлавливали, в основном, для продажи за рубеж. А я считаю, что эти животные должны жить на свободе. Даже если уйти от понятий морали и этики, не разбираться, что гуманно, а что нет, есть один простой аргумент — для морских млекопитающих практически невозможно создать условий в неволе, в которых они могли бы нормально существовать. Им нужны большие пространства, богатая и социальная среда, которую в неволе воссоздать нельзя. Они за день проплывают иногда до сотни километров, если захотят, и очень сильно зависят от взаимодействия со своими близкими и родными.
Обычно их вылавливают в возрасте 2–3 лет, когда они фактически дети и ходят вместе с матерями, уже могут есть рыбу, но при этом ещё продолжают питаться материнским молоком. Причина простая: молодых животных проще транспортировать и проще дрессировать.
В тренеры обычно идут люди, которые мечтают работать с дельфинами. Многие мои знакомые тренеры говорят: «Против отлова я поделать ничего не могу, их всё равно будут ловить, но я хотя бы чуть-чуть сделаю лучше животным, с которыми работаю». А люди, которые не работают непосредственно с животными, а владеют ими, очень часто относятся к ним как к печатным денежным станкам.
Животные в океанариуме оказываются в очень стесненных условиях, чаще всего в полном одиночестве, потому что мало кто способен содержать больше одной особи. А это пожизненное одиночное заключение.
Расхожее мнение о том, что дельфины сами любят делать трюки — это неправда. Если бы у животного был выбор, оно бы предпочло не общаться с человеком и заниматься своими делами. Все представления и дрессировка построены на пищевой мотивации, а наказание — депривация пищевая и, иногда, поведенческая. Если животное помещают в обеднённую среду, то для него общение хоть с кем-нибудь всегда лучше, чем отсутствие общения вообще, и тренер, который выходит на бортик бассейна — отдушина, с ним можно повзаимодействовать.
Некоторые животные, что, правда, широко не афишируется, несмотря на обеднённую среду, отказываются от общения и кормления — фактически объявляют голодовку. Некоторых сажают на антидепрессанты и всю жизнь на них держат, потому что в таком состоянии зверь идёт контакт и на выступление, чего от них и добиваются.
Правда о дельфинотерапии состоит в том, что любое общение с животными помогает, и параллельно с этим помогает водотерапия — плавание, ныряние, расслабление мышц. Поэтому считается, что дельфинотерапия эффективный способ реабилитации. Но мало кто знает, что дельфинотерапия больше опасна, чем полезна, потому что дельфины являются носителями целого ряда заболеваний, которые могут передаваться воздушно-капельным путём, сложно диагностируются и очень сложно лечатся. Патогенные или условнопатогенные микроорганизмы у дельфинов похожи на человеческие, но при этом абсолютно резистентны к человеческим лекарствам.
Когда люди идут в воду к дельфинам, им про это не говорят. И если человек заразится чем-то в дельфинарии, то мало найдётся врачей, которые смогут сообразить, в чём дело, и помочь. Поэтому лучше завести кошку и заняться плаванием — это проще, дешевле, безопаснее и гуманнее.
Тем временем
В Карадагском заповеднике в Крыму выяснили, что дельфины во время общения внимательно слушают друг друга, а их «речь» состоит из отдельных «слов» и «предложений», пишет moya-planeta.ru. Учёные предполагают, что каждый импульс (в общении дельфинов) представляет фонему или слово разговорного языка животного. Принципиальное различие между обменом информацией у дельфинов и человеческим разговором лежит в характеристиках акустических сигналов. Дельфины могут проанализировать более кратковременные акустические импульсы, то есть их сообщения более информативны, чем у людей. Человеческий слух не позволяет воспринимать людям «речь» дельфинов, тогда как дельфины могут слышать разговоры людей.
23 июля считается Всемирным днём защиты китов и дельфинов. «Тюрьмы для животных» запрещены в Бразилии, Великобритании, Греции, Израиле, Индии, Канаде, Коста-Рике, США (штат Южная Каролина), Хорватии, Швейцарии. Многие страны запрещают не только импорт и использование морских млекопитающих в океанариумах, но и отлов.