Леса и климат: двусторонняя связь
Леса по всему миру страдают от климатических изменений, в Европе в том числе. И хотя они прекрасно эти изменения компенсируют (так же как болота и почвы, зелёные насаждения служат крупнейшими накопителями углерода, забирая его из атмосферы и тем уменьшая антропогенное усиление парникового эффекта), но всё равно подобные явления сказываются на состоянии лесного покрова планеты не лучшим образом. Потепление — причина все возрастающего числа лесных пожаров, из-за которых только этим летом на юге Испании и Португалии пришлось эвакуировать более 1500 человек.
«Если посмотреть на самые близкие к столице леса — вокруг Парижа, — то очевидно, насколько суше они становятся. Вероятность пожаров возрастает», — рассказывает заместитель генерального директора Национального бюро лесного хозяйства Франции (ONF) Патрик Фалькон.
Меняется состав лесов: граница традиционных видов продолжает смещаться к северу. В тундре учёные уже замечают первые виды хвойных, при том что в тайге последних становится всё меньше — их заменяют лиственные породы. По данным ONF, один из самых распространенных в стране видов — бук — мигрирует на север государства, а средиземноморские сосны «передвигаются» от моря к центру страны.
«Рушится вся естественная система восстановления нужных видов; приходится планировать и заранее высаживать необходимые растения. Скажем, лесник в Лотарингии думает примерно так: "Если я посажу сейчас бук, а через несколько десятилетий станет слишком жарко, то дерево умрёт, и я не смогу отправить его на лесопилку". Поэтому крайне важно, что мы высаживаем сегодня», — рассказывает Патрик Фалькон.
По его словам, адаптация к последствиям изменения климата становится одним из приоритетов французской лесной политики.
Налицо и другие угрозы для лесного сектора: более теплые зимы позволяют проще выживать вредителям леса. Еще одно ощутимое последствие, хоть и не затрагивающее лесные массивы, но связанное с посадками, — разрушение длиннейшей в Европе 320-километровой полосы дюн на атлантическом побережье Франции. ONF борется с этим, используя в первую очередь «мягкие» техники восстановления, вроде высадки определенных видов растений вдоль берегов.
ONF управляет четвертью всех лесов на территории страны (4,7 млн га), находящихся в государственной или муниципальной собственности, и 6 млн га лесов на заморских территориях, преимущественно на принадлежащих Франции островах. Остальные ¾ лесов страны находятся в частном владении.
Ключевые задачи ONF, подчиняющегося сразу двум министерствам — сельского хозяйства и окружающей среды, — устойчивое управление лесами, разработка и внедрение программ в области их охраны, производство древесины, развитие экотуризма и коммуникация с общественностью по этим вопросам. Бюджет ведомства (порядка 1 млрд евро в год) складывается из продажи древесины (что составляет около трети доходов), платы за услуги (экологический туризм, сопутствующие сервисы, охота) и финансирования со стороны государства. ONF поставляет 40% всей продаваемой во Франции древесины: 50% дубов и 80% буков. Подразделение ONF Energie работает в области биоэнергетики, и сейчас занимает четверть рынка древесных пеллетов, используемых для отопления в жилом и промышленном секторе.
Всего в ONF занято 10 тысяч человек. Число лесничих разнится в зависимости от региона: на севере страны в среднем работают два человека на две тысячи гектаров, на юге — один на 20 тысяч. 100% государственных и муниципальных и 40-50% частных лесных угодий сертифицированы по стандартам PEFC или АІС. Треть государственных и муниципальных лесов Франции включены в экологическую сеть европейских ООПТ Natura 2000, причем 7% — тщательно охраняемые заповедники с ограниченным режимом доступа.
По подсчетам ONF, французские леса ежегодно поглощают порядка 80 млн тонн СО2.
Международное сотрудничество при поддержке частного сектора
Лесное ведомство активно продвигает также технологии устойчивого лесопользования и повышения способности лесов к удержанию СО2 в более чем 50 странах мира, в основном в Латинской Америке и Центральной Африке. Патрик Фалькон рассказал, что сейчас лесное агентство помогает Колумбии и Чили реализовывать новые проекты по улучшению углеродного баланса и повышению уровня поглощения парниковых газов.
Зачастую партнёрами ONF выступают французские компании, причём не обязательно работающие в лесном секторе. Так, одной из крупнейших совместных программ ведомства и автомобильной компании Peugeot стал проект по восстановлению леса в Бразилии (штат Мату-Гросу), запущенный ещё в 1998 году. В его рамках лесовосстановление охватило территорию в 10 тысяч га (в том числе 1,8 тыс. га бывших плантаций и 7,2 тыс. га непосредственно лесов). Всего посадили свыше 2 млн деревьев более чем 50 местных видов. Также в 2009 году на территории в 1815 га, где произрастают леса высокой природоохранной ценности, была создана особо охраняемая природная территория. По итогам проекта удалось получить «лесные» карбоновые кредиты на основе Добровольного углеродного стандарта (Voluntary Carbon Standard), доход от их продажи тоже реинвестировали в проект. Общий бюджет которого, составивший порядка 10,5 млн евро, в итоге почти полностью был покрыт из средств компании.
Компенсация выбросов — внутри, а не снаружи
Похожие проекты реализует целый ряд французских фирм. Так, косметический холдинг L’Oreal запустил программу лесопосадок в Таиланде на территориях, где для компании выращивается рис в целях производства рисового масла.
«Деревья удобряют почву, улучшают водный баланс, повышают устойчивость экосистем к изменению климата», — рассказывает менеджер по вопросам устойчивого развития L’Oreal Александра Пальт.
По её словам, компания не пошла по обычному для корпоративного сектора пути компенсации углеродного следа за счёт приобретения сторонних кредитов (offsetting). Решив вместо этого скорректировать свои производственные процессы (insetting).
«Мы пытаемся изменить цепочку поставок, а также поддержать проекты по снижению выбросов парниковых газов на локальном уровне в тех районах, где работаем мы или наши поставщики», — пояснили представители компании. В частности, L’Oreal намерен увеличивать долю устойчивых поставок возобновляемого сырья, доведя ее до 100% к 2020 году.
Для каждого из видов сырья проведут подробный анализ социальных и экологических условий его производства, чтобы принять решение о возможных insetting-программах. Которые одновременно снижали бы углеродный и экологический след по всей цепочке поставок, при этом обеспечивая добавочную экологическую или социальную прибыль местным фермерам и жителям. Пример — программа внедрения водосберегающих технологий для 1500 индийских фермеров, поставляющих L’Oreal гуаровую смолу.
Многие их этих проектов французские предприятия реализуют в партнерстве с социальным проектом Pur Projet.
Его основатель Тристан Леконт пояснил, что речь идёт о программах снижения экологического и углеродного следа непосредственно в производственном процессе самих компаний. Или же о восстановлении экосистем, продукцию которых они используют.
«Мы помогает местным сообществам реализовывать долгосрочные социально-экологические проекты, а производителям — укреплять цепь поставок, через программы в области устойчивого лесного и сельского хозяйства и восстановления земель», — говорит он. Речь о более комплексном подходе, подразумевающем также сокращение бедности в сфере небольших фермерских хозяйств развивающихся стран. Все реализуемые проекты сертифицируются по правилам ECOCERT.
Кроме L’Oreal, Pur Projet уже работает с Chanel, Nespresso и другими крупными европейскими компаниями. Так, проект со швейцарским кофейным гигантом Nespresso вылился в лесопосадки на территориях сельскохозяйственного назначения, принадлежащих небольшим «кофейным» фермерам. В рамках первого пилотного проекта в Гватемале высадили 50 тысяч деревьев (включая фруктовые) на территориях, где работают свыше 300 фермеров. Двое технических специалистов продолжают консультировать их в области устойчивого лесопользования и сельского хозяйства.
Второй пилотный проект реализуется в Колумбии, тоже на землях 300 фермеров; в его рамках предполагается высадить почти 75 тысяч деревьев. Цель компании — 10 миллионов деревьев к 2020 году в регионах закупки кофе (преимущественно в Гватемале, Эфиопии и Колумбии).
«Деревья не только удерживают углерод, но и сохраняют биоразнообразие, помогают регулировать водный баланс территории, поставляют питание для почвы и тень для кофейных деревьев, обеспечивая фермеров целым комплексом долгосрочных выгод», — рассказывает глава отдела по устойчивому развитию Nespresso France Катаржина Рени.
Также Pur Projet запустил международную платформу International Insetting Platform на основе блокчейн-механизма.
«Наша цель — сделать инициативу, которая создала бы стандарт подобных insetting-проектов с обеспечением дополнительных социальных выгод для поставщиков сырья из развивающихся стран», — сообщил Тристан Леконт.
По итогам анализа уже реализуемых проектов выяснилось, что в среднем посадка одного дерева (включая поддержку и мониторинг на протяжении четырёх лет) обходится в $4. Однако это дерево в дальнейшем приносит порядка $14 дохода в виде экосистемных услуг и дальнейших социальных выгод.
Лесные проекты в РФ
В России в рамках Киотского протокола были сертифицированы два лесных проекта. Первый появился в 2009 году в результате сотрудничества WWF России, WWF Германии и Общины коренных малочисленных народов «Тигр». Проект профинансировали Министерство окружающей среды, охраны природы и ядерной безопасности Германии (BMU) и Банк развития Германии (KfW) в рамках Международной климатической инициативы правительства ФРГ. Климатический лесной проект должен был сохранить крупный массив кедрово-широколиственных девственных лесов на Дальнем Востоке России в местах обитания амурского тигра в бассейне реки Бикин. В результате 461 тысячу га Бикинской орехово-промысловой зоны и водоохранных лесов передали Общине в аренду на 49 лет для заготовки пищевых лесных ресурсов, в первую очередь кедровых орехов. Так как деревья не были вырублены, факт отсутствия эмиссии сертифицировали в рамках Киотского протокола. Полученное снижение выбросов продали международному брокеру для реализации на добровольном рынке сокращения выбросов. Средства были направлены общине «Тигр» на оплату природоохранной аренды, обеспечения защиты лесов от пожаров и браконьеров, создания мощностей для сбора и переработки недревесной продукции леса, рассказывают в WWF России. Это позволило Общине решить проблему сохранения ареала амурского тигра и местного биоразнообразия, которое является для коренных малочисленных народов источником жизни, на многие годы вперед. А в 2016 году на территории лесного массива создали Бикинский национальный парк.
Второй проект, также реализованный в 2008-2009 годах, — «Поглощение углерода путем лесоразведения в отдаленных районах сибирского региона РФ» — был заявлен АНО Центр экологических инноваций. Его цель — восстановление лесополос в Алтайском крае на территории в 50 тысяч га.
К сожалению, в России сложно воплощать в жизнь подобные климатические инициативы. Алтайский и Бикинский проекты отражены в Российском углеродном реестре и на Сайте конвенции ООН, прошли все проверки и верифицированы. Однако полученные в результате Алтайского проекта углеродные единицы так и не реализовали.
«Воплощению лесных проектов в рамках Киотского протокола, действие которого было ограничено 2012 годом, мешали три взаимосвязанных фактора: время, деньги и отсутствие утвержденных методик», — считают исследователи МГУ Сергей Бобылёв и Андрей Стеценко, авторы научной публикации «Лесные проекты: климатические изменения и экосистемные услуги».
По их мнению, в России можно реализовывать гораздо больше таких инициатив, однако сложности подготовки необходимых бумаг и написания методологического обоснования для подачи подобных заявок сильно тормозят процесс. Крайне высоки и затраты на оформление документов, а межевание и аренда земельного участка встают в приличную сумму вне зависимости от того, был ли реализован «киотский» лесной проект или нет. На момент появления проекта риск не добиться результата — реализации на рынке поглощенного углекислого газа — был велик.
По мнению Сергея Бобылева и Андрея Стеценко, Парижское соглашение в этом смысле открывает больше возможностей. Например, статья 5 позволяет разработать внутренние правила по лесам, удобные для России. Впрочем, детальные правила реализации соглашения еще предстоит создать в рамках переговорного процесса ООН по климату: ближайшая сессия пройдёт в немецком Бонне в ноябре 2017 года.
А инвестиции в российские лесные проекты могут поступать и от российского бизнеса, прежде всего от компаний транспортного сектора, а точнее, авиа- и морских перевозок. В качестве программ компенсации выбросов «Лесные проекты» способны заинтересовать представителей экспортно-ориентированных отраслей экономики (металлургическая, химическая и угольная промышленность), которые могут сократить свои выбросы полностью или частично, предложив на мировом рынке свой товар как климатически нейтральный.
Авторы также отмечают важность перетока капитала из акций предприятий загрязняющих секторов экономики в экологически «чистые» компании.
«России выгодно создать экономический механизм передачи поглощенных тонн углерода из российского лесного сектора в другие отрасли отечественной экономики: средства останутся внутри страны, и затраты предприятий ощутимо уменьшатся. Эти инвестиции от российского бизнеса послужат в том числе и делу охраны лесов от пожаров и болезней леса, восстановлению лесного покрова», — полагают исследователи, как раз предлагающие создать такой механизм.
Напомним, что в начале июля 2017-го Минприроды утвердило методику учёта поглощения российскими лесами парниковых газов. Предполагается, что её будут использовать компании и регионы, которые ведут или собираются вести учёт выбросов этих газов (дело пока сугубо добровольное). Потенциально методика будет полезна и в международных лесных проектах — в рамках пока что разрабатываемого Парижского соглашения по климату.