Согласно крупнейшему исследованию, экономические выгоды от защиты природно богатых участков вроде водно-болотных угодий и лесных массивов, перевешивают прибыль, которую можно получить от использования земли для добычи ресурсов. Но учёным ещё предстоит подробнее изучить конкретные территории.
Исследователи проанализировали 24 участка на шести континентах и обнаружили, что доходность активов «экосистемных услуг», таких как хранение углерода и предотвращение наводнений, полученная в результате природоохранных работ, была выше, чем искусственный капитал, созданный за счет использования земли для лесоводства или выращивания круп, сахара, чая или какао.
Исследование было проведено учеными из Кембриджского университета совместно с Королевским обществом защиты птиц. Они предполагают, что дальнейшее изменение природы для использования человеком может дорого стоить обществу, но тот факт, что эти затраты на «природный капитал» часто бывают слишком большими, не принимается во внимание людьми, принимающими решения.
Это перекликается с выводами исторического обзора, опубликованного в прошлом месяце профессором сэром Партха Дасгупта, экономистом из Кембриджа, который предупредил, что неспособность экономики принять во внимание истощение естественного мира подвергает планету «чрезвычайному риску».
Для последнего исследования ученые вычислили годовую «чистую» стоимость выбранных участков, если бы они оставались «ориентированными на природу», и сравнили её с ценностью возделанной человеком замели. Срок сравнения – 50 лет, ориентировочная стоимость одной тонны углерода – 31 доллар США.
Оказалось, что более 70% этих природно богатых участков оказываются экономически более выгодны, если их оставить в качестве естественной среды обитания, а все лесные участки стоят больше, если в них не проводить вырубки.
Такие выводы есть в статье, опубликованной в журнале Nature Sustainability. Это говорит о том, что даже если бы людей интересовали только деньги, а не природа, сохранение этих мест обитания по-прежнему имело бы смысл.
Исследователи обнаружили соляное болото под названием Hesketh Out Marsh в устье Риббла в Ланкшире, Великобритания, стоимость которого оценивалась в 2000 долларов за гектар (800 долларов за акр) только за счет сокращения выбросов углерода. Так много денег невозможно получить, выращивая на этих землях сельскохозяйственные культуры или используя эти территории для выпаса скота. Тем не менее, исследователи говорят, что многие экосистемные услуги по-прежнему сложно оценить с экономической точки зрения.
Ведущий автор исследования доктор Ричард Брэдбери, глава отдела экологических исследований в RSPB и почетный член Кембриджского университета, сказал: «Как ученый-эколог в RSPB, вы должны остро осознавать свои потенциальные предрассудки и быть как можно более нейтральными. в анализе. И все же я был удивлен тем, насколько ярко результаты пользу сохранения и реставрации».
Этот анализ предполагает, что мы полностью и правильно учитываем углерод, но даже если не брать его во внимание, природные объекты в нетронутом виде всё ещё остаются более ценными в 42% случаев.
Доктор Кельвин Пех из Саутгемптонского университета, соавтор исследования, сказал: «Люди в основном используют природу для получения финансовых выгод. Тем не менее, почти в половине изучаемых нами случаев эксплуатация, вызванная деятельностью человека, уменьшала, а не увеличивала экономическую ценность».
Перевод земель под сельское хозяйство иногда осуществляется за счет государственных субсидий. Они стимулируют производство товаров, которые, в свою очередь, не окупаются на рынке. Отчасти поэтому сельскохозяйственная политика Великобритании после Брексита движется в сторону новой системы экологического землепользования, в которой фермеры буду получать выплаты за экологические услуги, которые они предоставляют.
Авторы настаивают на том, что их исследование не должно использоваться в качестве аргумента в пользу повсеместного отказа от ландшафтов, населенных людьми, но говорят, что оно показывает, что мы должны извлечь уроки из того, как мы относимся к природному капиталу.
«Мы не обращаем внимания на поток услуг, которые нелегко получить на рынках, на свой страх и риск, - сказал Брэдбери. - Как бы мне ни хотелось, чтобы мир работал по-другому, люди принимают экономические решения на основе такой информации».
Исследователи использовали систему под названием TESSA (Toolkit for Ecosystem Service Site-based Assessment) для расчета денежной стоимости земли в зависимости от того, какие экосистемные услуги она предоставляет. Некоторые участки были размером всего 10 гектаров, другие - тысячами гектаров. Большинство из них были лесами и водно-болотными угодьями, но также включали такие места обитания, как луга и песчаные дюны.
Доктор Александр Лис, тропический эколог из Манчестерского столичного университета, который не участвовал в исследовании, сказал, что проведенный в статье «надежный глобальный анализ» - это напоминание о ценности оставшихся диких пространств планеты.
«Политические последствия очевидны: владение землей - это привилегия, которая сопряжена с большой ответственностью, - сказал он. - Мы должны стимулировать и вознаграждать природоохранное управление земельными ресурсами – давать им субсидии или оплачивать экосистемные услуги, и одновременно нам стоит нказывать тех, кто иначе управляет землей – облагать их деятельность налогами и вводить дополнительное регулирование».
Профессор Бен Грум из Университета Эксетера, который занимается экономикой биоразнообразия и не участвовал в исследовании, сказал, что участки TESSA были довольно избирательными, и результаты могут не отражать финансовые выгоды от защиты природных объектов в целом.
«Это призыв к большему анализу таких вмешательств, а не критика этого исследования, которое делает все возможное в сложной области, где не так много данных, о которых можно было бы говорить», - сказал он.
Грум добавил: «Общий характер решений о землепользовании, принимаемых крупными организациями в сельском и лесном хозяйстве, и трудности, с которыми сталкиваются местные сообщества при реализации экосистемных услуг, особо не обсуждаются. В документе подчеркивается, что устранение этих недостающих частей головоломки будет стоить того с точки зрения местных и глобальных экосистемных услуг».