Каждый четверг вечером мужчины из деревни Танджунг Макмур на индонезийском острове Суматра собираются в мечети на вечернюю молитву, пишет ВВС.
После они вместе читают суру Йа Син, 36-ю суру Корана, которая, как считают верующие, посвящена мёртвым. Но в декабре 2019 года ритуал получил неожиданный смысл.
Обычно это время отводилось на чтение суры на арабском языке, без обсуждения её значения. Но в тот вечер Мустанджин, местный священнослужитель, решил нарушить традицию.
Он посвятил это время не молитвам за умерших, а обсуждению фетвы (богословско-правовое решение в исламе) о запрете разрушать окружающую среду.
Деревня Танджунг Макмур расположена на бескрайних торфяных болотах Южной Суматры. Большую часть из них зачистили от деревьев и осушили, чтобы на их месте развести плантации и вести там сельское хозяйство. В этих обезлесенных регионах кислая, бедная питательными веществами почва.
Многие предпочитают сжигать землю перед посадкой культур, чтобы повысить её плодородность.
При этом восстановление торфяных болот – одна из важнейших задач Индонезии по сокращению ежегодных выбросов углерода. Во всем мире торфяники в своём естественном заболоченном состоянии могут улавливать 0,37 гигатонн углекислого газа каждый год: попадающие в них органические вещества не гниют, потому что не подвергаются воздействию воздуха. Но если осушить болота, накопленный углерод начинает разлагаться, а затем выделяется в виде углекислого газа.
Торфяные болота, которые подверглись такому воздействию, легко загораются, и в результате лесных пожаров в атмосферу выделяется огромное количество углерода. Деградированные болота каждый год выбрасывают 5% от общего объёма антропогенных выбросов в мире.
Мустанджин посчитал, что начать разговор с сельскими жителями на эту тему можно на вечерних молитвах. Практика расчистки земли через сжигание может стать причиной печально известных пожаров в Индонезии.
«Я сказал им, что жечь землю это харам [запрещено] для мусульман», – говорит священник.
Мустанджин прошёл обучение по программе Совета улемов Индонезии, высшего духовного органа мусульман. Вместе со Службой по восстановлению торфяных болот и Центром исламоведения Государственного университета (ЦИГУ) с 2018 года они научили сотни священнослужителей содействовать восстановлению торфяников на Суматре и Калимантана, где большинство населения составляют мусульмане.
«Во всех деревнях, где мы бываем, религиозные деятели играют важную роль в общественной жизни», – говорит Фахруддин Мангунджая, старший специалист по охране природы в ЦИГУ.
Организации надеялись, что экологические фетвы, которые издаёт Совет улемов Индонезии и поддерживают священнослужители и верующие, станут стимулом для восстановления торфяников.
Оценки количества углерода, содержащегося в торфяных болотах страны, варьируются в пределах от 13,6 до 40,5 гигатонн.
Наиболее вероятна цифра в 28,1 гигатонн. Это говорит о том, что в Индонезии находится 37% мировых запасов углерода в торфяниках.
В Индонезии 15 миллионов гектаров торфяников, и почти половину из них осушили.
В 2016 году была основана Служба по восстановлению торфяных болот. Её цель состоит в том, чтобы к 2020 году восстановить 2,5 миллиона гектаров болот.
Назир Фоед, глава Службы говорит, что из-за ограниченных ресурсов было восстановлено только 900 тысяч гектаров земли.
По словам Фоеда, ещё 1,7 миллиона гектаров под контролем Министерства лесного хозяйства и охраны окружающей среды восстановят компании по производству масличной пальмы и балансовой древесины. К концу 2019 года своими силами было восстановлено 780 тысяч гектаров из целевых 900 тысяч.
«Мы достигли таких показателей благодаря людям из сельской местности», – говорит Фоед.
Последние четыре года Служба по восстановлению торфяных болот и 366 деревень на Суматре и Калимантане восстанавливают высушенные торфяники и заново высаживают деревья. Фоед говорит, что именно религия стала ключевым фактором, который вовлёк сельских жителей:
«Мы попросили местных священнослужителей рассказать о такой проблеме и призвать защищать и восстанавливать торфяники».
Это стало толчком для дискуссий, подобных тем, что прошли в Танджунг Макмуре на вечерней молитве. В своей проповеди Мустанджин сослался на фетву, которую опубликовал Совет улемов Индонезии в 2016 году. Именно в ней было написано, что способствовать сжиганию земли и извлекать из этого выгоду – грех.
«Когда мы сжигаем землю, мы сжигаем не только деревья, но и небольших животных. Все эти существа – божьи создания», – говорит Мустаджин.
Исследование 2013 года показало, что мусульманские священнослужители, которые рассказывали о сохранении природы в проповедях, повысили общественную осведомлённость людей. Джеанн Маккей, руководительница исследования считает, что в некотором смысле религия содержит экологические принципы:
«Религии и духовные верования способствуют охране окружающей среды».
К примеру, концепция Мизана описывает баланс в естественном мире, при этом мусульманам рекомендуется сохранять это равновесие, а не нарушать его. Исследование показало, что эти принципы, возможно, и не общеизвестны, но знакомство с ними в религиозных проповедях эффективно, особенно среди верующих женщин.
Хаю Прабово, глава отдела природных ресурсов в Совете улемов Индонезии, с 2010 года продвигает идеи исламского движение в защиту окружающей среды. За это время Совет выпустил шесть фетв по таким экологическим вопросам, как управление водными ресурсами, защита редких видов животных и сжигание земель.
Совет также представил концепцию под названием ЭкоМечеть – экологически чистой мечети. В ЭкоМечети развита устойчивая система управления водными ресурсами (вода используется для очищения тела перед молитвой), а проповедь обычно посвящена содействию сохранения и защиты окружающей среды и состоит из научного объяснения и стихов Корана.
Прабово говорит, что реакция общественности была «поразительной». На данный момент, по его словам, в Индонезии зарегистрировано более 100 экологических мечетей.
«Зелёный ислам» становится популярным, особенно на острове Ява, пишет Кристина Гроссман, исследователь сравнительного развития в университете Пассау (Германия).
Что касается фетв, исследования, проведенные Фахруддином Мангунджая в ЦИГУ в Джакарте, показали, что эти решения помогли правительствам и международным НПО продвигать их работу по охране окружающей среды.
Например, фетва о защите животных, находящихся под угрозой исчезновения, повысила осведомлённость сельчан, которые живут у среды обитания яванского носорога в Уджунг-Кулоне, а также суматранских тигров на Западной Суматре.
«До того, как появилась эта фетва, не было ясного объяснения того, почему нужно охранять животных и почему мусульманам нужно их защищать», – говорит Мангунджая.
Мангунджая объясняет, что нашёл доказательства того, что фетва о сжигании земли и обучение местных священнослужителей повысили осведомлённость местного населения в целевых зонах восстановления болот в Риау:
«До того, как священнослужители рассказали о восстановлении торфяных болот, многие жители не знали, что десятилетиями живут на торфяниках».
Но Мангунджая отмечает, что мгновенно изменить поведение невозможно. С этой проблемой Мустангиджин и другие священнослужители столкнулись сами.
«Люди ко всему относятся скептично», – говорит Мустанджин.
Некоторые соседи сказали ему, что уже слишком поздно читать проповеди о восстановлении торфяников, потому небо Суматры уже покраснело от пожаров.
Нур Азми, местный священнослужитель в деревне Падекик на острове Суматра, тоже приходится иметь дело со скептическими настроениями во время проповедей о восстановлении торфяных болот.
«Они думают, что, если не жечь почву, она не будет плодородной», – говорит Азми. Но он надеется вдохновить свою общину и доказать им, что заниматься сельским хозяйством на торфяниках можно и не сжигая их.
Хотя в 2014 году жечь землю было официально запрещено, Мурниати, учёный из Центра исследований, лесоводства и развития при Министерстве лесного хозяйства, обнаружил, что сжигание земли всё ещё широко распространено среди производителей в Сиаке на Суматре.
«На самом деле местные боятся жечь землю, но у них нет денег на другие методы», – говорит Мурниати.
Вместо сжигания можно арендовать экскаватор, чтобы убрать кусты, но стоит это 20 миллионов рупий (3 300 белорусских рублей) за гектар.
Другой вариант – сделать это вручную с помощью гербицидов. Этот обойдётся фермеру в 1,8 миллионов рупий (300 белорусских рублей) за гектар.
Но Азми говорит, что ручная расчистка того стоит:
«В 2015 из-за дыма от пожаров умирали дети. Я не хочу, чтобы мои действия привели к такой катастрофе, – говорит он и объясняет, что использует органические удобрения для повышения питательности почвы:
– Я делаю удобрения из ананасов, тераси (паста из креветок), имбиря и других ингредиентов».
Такое удобрение на 5-6 гектаров земли стоит 30 000 рупий (5 беларусских рублей).
Когда Азми не занимается сельским хозяйством, он проповедует, причём не только мужчинам в мечетях, но и местным женским объединениям и школьникам. Благодаря этим проповедям, 30 человек перестали сжигать землю для ведения сельского хозяйства.
Херри Пурномо, исследователь в Центре по международным исследованиям в области лесного хозяйства, говорит, что такой подход – это прогрессивно, но он сомневается, что проповедей достаточно.
«В сельском хозяйстве всегда есть проблемы, которые мешают фермерам придерживаться одной позиции», – говорит он.
Пурномо рассказывает о фермерах, которые упорно трудились, чтобы очистить землю вручную, и посадили агаровое дерево. Незадолго до урожая пришёл дикий кабан и съел фрукты и кору молодых деревьев.
Пурномо считает, что не только бедные и мелкие фермеры должны поменять подход к ведению сельского хозяйства. Его исследование показало, что в преддверии местных выборов возникло больше пожаров:
«Местные выборы связаны с земельными сделками, а сжиганием земли можно дёшево повысить её стоимость».
По словам Пурномо, привлечение местной элиты и политиков может принести больше пользы, чем работа с отдельными фермерами.
Кроме того, жгут землю не только мелкие фермеры. Крупные плантации также обвиняются в такой деятельности. Мангунджая считает, что восстановление торфяников – это очень сложная проблема, и никто не может гарантировать, что фетва, о которой проповедуют местные священнослужители сможет повлиять на местных политиков.
«Но то, как настойчиво они распространяют эти идеи может помочь правительству достичь цели по восстановлению торфяных болот», – говорит специалист по охране природы Мангунджая.
И, кажется, результаты положительные. В результате пожаров в 2019 году сгорело 1,6 миллиона гектаров земли, но в 65% деревень, с которыми работала Служба по восстановлению торфяных болот, не было обнаружено никаких признаков пожара. В некоторых районах под опекой Службы пожары были более управляемыми.
«[В прошлом] нам нужно было бороться с пожарами как минимум два месяца. Но в прошлом году пожары прекратились буквально через два дня», – говорит Азми.
По мере приближения сухого сезона, который длится с апреля по октябрь, священнослужители надеются способствовать уменьшению количества пожаров. Мустанджин:
«Всякий раз, когда в офисе в деревне проводится собрание, я высказываюсь и прошу главу деревни и сельчан управлять деградированными землями. Мне никогда не надоест напоминать им об этом. Мы должны защищать Божье творение».