Была ли готова Европа отказаться от российского углеродного топлива?
Можно сказать, что да. В Евросоюзе есть проект Зелёной сделки (Green Deal), который был принят в 2020 году и ставит перед собой амбициозную цель достигнуть углеродной нейтральности к 2050. Причем к 2030 планируется сократить выбросы на 55% по сравнению с показателями 1990-х.
Проект действительно амбициозный и предполагает значительное сокращение доли использования углеродного топлива. В первую очередь угля, нефти и нефтепродуктов.
В соответствии с «Зелёной таксономией» газ и атомная энергетика могут быть представлены как «переходные» к углеродно нейтральным, но по этим вопросам нас еще ждут дебаты летом 2022 года. Тут есть раскол в позициях ключевых европейских экономик: если Германия «топит» за сохранение в этой таксономии газа, но выступает категорически против ядерной энергетики, то Франция занимает противоположную позицию.
Поэтому отказ от значительных объемов российских энергоресурсов в любом случае состоялся бы. Но, скорее всего, не в такой атмосфере и не в этом году.
В соответствии с концепцией Fit for 55 углеродное топливо в энергосистеме ЕС будут постепенно заменять возобновляемыми источниками энергии. Важную роль должны сыграть и программы по энергоэффективности, которые считаются наиболее действенным способом достижения углеродной нейтральности.
В начале марта Еврокомиссия анонсировала план REPowerEU, цель которого полностью отказаться от российского ископаемого топлива к 2030 году. В принципе он основан на программе Fit for 55 и дополнен разными механизмами диверсификации поставок углеродного топлива из других стран. В частности, из США, Северной Африки. Рассматривается опция открытия и использования европейских стратегических месторождений в Нидерландах, Германии, Норвегии.
Как видно, война ускорила отказ от российских энергоресурсов, однако сокращение их доли и так входило в планы ЕС.
Есть ли смысл в эмбарго на энергоресурсы из России?
Есть. Причем значимость эмбарго можно рассматривать в двух перспективах – с точки зрения давления на «военную машину» России. А также с точки зрения перехода к углеродной и климатической нейтральности.
В общей сложности, по данным Eurostat, в 2021 году ЕС импортировало из России энергоресурсов на сумму в 95.5 миллиардов евро.
При этом общий объем экспорта в Европу составил 188 миллиардов долларов. Для сравнения, в Китай в прошлом году Россия поставила товаров на сумму в 68 миллиардов долларов. То есть в 2.5 раза меньше.
Всего за счет экспорта Россия в 2021 году заработала 493.3 миллиарда долларов. 54.4% от этой суммы составила именно торговля энергоресурсами.
Восполнить доходы на рынке энергоресурсов за счет продаж их в Китай или Индию можно будет лишь частично. Во многом из-за того, что эти страны разработали свои собственные энергетические программы. В частности основанные на более активном использовании угля, что было поводом для дебатов на COP-26.
Отказ от поставок углеродного топлива из России ударит по экономике страны и, как следствие, по «военной машине». Но тут стоит учесть, что это удар на перспективу. Пока ЕС согласовал окончательно только эмбарго на уголь (это 5 миллиардов импорта в 2021 году), которое вступит в силу в августе 2022 года. Продолжаются дебаты вокруг эмбарго на нефть. Темы газа и ядерного топлива пока еще не поднимались и, скорее всего, тут все остановится на постепенном сокращении доли российского влияния.
Европа в любом случае будет покупать углеродное топливо в этом году. При этом цены на него будут выше. Поэтому, если Россия не будет делать такие патетичные жесты и нарушать в одностороннем порядке договоренности о поставках, как это было в случае Польши и Болгарии, то возможно доходы от экспорта энергоресурсов в этом году будут даже выше, чем в предыдущем.
Куда важнее долгосрочные перспективы эмбарго с точки зрения достижения углеродной и климатической нейтральности. Отказываясь от российского газа, нефти, угля и, надеемся, ядерного топлива, Европа избавляется от энергетической зависимости, которая питала ее промышленность всю вторую половину XX века. Перейти на другую форму зависимости, например, от североафриканского газа и арабской нефти, будет и сложно, и глупо, и нарушит обещания / амбиции достигнуть углеродной нейтральности.
Так что если рассматривать эмбарго именно с точки зрения сокращения выбросов парникового газа к 2030 году и достижения климатической нейтральности к 2050 – это имеет смысл. Как механизм давления на «военную машину» это также имеет смысл, но больше с точки зрения создания образа «токсичной» России.
Если Европа была готова и санкции имеют смысл, то почему они принимаются постепенно, а не одним пакетом?
Евросоюз это достаточно сложный аппарат, цель которого учесть интересы всех стран-участников. Можно сказать, что любое решение должно соответствовать общей концепции Европы как единого гражданского общества, а также удовлетворять интересы каждого национального государства-члена ЕС. С удовлетворением этих частных интересов и возникают сложности.
Идея введения эмбарго на углеродное топливо была озвучена еще в самом начале войны. Тогда ее активно продвигали международные экологические организации, подписавшие совместную петицию.
4 апреля Европарламент – орган, представляющий наиболее активную часть европейского гражданского общества, где ярче всего представлены «новые политические» центры – подавляющим числом голосов призвал ввести эмбарго на ископаемое топливо из России, в том числе и на ядерное.
Следующим шагом стала разработка конкретных санкций Еврокомиссией. Ее задача была донести решение гражданского общества до национальных государств. Проще всего это было сделать по углю, с отказом от которого в Европе уже как-то свыклись. Причем такие «угольные ретрограды» как Польша или Чехия с учетом отказа от импорта российского угля получили даже возможность определенного реванша. Давление на добычу угля в самой Европе на фоне санкций скорее всего ослабнет.
«Бутылочным горлышком» сразу же был обозначен вопрос газа. Для Германии и Австрии отказаться от российского газа будет очень сложно и это пространство для длительных переговоров. Вполне возможно, что признание санкций на нефть и нефтепродукты уже в этом году стало той уступкой, на которую пошла Германия. Желая пролонгировать «газовые договора».
С нефтью и нефтепродуктами Евросоюз фактически решил проверить перспективы дальнейших санкций. Получилось не так быстро, как хотелось бы, но скорее всего за месяц ситуация определится. В конце мая будет проходить внеочередная встреча Совета Европы по вопросам энергетики, которая и покажет в каком формате Европа примет эмбарго на нефть и нефтепродукты. Кроме желания Словакии и Венгрии оттянуть конец эпохи российской нефти также еще есть и Греция, которая хотела бы внести исправления в запрет на поставки российской нефти в третьи страны посредством европейских морских кораблей.
Так почему тогда все говорят, что отказ от российского углеродного топлива «болезненно» ударит по Европе?
Как видно, Европа не настолько однородна. Поэтому когда мы говорим о «болезненном» ударе, то надо рассматривать конкретные экономики и энергетические системы. Некоторым может быть проще реорганизоваться, некоторым сложнее.
Например, Германия. Вопрос газа для нее так важен потому, что сегодня находится в стадии энергетического перехода. В этом году в стране выведут из эксплуатации последнюю АЭС. Ставка на офшорную ветровую генерацию в прошлом году немного «подкачала» – ветер в декабре стих и пришлось срочно распечатывать запасы нефти и газа.
«Газ» для Германии остается ключевым элементом и наличие трех труб, по которым он поступает из России, создает благоприятную подушку для сектора энергетики. Рискнуть всем и в период энергетического перехода отказаться от этой подушки – как минимум глупо и точно не соотносится с прагматичным немецким характером. Поэтому Германия выступает за постепенное сокращение доли российского углеродного топлива.
Что касается Литвы, Латвии, Эстонии и Польши, то в вопросах энергетической безопасности они еще ранее сделали ставку на другие направления. Так, например, Литва построила в Клайпеде терминал регазификации природного газа и потому может организовать свою энергетику вокруг морской транспортировки сжиженного газа (Liquid Natural Gas). Кстати, на днях этот терминал принял первую поставку, которую теперь может отправить по недавно открытому газопроводу, объединившему страны Прибалтики и Польшу.
Что касается Польши, то она также закроет свой энергетический вопрос за счет Baltic Pipe, газопровода, который позволит поставлять газ из Норвегии. Его собираются запустить осенью 2022 года.
То есть эти страны уже ранее готовились к тому, чтобы отказаться от российского углеродного топлива. Поэтому эмбарго для них не будет болезненным. Может даже наоборот – благоприятно отразиться на энергосистеме и позволит заработать на регазификации.
Болгария также заранее рассматривала варианты повышения доли азербайджанского газа и активное использование греческих терминалов LNG. Страны Средиземноморья тоже стоят в стороне, во многом рассчитывая на североафриканский газ, а Франция одна из немного в ЕС делает ставку на АЭС.
Однако ряд стран не подготовились к возможному отказу от российского углеродного топлива. Венгрия и Словакия, например, не предпринимали к этому особых движений и по причине географического расположения, и исходя из сформировавшейся привычки. Австрия не имеет выхода к морю и не может использовать полноценно терминалы LNG. Ее энергетическая безопасность во многом зависит от Германии и Венгрии, стран, которые не могут или не хотят отказаться прямо сегодня от российского газа.
Учесть все эти нюансы и выстроить единую энергетическую систему, в которую также необходимо встроить и Украину, которая в марте присоединилась к европейской энергосети ENTSO-E – большая задача для Еврокомиссии и всего аппарата единой Европы. Однако можно с уверенностью сказать, что когда она будет решена и удастся организовать устойчивые климатически нейтральные механизмы энергетического взаимодействия, это сделает Европу еще более сплоченной и свободной.