Много денег на абстрактную идею
Круглый стол по теме, связанной с 17 целями устойчивого развития (УР), прошёл в Минске в октябре. Целая неделя, посвящённая устойчивому развитию, прошла в начале того же месяца. В 2014 году НГО возмутились обсуждению Национальной стратегии устойчивого развития и назвали процесс профанацией.
Во имя устойчивого развития жителям Чаусов власти разрешили сажать лук перед многоэтажками, а в Мотоле на крышу храма поставят видеокамеру.
О чём все эти люди?
«Мне все объяснила девушка на регистрации конференции: устойчивое развитие – это когда страна собирается развиваться с учетом интереса экономики, человека и экологии, – иронизирует один из участников названного события. – Всё просто!»
Просто и абсолютно неясно, но европейские доноры готовы вкладывать огромные деньги: 1,5 миллиона евро на устойчивый туризм в 2015-2017 годах; 2,2 миллиона евро – на устойчивое местное развитие. Общая сумма помощи иностранных доноров Беларуси в 2014-2020 годах составит примерно 129-158 миллионов евро, и часть этих денег также уйдёт на цели устойчивого развития.
Устойчивое развитие – это абстрактное понятие. Речь о таком способе развития, при котором ресурсов планеты хватит на всех. Природа останется чистой, а в домах будут еда, вода и необходимые вещи. У людей будет возможность учиться, поддерживать своё здоровье. Они смогут жить в справедливом мире.
В общем, утопия.
От чего мы бежим?
Без устойчивого развития человечество не вымрет, но может оказаться без еды, воды и ресурсов в загрязнённом отходами мире к 2070 году или раньше.
Вывод сделан из математической модели «World3», которая описывает развитие мировой экономики и изменения окружающей среды. Она разработана исследователями Массачусетского технологического института в 1972 году и актуальна до сих пор.
Уже сейчас качество среды обитания человека ухудшается. Но апокалипсиса можно избежать, не убивая, чтобы выжить самому. При чём тут убийства? Они происходят при конфликтах в условиях нехватки ресурсов. Конфликту в Сирии предшествовала самая сильная засуха в истории страны, с 2006 по 2011 годы.
Почему мы решили, что это правда и бежать пора?
Потому что прогнозы оправдываются, как пишет в своей статье Грэм Тёрнер из CSIRO (Государственное объединение научных и прикладных исследований в Австралии).
Мы идём по одному из 12 сценариев, описанных в 1972 году. Из них всего 7 оптимистичных и 5 пессимистичных. Худшего мы уже избежали, но по-прежнему развиваем промышленность и увеличиваем население планеты.
Новое, третье издание доклада исследователей из Массачусетса вышло в 2004 году.
«Обратите внимание на тот факт, что мы не изменили своих прогнозов, но дополнили их результатами вышедших научных исследований», – говорит одна из авторов, Деннис Медоуз. И рассуждает в интервью: чтобы выжить, людям нужно остановить экономический рост и рассмотреть контроль над рождаемостью… или смертностью.
Больше изданий книги не было, потому что, по словам учёных, добавить нечего.
Почему раньше про это ничего не было слышно?
Слышно было, но не у нас.
Примерно к 1980 году идеи доклада учёных из Массачусетса приняли всерьёз. А в 1992 году на Международной конференции по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро ООН определили, каких же принципов нужно придерживаться, чтобы сохранить высокий уровень жизни и окружающую среду одновременно.
В 2012 конференция прошла во второй раз, а в 2015 году ООН была принята «Повестка дня в области устойчивого развития до 2030 года», предполагающая 17 целей.
И что с этим делать?
Изменить подход к развитию. Например, организация должна думать о том, как сохранить сырьё (от лесов до чистоты водоёмов). Торговая сеть не должна дискриминировать женщин или мужчин. Индикаторы целей УР – данные, относящиеся к экологии, экономике и социологии.
Но пока, как говорят автолюбители, половина мастерских топится отработанным маслом (и это подтверждает переработчик «ДВЧ-менеджмент»). Изменению подхода будут рады жители Сморгони и Могилёва, не забывающие свои деревообрабатывающие предприятия, а также жители Лиды, с которыми соседствует завод по оцинковке металлоконструкций.
Развивается ли Беларусь устойчиво?
Старается, но не совсем выходит. Как считает Виктор Ермоленков, кандидат биологических наук и специалист в области устойчивого развития, пока у нас устойчивым называют всё подряд.
Европейская экономическая комиссия в 2016 году оценивала госпрограмму инновационного развития Госкомитета по науке и технологиям, которая нацелена на устойчивость. Оценил её и Виктор: из более чем 330 проектов 21% имеет отношение к устойчивому развитию. 62% работают на традиционный экономический рост.
Проиллюстрируем ситуацию также другим примером.
«Сейчас в Беларуси органам управления становится ясно, что с проблемой (климата) надо работать. А ещё три года назад многим климатический вопрос был совершенно чужд», – говорит об одной из целей УР Мария Фалалеева, эксперт проекта по разработке местных стратегий адаптации в рамках «Climate Forum East».
Это оппозиция?
Нет, не оппозиция. Беларусь приняла все 17 целей устойчивого развития официально, на Саммите по устойчивому развитию вместе с государствами-членами ООН. Саммит прошёл 25 марта 2015 года в США. Президент Александр Лукашенко высказался там, призывая государства сотрудничать, чтобы избежать глобальных угроз.
Средства на проекты для устойчивого развития часто дают иностранные доноры. Но, согласно данным Центра европейской трансформации, порядка 80% иностранной помощи в Беларуси получает государство, а не оппозиция или общественные организации.
Что реально делается, кроме разговоров?
Наша промышленность постепенно становится менее энергоёмкой, мы переходим на местные виды топлива (общая информация с цифрами). Есть и конкретные проекты.
На болотах Званец и Споровское учёные и работники ООПТ пытаются решить проблему зарастания кустарниками. Эти ООПТ получили за счёт доноров специальную технику. В Вилейском районе открылась фотоэлектрическая станция на 600 кВт.
Как на деле работает техника и электростанция? Куда идут остальные деньги и не латают ли ими дыры в местных бюджетах? Не всегда легко получить или подтвердить такую информацию, но повод для пессимизма есть.
Вот оценка аналитика Беларусского института стратегических исследований Алены Артёменко: в Беларуси среди других стран Восточного партнёрства наименьшая отдача от донорских инвестиций. Но коррупционную составляющую она оценивает как низкую.
С другой стороны, в одной из публикаций «Радио «Свобода» ссылается на свой анонимный источник и пишет:
«Міністэрства-куратар заўсёды можа ўмяшацца і скарэктаваць плян закупак у рамках праекту — напрыклад, купіць не адзін прынтэр, а тры».
Что вообще значит термин «устойчивое развитие»?
Он не нужен, но позволяет собрать воедино много ценностных установок. Примерно так считают некоторые из людей, построивших на этих идеях свою карьеру. Один из них – Питер Сенге, американский учёный и основатель Центра организационного обучения в школе менеджмента MIT Sloan.
Питер является одним из шести движителей и пионеров устойчивого развития, по версии проекта Pioneers of Sustainability, подготовленного и опубликованного рекрутинговой компанией из США Weinreb Group в 2013 году.
«Мне не нравится термин "устойчивое развитие", – говорит Питер Сенге. – Этот термин начали использовать для удобства. Но я думаю и надеюсь, что мы уже переросли его. Это как "умный" против "глупого". Если бы мы были умными и обращали внимание на системы, частью которых являемся, мы бы не делали многого из того, что делаем сегодня».