24 февраля Алёна с мужем и полуторагодовалым ребёнком бросили свой дом в Буче и уехали, спасаясь от войны. Но в доме остался кот Максим, который через 80 дней станет знаменитым во всех соцсетях. Его не планировали бросать, просто выйдя из дома, наши герои не догадывались, что уже могут не вернуться.
Большому рыжему мейн-куну удалось проделать длинный путь: из Бучи в Беларусь, куда его, вероятно, перевезли российские войска, оттуда в Польшу и, наконец, к хозяевам в Чехию. До этого Макс перенес сложную операцию – у кота была саркома. Вдобавок к этому, у кота пищевая аллергия. Как домашний любимец выдержал такие испытания? Историю его воссоединения с семьёй можно действительно назвать чудом.
Зелёный портал связался с хозяйкой кота Алёной и узнал подробности этой страшной истории с прекрасным финалом.
Публикуем монолог Алёны.
Внимание, в тексте есть сцены насилия!
Муж хотел вернуться за котом, но не смог
– Мы жили в коттеджном посёлке Лесная Буча, он находится недалеко от аэропорта в Гостомеле. После того, как аэропорт начали бомбить, я приняла решение забрать ребёнка и уехать к родителям на запад Украины. Муж решил остаться, за выходные подготовить все необходимые вещи, забрать кота и спокойно приехать к нам. Увы, так не получилось…
Так как я склонна к паническим атакам и учитывая, что была бомбёжка, муж решил проводить меня до основной трассы. У нас две машины, поэтому труда разделиться не было. По плану я бы поехала дальше одна с ребёнком, на большой дороге это выглядело безопасней, а он бы вернулся назад.
Вначале мы долго стояли в пробке, потому что все выезжали из Киева. Примерно за четыре часа мы проехали только 50 километров. Когда добрались до трассы, уже начало темнеть.
На дороге стоял блокпост. Их начали возводить на каждой трассе, и военные не разрешили мужу развернуться – на территории уже начали вести активные боевые действия. Тут же позвонили соседи и сказали, что десант уже высадился в посёлок. Поэтому муж так и поехал дальше – в тапочках и домашнем костюме.
Почему так произошло? Мы не догадывались, что всё будет так, не были готовы. Все думали, что если война начнётся, то с городов-миллионников и со стороны Донецка.
Никто не думал про десант и про то, что Гостомель станет отправной точкой. Муж решил, что у нас есть пара дней, чтобы подготовиться. Он родом из Донецка и уже проходил эту историю в 2014 году. Поэтому к происходящему относился более спокойно. Я истерила, потому что я такое никогда не видела.
Так мы и поехали на двух машинах на запад Украины. У мамы пробыли около 10 дней. Муж остался в Украине, а я поехала в Польшу.
Так как мейн-кун – большая порода кошек, едят они тоже много. Дома у кота всегда стоял большой тазик сухого корма и миска воды. Я была уверена, что пару дней всё должно быть хорошо. А про то, что будет дальше, я нарисовала себе радужную картинку, что соседи откроют дом, у них был ключ, и покормят его.
Потом соседка позвонила и рассказала, что они не могут выехать из посёлка, очень многих, которые пытались, – расстреляли. Они не могут даже выйти на улицу. В пятницу (25 февраля – прим. ЗП) начался обстрел, они спрятались в подвал. В таких условиях к коту, конечно, никто бы не пошел.
«При всём уважении…», – сказала мне соседка. Потом ещё один сосед дядя Коля сказал, что в субботу в нашем дворе появился БТР и в доме горел свет.
Поиски кота Максима
– В первых числах марта я оказалась в Польше. Ждала, когда освободят Гостомель, постоянно следила за сводками. Каждый день читала новости, с соседями всё время была на связи, переживала за них очень. Интернет работал плохо, поэтому общались через обычные звонки.
Все ждали, когда посёлок освободится, чтобы понимать, что там происходит. К концу марта дали официальную информацию, что российские войска выгнали с нашей территории. Все узнали, что шли очень жесткие бои, сгорело много домов, убили людей…Сосед сказал, что наш дом не разрушен.
Когда посёлок освободили, я начала обзванивать всех, кто мог бы подъехать к дому и посмотреть, что с Максимом. Но никто не хотел ехать, потому что вся территория была заминирована.
Потом мы кинули клич по волонтёрским группам. Примерно 28 марта саперы сказали, что уже можно посещать дома. Мои родители поехали в Бучу. Заходить в дома по-прежнему было опасно, поэтому они вызвали саперов.
Мама сказала, что следы Макса есть – он ходил в туалет где попало и за ним никто не убирал. Но самого кота или его трупа не нашли. Если бы военные его убили, то он был бы где-то недалеко. Я очень надеялась на то, что он убежал.
Во многих группах публиковали посты, что видели каких-нибудь животных. У меня началась монотонная ежедневная работа по просмотру этих постов. С утра я общалась с волонтёрами и администраторами групп на предмет рассылки своего объявления, а в течение дня просматривала, кого они нашли. Вдруг проскочит фотография моего. Так я жила три недели.
«Я не знаю, зачем это делать и не могу понять…»
– Российские военные воровали всё – от детских ботиночек и курточек – до кухонной техники. Не только знаменитые стиральные машинки, но и тостеры, вафельницы – такую мелочь, что удивительно.
После того, как разминировали наш посёлок, мы с соседями начали обмениваться новостями, потому что у каждого в доме был разгром и валялись какие-то чужие вещи. Они как-то сумбурно всё сносили, а потом не всё забрали, видимо, их быстро гнали. У меня, например, соседи нашли мешок с часами и бижутерией. В целом в доме был хаос: разбросанные вещи, матерные слова на стенах, грязь. В детской комнате сапёры нашли растяжку.
Я думаю, что кота прихватили, потому что мейн-кун – порода недешевая. У нас дома стояли фотографии Макса, был выставлен сертификат с указанием породы и питомника. Было понятно, что это не простой кот. Видимо, это его и спасло.
То, что соседи рассказывали про своих животных…Я бы радовалась, если бы его даже забрали продать. Потому что соседским собакам отрубили лапы. Их прибили гвоздями за лапы к лестнице и просто отрубили...
Животных оставляли умирать, а перед этим мучили. Одну из собак успели спасти волонтёры, у нее не было задних лап. Я не знаю, зачем это делать и не могу понять, насколько нужно быть живодёрами, чтобы такое сделать с животными.
Если ты боишься, что собака тебя атакует – пристрели. Было много садизма, и я переживала, что что-то такое произошло и с Максимом.
Чудо-звонок: Максима нашли в Беларуси
– Я приняла решение переезжать в Чехию. Польша приняла очень много украинцев и цены на жильё сильно поднялись. Подумала, что Чехия подойдёт лучше и с 3 апреля переехала.
В середине апреля мне позвонила девушка из Беларуси и сказала, что нашла нашего Максима. Я была в очень сильном замешательстве. В первую очередь я не поняла, что он делает в Беларуси. Но когда она сказала, что в Гомеле – картинка тут же сложилась. Там проходила колонна военной техники. Видимо, в какой-то момент Максим сбежал от военных.
Кот был в очень плохом состоянии, шерсть была буквально склеена и сбита в клочья. Ветеринары даже не могли поставить чип, позвонили мне и предложили его обрить, потому что расчесать его было невозможно. Оказалось, что под подшерстком у него уже появились раны. Видимо, они сильно чесались, он их ещё больше раздирал. Непонятно, что с ним собирались делать. Если его хотели продавать, то зачем уродовать?
Для меня это было как звонок свыше. Повезло, что с кота не сняли ошейник, – именно на нём был указан мой номер. Я не то, чтобы надеялась, у меня было шестое чувство: я чётко знала, что он живой. Единственное, чего я желала – увидеть кота или просто узнать, что он в семье.
Я даже публиковала объявления в некоторых пабликах, где писала, что, если он в хорошей семье, я не буду его забирать, если не хотите отдавать, просто дайте знать, что он жив и здоров. Ведь были ещё нюансы, которые никто так просто не узнал бы.
У Максима страшная болезнь – саркома. И об этом новым хозяевам надо было обязательно знать. Если не знаешь, то последствия могут быть трагичными и можно не успеть ничего сделать.
В декабре ему уже делали операцию, поэтому принимать лекарства было не нужно, но надо регулярно проходить обследования. Плюс к этому он сильный аллергик и не может есть всё подряд. Ему нужен специальный корм.
Если он ест любую еду с куриным белком, у него опухают лапы и нос. Это тоже только я знаю, и информацию нужно было передать возможной новой семье.
Когда его нашли и прислали мне фото, я заметила опухшую губу. Попросила волонтёров дать ему антибиотик, и через пару дней ему стало легче.
Переезд в Чехию
– Оформлять все документы на его переезд было довольно сложно. Пока я всем объяснила, кто я такая, как это произошло. Ситуация из ряда вон выходящая. Плюс – это Беларусь, и я опасалась, что не все беларусы захотят разговаривать с украинкой. Но Бог послал хороших людей, все были очень отзывчивыми и когда слышали, что кот из Бучи, то шли на содействие и помогали.
В Беларуси Максиму поставили чип, сделали все необходимые анализы и прививки. Документы оформили на волонтёрку, которая переезжала границу. По закону нельзя вывозить животное, если ты не владелец, даже близким родственникам. Мне было всё равно, кто по бумагам будет значиться владельцем, главное было то, что Максима вывезут. Документы я буду уже здесь переоформлять на себя.
Из Польши кота знакомые мужа привезли в Чехию. Я с маленьким ребёнком не особо выездная, но, конечно, если бы не было вариантов я бы поехала в Польшу и с ним.
Мейн-куны – очень разговорчивые коты. У них большой «словарный запас»: урчанием, мурлыканьем, мяуканьем они общаются с человеком и активно делятся своими кошачьими эмоциями. Максим первые два дня молчал.
Когда он был в Беларуси, врач диагностировал у него панические атаки, ему давали антидепрессанты. Но через два дня с нами он сам подошел, начал мурлыкать.
У нас есть с ним привычные ритуалы, которые мы всегда соблюдаем. Максим всегда спит со мной, даже после появления ребёнка он просто начал приходить и укладываться с другой стороны. Около 4-5 утра он меня будит, потому что ему уже хочется играть. Я понимаю, что он идёт на поправку, потому что начал соблюдать привычные ему действия. Вижу, что он уже подходит общаться к малышу, рада видеть, что они опять вместе.