В прошлый раз Зелёный портал поговорил с менеджеркой Минской урбанистической платформы Лизаветой Шалай, наша новая героиня – Инна Зайцева, та самая бело-красно-белая невеста, появлявшаяся на большинстве протестных акций в 2020 году.
После задержания на акции в Гродно для Инны стало опасно оставаться в стране, и вскоре она с детьми покинула Беларусь.
«Вначале предупредили, потом задержали мужа, потом прямым текстом сказали, что не удастся это замять и придется сесть всем, а детей отправить в детский дом. Нам повезло: мы уехали в декабре, и нас выпустили. Мы попали в число тех, кому не мстили, и кому разрешили покинуть страну», – рассказывает она.
Когда мужа Инны отпустили, он смог приехать к жене и детям в Украину. Сначала просто навещал их и возвращался обратно в Беларусь. Потом приехал в Украину навсегда.
«Начали активно сажать активистов и их родственников. Маховик репрессий стал раскачиваться. И моему мужу стало страшно возвращаться в Беларусь: не покидало ощущение концлагеря. Каждый раз, приезжая оттуда, он говорил: «Неужели я смог выехать, и это все позади». И однажды он сказал, что туда больше не может возвращаться. Это не тот Минск, не та Беларусь, куда нам хотелось бы снова вернуться».
Оказавшись в Украине, Инна сняла жилье в Киеве с другими активистами. Как она сама говорит, ей повезло в этом плане, потому что первые месяцы были самыми сложными.
«Долгое время мы жили в напряжении. И это напряжение не проходит бесследно. Все белорусы, кого я видела, и кто так выезжал из Беларуси, все сталкивались с жесткой депрессией и посттравматическим состоянием. И я с ним столкнулась. Первые два месяца боялась выходить из дома, были панические состояния, депрессия, апатия. На это накладывался переезд, новая реальность, в которой нужно учиться заново жить.
В Киеве нас было много, и мы поддерживали друг друга. Мне с детьми помогали мои друзья-активисты. И эту боль мы смогли выразить на митингах в Украине в поддержку беларусов».
Инне потребовалось примерно полгода, что прийти в себя. Люди, покинувшие родину, жили в ожидании, что вскоре все закончится и они смогут вернуться домой. Но перемен не происходило, количество заключенных росло.
«Мы понимали, что путь к свободе у беларусов будет долгим и тернистым, а для активистов возвращение означало заключение».
В итоге Инна с мужем купили сельский дом в 60 км от Киева и занялись его обустройством. И это стало новой целью, которая давала силы преодолевать непростое для семьи время.
Много сил уходило на адаптацию детей. Старшему сыну Инны на тот момент исполнилось 11 лет, начался предподростковый период, были сложности в школе.
«И вот за год удалось обустроить свой дом, произошла адаптация, удалось создать нормальные условия для жизни. И началась война... В тот день я проснулась от телефонного звонка своего папы из Беларуси. Он следил за новостями, не спал. В 6 утра позвонил мне: «Инна, у вас началась война».
Место, где живет семья Инны, не бомбили. Обстреливали Васильков, который находится в тридцати километрах.
«Взрывы мы слышали только издалека, но этого хватало, чтобы младший четырехлетний ребенок понимал, что это не дверца машины хлопает».
Несмотря на войну, Инна осталась в Украине. И уезжать не собирается.
«Слышу вопросы: «Почему вы не уезжаете?» Мне есть куда ехать, но столкнувшись с синдромом беженца после беларусских протестов, точно знаешь, что уезжая из страны, ты никуда не уезжаешь от самой ситуации. Ты в ней остаешься.
Уезжая, ты сталкиваешься с синдромом беженца. А это депрессия, апатия, огромное чувство вины, за то, что ты уехал и ты в безопасности. И зная это все, я решила, что пока войска к моему дому не подойдут, я отсюда больше никуда не поеду.
Я считаю, что держусь в боеспособном состоянии, несмотря на то, что происходит, только потому, что я не уехала и осталась, и помогаю, чем могу. Я это понимала и в Беларуси, оставалась там до последнего».
- Изменилось ли отношение к беларусам после войны? Случалось ли столкнуться с агрессией, когда вы говорили, что из Беларуси?
«С агрессией я столкнулась только в социальных сетях. Как беларуска, живя здесь, я не почувствовала дискриминации ни на секунду, ни разу. И когда меня спрашивают, изменилось ли отношение к беларусам, я отвечаю: «Да, изменилось. Ко мне относятся еще лучше».
«Здесь все понимают, где правда. Здесь точно знают, что враг — это не Инна Зайцева — беларуска, которая здесь живет. А враг — он там, с автоматом. Здесь нет путаницы. Путаница как обычно от беспомощности за границей, когда люди не могут пойти и напрямую ответить тому, кто пришел с оружием. И они ищут, куда выплеснуть эти эмоции, кто враг».
Инна ведет столярный блог в инстаграм и рассказывает своей аудитории, как делать простые вещи из дерева своими руками, штукатурить, класть пол. Но когда началась война, она стала писать о том, что происходит в Украине.
«Я начала говорить о войне. 40% аудитории блога было российской. Пришлось столкнуться с тупизмом, с прокаченностью российской пропагандой мозгов людей. Это была отдельная психологическая травма для меня.
Здесь мы точно знаем, что происходит. Знаем, что происходит в Буче, в Ирпене, знаем про братские могилы. Сюда в Белую Церковь (город в Киевской области) привезли на реабилитацию много изнасилованных девушек. Когда публикуешь информацию, а в ответ слышишь: «Это фейк. Вы сами себя бомбите там» – это очень тяжело».
- Вы бы вернулись в Беларусь, если бы ситуация там поменялась?
- Украина стала нам очень близка после всего пережитого, как вторая Родина. Но мы – беларусы. Мы хотим домой, нам дома тоже есть, где жить.
Читайте также: