Не отставать от корневой губки
Решение изменить Лесной кодекс ещё не принято – сообщили Зелёному порталу в пресс-службе Министерства лесного хозяйства Республики Беларусь. Но более полный комментарий получить не удалось.
Напомним, что разговор о возможных изменениях зашёл на круглом столе, который в октябре 2017 года прошёл в Минске при участии Минлесхоза, депутатов Палаты представителе, главных лесничих ГПЛХО и директоров лесхозов – об этом сообщает БЕЛТА со ссылкой на пресс-службу министерства.
Похвалив документ, первый заместитель министра лесного хозяйства Александр Кулик уточнил, что жизнь постоянно вносит свои коррективы.
«Нам нельзя отставать», – сказал он и отметил, что надо урегулировать «вопросы использования, охраны, защиты и воспроизводства лесов», чтобы адаптироваться к таким явлениям, как, например, сильные ветровалы, усыхание ели и даже и сосны.
Ежегодный прямой ущерб в Беларуси только от корневой губки в сосновых насаждениях оценивают в 3-5 миллионов долларов, и это без учёта экологических последствий*
Изменения планировали обсудить не только с депутатами, но и со специалистами на местах и, по словам экспертов, обсуждение имело место.
Институт леса НАН: «Официального решения нет»
Что изменилось за два месяца? Будут ли вносить поправки в новый кодекс?
“Круглый стол, о котором упоминается в материале [Зелёного портала], проводился по инициативе депутатов Постоянной комиссии Палаты представителей по вопросам экологии, природопользования и чернобыльской катастрофы, которые в настоящее время изучают, как работает Лесной кодекс. И это обычная практика, когда принимается новый документ. И никакого официального решения о создании рабочей группы для подготовки изменений в Лесной кодекс нет”, – пишет в письме-опровержении публикации о кодексе директор ГНУ «Институт леса НАН Беларуси» и председатель ОО «Белорусское общество лесоводов» Александр Ковалевич.
Лес массово усыхает, но самая эффективная мера под запретом
Действующий Лесной кодекс вступил в силу 31 декабря 2016 года, пройдя второе чтение в декабре 2015 года. Прошедший срок слишком мал для того, чтобы дать ему полную оценку, как считает Александр Сазонов, начальник лесопатологической партии РУП «Белгослес». По его словам, пока даже не задействованы все положения. Но отдельные вопросы встали более остро, чем раньше.
«Один из очевидных примеров – в Лесном кодексе отсутствует выборка свежезаселённых деревьев – самое эффективное лесозащитное мероприятие в очагах стволовых вредителей, – говорит Александр Сазонов. – Но у нас массово усыхают сосновые и еловые насаждения, что вызвано в основном стволовыми вредителями. Потери в ельниках за неполный 2017 год составили 1,3 млн м³, в сосняках – 5,7 млн м³. Если общий объём лесопользования по стране около 20 млн м³, то мы теряем в 2017 г. порядка 7–8 млн м³ за счёт санитарных рубок – патологического лесопользования. А самое эффективное мероприятие против стволовых вредителей оказалось под запретом. Если бы оно проводилось, то того же защитного эффекта можно было бы достигнуть, вырубив в несколько раз меньше леса».
Уборка леса и повал сухостоя – в строго отведённых местах
Другой пример касается уборки захламленности и сплошных санитарных рубок. Порой их хотят проводить сторонние организации (не лесхозы) и население (например, если лесхоз сам не справляется и хочет обратиться за помощью, или кто-то просто хочет сам заготовить себе лес). Но в таких случаях нужно вносить изменения в лесоустроительный проект, если участок не запроектирован лесоустройством.
А это довольно длительная и к тому же платная для лесхозов процедура. В условиях массового усыхания беларусских лесов запроектировать на 10 лет вперед все санитарно-оздоровительные мероприятия нереально. Как узнать заранее, какой кусок леса и когда усохнет? Всё это задерживает оформление документов, притом, что санитарно-оздоровительные мероприятия широко применяют.
«Если человек хочет заготовить дрова, и последние 20 лет делал это в ближайшем лесу, то теперь может не получиться. Ему скажут, что нельзя, и отправят в другое место, дальше. В итоге в глазах народа виноваты лесники, хотя на самом деле проблема в кодексе, – объясняет собеседник. – В качестве положительного момента можно назвать уменьшение количества категорий лесов – до 4. Но надо больше времени, чтобы оценить это в полной мере».
Трудности появились только с охраной редких биотопов
«Конечно, в кодексе есть недостатки, но пока мы почти не сталкивались с теми, которые касаются природоохранных вопросов. Разве что сложности, связанные с выделением редких биотопов, – говорит Максим Ермохин, координатор рабочей группы по разработке стандартов FSC для Беларуси. – Места, где есть охраняемые виды растений и животных, сейчас выделены в отдельную категорию лесов. Раньше лесоустроитель при проведении базового лесоустройства, не имея ни паспорта, ни охранного обязательства, мог включить участок с охраняемым видом в проект лесоустройства как особо охраняемый. Сейчас он так сделать не может: сначала нужны паспорт и охранное обязательство, на основании которых после решения исполкома могут быть внесены изменения в проект. То есть процедура усложнилась».
Понятие «захламлённость» противоречит целям биоразнообразия
«Как нормативный правовой акт, призванный обеспечивать охрану и защиту лесов, действующий Лесной кодекс можно и нужно улучшать, – считает Григорий Фёдоров, юрист ОО «Экодом».– Вызывает вопросы установленный пунктом 6 статьи 2 примат законодательства об использовании, охране, защите и воспроизводстве лесов по сравнению с законодательством об охране и использовании вод.
Лесной кодекс по-прежнему оперирует оставшимся с советских времён понятием «захламлённости» лесов, под которым понимается наличие сухостойных, валежных и (или) ветровально-буреломных деревьев и их частей. Такое понимание идёт вразрез с целями обеспечения биологического разнообразия.
Задаче сохранения лесов, расположенных в границах особо охраняемых природных территорий и природных территорий, подлежащих специальной охране, подчинены нормы об ограничении рубок главного пользования. Вместе с тем, отсутствуют нормы ограничивающие проведение сплошных санитарных рубок, которые являются такими же губительными для сложившихся лесных экосистем на указанных территориях».
«Наши предложения в 2014-2015 гг. были проигнорированы»
Ещё один аспект, на который обращает внимание юрист НГО – общественное обсуждение.
«Как представитель общественного объединения, должен сказать, что нормы Лесного кодекса относительно участия общественности в решении вопросов, связанных с использованием, охраной, защитой и воспроизводством лесов не менялись более 15 лет. Наши предложения на этапе работы над законопроектом нового Лесного кодекса в 2014-2015 гг. были проигнорированы, – говорит Григорий Фёдоров. – В частности, общественность предлагает проводить общественные обсуждения драфтов (черновых вариантов – ред.) лесоустроительных проектов, которые имеются в каждом лесхозе на десятилетний период».
В прошлый раз документ обсудили с общественностью, но после первого чтения он был кардинально изменён. Изменения второй редакции обсудили с представителями экологических НГО на специальной встрече, но они уже были в администрации президента. Предложения НГО отправили туда же.
Как отметила в 2015 году председатель ОО «Багна» Ольга Каскевич, широкого информирования об обсуждении, как в случае с НСУР-2030, не было. В то же время петицию за доработку кодекса подписало больше 27 тысяч человек и 21 НГО. 425 обращений граждане отправили в администрацию президента.
Об общественном обсуждении действующей редакции кодекса можно прочитать здесь; узнать общую информацию об изменениях по сравнению с прошлой редакцией – здесь, подробную – здесь и здесь.
* Источник: Лесное хозяйство: тезисы 78-й научно-технической конференции профессорско-преподавательского состава, научных сотрудников и аспирантов, Минск, 03–13 февраля 2014 г. Мн: БГТУ, 2014 г. С. 68.