На фото Виктора Николаева Владимир Ивановский кольцует скоп
— Владимир Валентинович, как вы провели это лето, в каких районах проводили исследования?
— Большую часть — в Витебском районе, был со студентами на практике в Сенненском (в деревне Щитовка) и Шумилинском, а также в Россонском и Городокском районах, граничащих с Россией. Там на трансграничных территориях болота не тронуты человеком: ни беларусы, ни россияне их не осушают, не добывают торф, не рубят лес, и поэтому там сохраняются крупные популяции птиц и редких растений. Есть даже медведи. В Витебском районе недалеко от Яновичей, где проходит граница с Россией, я прямо перед собой на тропе увидел свежий след медведя, сфотографировал его. Через полчаса в урочище «Грядки» буквально в 25 метрах из высокого бурьяна выскочил молодой медведь. Отбежал, встал на задние лапы, оглядел меня и рванул прочь. Испугаться я просто не успел! А ведь той дорогой местные жители часто ходят за грибами и ягодами…
Этим летом я выступил и в роли ботаника: нашёл два редких растения, которые в районе полевой практике нашего университета ранее не отмечались, — это хатьма тюрингенская и живокость высокая. Но в основном, конечно, меня интересовали совы и другие хищные птицы.
— Вы изучаете редких пернатых хищников, занесённых в Красную книгу. Скопа, змееяд, орёл-беркут, орлан-белохвост, подорлики, соколы... Какова на Витебщине ситуация с этими видами птиц, как они пережили нынешнее необычное по погодным условиям лето?
— Текущий год очень плохой для птиц: сильная жара сменялась проливными дождями, и это повлияло на кормовую базу. Основой питания многих сов и других хищных птиц являются мелкие мышевидные грызуны и лягушки. Так вот, за всё время наших экспедиций мы не встретили в лесах ни одной лягушки (здесь обитают два вида — травяная и остромордая. — Прим. автора). Этот «неурожай» зависит от многих факторов, в частности, их икра погибла в неглубоких водоёмах, высохших во время жары. Мелких мышевидных грызунов оказалось тоже очень мало. Мы ставили ловчие линии ловушек (это традиционный метод ежегодного учёта грызунов. — Прим. автора), и большинство из них оказались пустыми.
— А как же без лягушек цапли?!
— О, цапли — удивительно пластичный вид. Они питаются не только лягушками, но и рыбой. Однажды наблюдал, как цапля стояла в поле возле норки мелкого грызуна и выжидала, когда он выйдет. Сейчас у нас происходит экспансия белой цапли. Раньше её вообще не отмечалось на гнездовании в Беларуси, потом она появилась на юге, а нынче уже и в Витебской области. Экологическая пластичность многих птиц очень высока, и это позволяет им осваивать новые территории. А вот у аистов очень слабое размножение в нынешнем году. Лягушек нет — беда...
— Какие изменения происходят в популяциях птиц? Что необычного вы заметили в их поведении?
— Как следствие ухудшения кормовой базы резко уменьшилось размножение малых подорликов. Из 20 проверенных мной гнездовых территорий в Шумилинском и Витебском районах только у одной пары было потомство. Заметив подорлика с мелким грызуном в клюве, я засёк азимут его полёта, пошёл в лес и через полчаса нашёл гнездо, почти незаметное с земли. Гнездо обнаружил по белым каплям помёта под деревом. На некоторых гнездовых участках птиц не было вообще, на других встречались и самец, и самка. А в целом по Витебской области мне известно более 100 гнёзд этого вида.
Другая ситуация с соколом-чеглоком, который сам гнёзд не строит, а обычно занимает вороньи, после вылета воронят, или искусственные гнездовья, сооружённые человеком. Чеглоки размножались, но в проверенных нами гнёздах было только по одному птенцу. Этот сокол занесён в Красную книгу Беларуси, питается он стрекозами, крупными жуками, мелкими воробьиными птицами.
У сокола-дербника также не все известные мне постоянные гнёзда оказались заняты, хотя птицы держались у них с весны. Только в 50% случаев были птенцы. В выводке, как обычно, по три-четыре детёныша.
Наблюдения за канюком наглядно подтвердили: и для этого полифага год выдался очень тяжелым по питанию. В большинстве гнёзд, которые я проверил, было всего по одному слётку. В то время как в годы, «урожайные» на мелких мышевидных грызунов, бывает даже по четыре.
Скопа в этом году размножалась как обычно, самец активно ловил рыбу. Мой знакомый фотограф снял великолепные кадры, как самец скопы несёт в гнездо здорового леща.
У пернатых хищников территории чётко разделены между парами. Даже если на зимовках одна птица погибает, вторая возвращается на свой гнездовой участок, особым полётом показывая, что у неё нет пары, и, как правило, находит её. Бывает, что птица гнездится в том же гнезде, где и выросла.
— Вы первым в бывшем СССР начали строить искусственные гнёзда для хищных птиц, смастерив более 500. Сооружали ли их этим летом? Как выбирали для них места?
— Да, как обычно, занимался постройкой искусственных гнёзд. В прошлом году мы со студентами изготовили и развесили несколько гнездовий для сокола-чеглока. Он любит гнездиться в сосновых борах на очень высоких соснах. Мы взяли два дырявых ведра, насыпали выстилку (иголки, шишки, веточки), повесили. В этом году проверили: чеглок там загнездился.
Чтобы найти гнездо хищной птицы, нужно потратить весь день, и нет гарантии, что обнаружишь. На этот случай у меня есть свой метод. Обходя территорию, я думаю: «Если я был бы беркутом, где бы я загнездился?» Конечно, на лесном острове среди большого мохового болота площадью не менее 10 квадратных километров или на каком-то мысу, вдающемся в это болото». Там и строю искусственное гнездо.
— То есть у вас получается представить себя на месте беркута и думать за него?
— Да, что-то в этом роде (смеётся). В последние лет 10 все беркуты, которых я кольцевал, гнездились в искусственных гнёздах, построенных мной. Я давно занимаюсь мониторингом популяций хищных птиц Беларусского Поозерья и обязательно стараюсь посетить все известные мне гнёзда на мониторинговой площадке, обозначенной чёткими границами. Есть специальная методика. Залезаешь на дерево с биноклем и складным стульчиком, цепляешь его за ствол и сидишь 4 часа подряд. Видишь всех птиц, которые поднимаются, атакуют, несут корм или строительный материал дня гнезда. Потом (после перерыва на обед) меняешь ракурс на 180 градусов и ещё 4 часа смотришь уже в другую сторону. После многолетних наблюдений на стационарах ты знаешь практически все гнездовые территории. Сидеть часами уже не нужно, а надо быстро обойти все гнёзда и посмотреть, заняты они или нет. Если в каком-то месте находишь новую пару, то проще построить ей новое искусственное гнездо. Однажды поспорил с приятелем, где может загнездиться осоед. «Вычислив» место, я соорудил искусственное гнездо, а на следующий год осоед там поселился, то есть я выиграл спор.
— А для чего вообще строить искусственные гнёзда?
— Современные методики ведения лесного хозяйства ведут к омоложению лесов, также вырубаются леса по берегам болот и озёр. А хищные птицы очень консервативны: они обычно занимают одно и то же гнездо и могут гнездиться в одном и том же месте десятки лет. Каждый год пары беркутов и орланов-белохвостов прилетают к гнезду и надстраивают его, так что оно может достигать толщины 2-2,5 метра. Такую конструкцию может выдержать только очень мощное дерево — старая сосна или осина. А в связи с рубками таких старых мощных деревьев становится всё меньше. Чтобы молодое насаждение достигло нужных размеров, должно пройти 60-70 лет. На средневозрастных деревьях мы делаем специальные подпорки и основания для искусственных гнезд из подручного материала, разработаны методы охраны и привлечения хищных птиц в искусственные гнездовья. Я не раз описывал это в научных статьях.
— Владимир Валентинович, есть ли на Витебщине исчезающие виды птиц?
— Да. К примеру, беркут. Это один из моих любимых видов, своеобразный индикатор нормального состояния лесоболотных экосистем. Гнездится он на верховых болотах минимальной площадью 10 квадратных километров.
В 1970-х годах, когда я приступил к изучению хищных птиц и обследовал все территории беркута и орлана-белохвоста, в Витебской области гнездилось равное количество этих птиц, примерно по 20-25 пар. А в последние 15 лет наблюдается увеличение численности орлана-белохвоста, причём не только в Беларуси, но и в России, Латвии, Литве, Эстонии, Польше.
Это мощная птица (у самки размах крыльев — 2,4 м), контролирует водно-болотные угодья, питается рыбой и водоплавающими птицами. Но на этом фоне резко сократилась популяция беркутов. Орёл-беркут может добыть даже молодого волка, журавлей, глухарей, енотовидных собак, хотя, справедливости ради, следует отметить, что основу его питания составляют заяц-беляк и тетерев. Я давно уже не встречаю занятых гнёзд беркута, за последние пять лет мне не удалось закольцевать ни одного беркута, отдельные птицы встречаются лишь на некоторых болотах.
— Почему это происходит?
— Однозначного ответа нет. Конкуренция двух видов наблюдается в выборе гнездового дерева — старых сосен или осин. Беркут живёт возле моховых болот, орлан — только у крупных озёр, водохранилищ, крупных рек типа Западной Двины и реже у рек второго порядка, как, например, Дрисса. Орлан-белохвост начал занимать экологическую нишу беркута: стал гнездиться на самых крупных верховых болотах, где много остаточных озёр. Поначалу я решил, что орлан начал вытеснять беркута. Но выяснилось, что белохвост поселялся там спустя несколько лет после того, как оттуда исчезал беркут.
Так что основная причина исчезновения беркута, по всей видимости, — изменение климата.
— В нынешней экспедиции скольких птенцов вам пришлось окольцевать?
— Кольцевал в этом году немного, так как занятых гнёзд было мало, — всего около 20 птенцов.
— Это, по-вашему, мало?
— Конечно. За период исследований я окольцевал около 400 дербников, но не было ни одного возврата. Кольцо для птицы — это ведь как паспорт: там указаны серия, номер, название центра кольцевания. Если птицу отловят или найдут погибшей, данные отсылают в Беларусский национальный центр кольцевания.
С годами прихожу к выводу, что кольцевание редких видов ничего не даёт. Чтобы получить реальные результаты, нужно кольцевать в сотни раз больше птиц, чем мы это делаем сейчас.
Кольцо ещё и лишняя нагрузка для птицы, дискомфорт. К тому же, по данным финских орнитологов, 20 % скоп гибнут в рыболовных сетях, зацепившись в них кольцами. Сейчас есть более современные методы: можно повесить на птицу передатчик на солнечных батарейках. Одно такое устройство мы закрепили на птенце бородатой неясыти и два года наблюдали за его перемещением. Передатчики — дорогостоящее оборудование, но, надеюсь, они когда-нибудь появятся и у нас.
— Достать птенца с высокой сосны непросто. Какое оснащение вы носите с собой?
— Мой обычный комплект — палатка, коврик, бинокль, котелок, продукты, фотоаппарат и, конечно, пики-древолазы — «когти» моей собственной конструкции для подъёма на деревья (приспособлениями Ивановского пользуются многие орнитологи. — Прим. автора).
— Владимир Валентинович, а как поживают другие птицы, кроме хищных?
— В наших лесах обитают вяхирь — самый крупный лесной голубь, встречается горлица — маленький голубь (в Европе его численность катастрофически уменьшается). Остаётся редким клинтух, который гнездится в дуплах в лесу. Для городов характерен обычный сизый голубь. Одно время в Витебске жили кольчатые горлицы, но потом резко исчезли, как и появились. К сожалению, неуклонно (уже лет 20) уменьшается численность наших знаменитых охотничьих птиц — глухаря и тетерева. Снизилась численность ястреба-тетеревятника. Могу утверждать также, что практически исчезает белая куропатка: за последние 10 лет не встречал её в добыче беркута. Следовательно, их стало меньше. Ведь чем меньше куропаток, тем их труднее поймать.
— Это вы рассуждаете с позиции беркута?
— Да... Должен сказать, что периоды роста и спада численности свойственны всему живому, в том числе и Homo sapiens. Влияет и изменение климата. Особенно характерна эта периодичность для мелких мышиных грызунов. Но нельзя сказать, что у всех птиц тренд отрицательный, нет. Численность какого-то вида резко уменьшилась, но в то же время эту опустевшую экологическую нишу занимает другой вид, выполняя роль предшественника.
— Пришлось ли этим летом черпнуть экстрима, столкнуться с агрессией птиц, защищающих гнёзда?
— Конечно, не без этого. Столкнулся с очень агрессивной скопой. У каждого вида свой стереотип поведения. Скопа может напасть — это большая птица, с огромными когтями, летит на тебя и сворачивает прямо у головы. Но обычно она очень осторожна. Не только орнитологи, но и молодые медведи отлично залезают на деревья, чтобы достать её птенцов.
Так вот, скопы и ещё совы (особенно длиннохвостая и бородатая неясыти) настолько агрессивны, что способны отогнать медведя, нападают и бьют по чувствительным местам.
На одном из болот, где живёт несколько пар скоп, обитает беркут. Основу его питания составляют зайцы-беляки и тетерева, но ему ничего не стоит съесть и птенцов скопы.
— Владимир Валентинович, у вас есть последователи?
— Вы знаете, в последние годы студенты пошли какие-то не заинтересованные. Молодые люди приезжают на полевую практику с компьютерами послушать музыку, посмотреть видео, а пройти 5 километров для них физически сложно. Это очень печально. Не просто найти по-настоящему заинтересованного молодого человека, который хотел бы ходить, наблюдать, написать диплом по экологии определённой птицы, потом окончить магистратуру и аспирантуру. Я мог бы показать места для выбора стационаров, познакомить с передовыми методиками обработки материалов, помочь отредактировать диссертацию... И такие проблемы со студентами, к сожалению, не только на нашей кафедре.
— Вы, наверное, знаете всех беларусских орнитологов. Много ли их, профессионалов, одержимых изучением жизни птиц, и какой они делают вклад в отечественную науку?
— Профессионалов примерно 30 человек, а их вклад в беларусскую орнитологию оценят учёные следующих поколений…
Справка:
Владимир Валентинович Ивановский родился в 1946 году в России на Северном Кавказе. С 1972 года живёт в Витебске. Окончил физико-математический (1975 г.) и биологический (1981 г.) факультеты педагогических институтов в Таганроге (Ростовская область) и Орехово-Зуеве (Московская область). Защитил диссертацию на тему «Редкие хищные птицы Беларусского Поозерья и пути их охраны» (1986 г.). Доцент ВГУ имени П.Машерова (2008 г.). Автор более 250 научных работ и свыше 150 научно-популярных статей в СМИ Беларуси, России и Литвы. Один из инициаторов и организаторов областных конкурсов «Сокол», «Красная книга», «Беркут», посвящённых выявлению местообитаний и охране редких животных и растений Витебщины. Член Международного орнитологического комитета, участник международных орнитологических конференций в Польше, Германии, Финляндии, Швеции, Испании, Чехословакии, XVIII и XXI Международных орнитологических конгрессов (Москва, Австрия). На протяжении трёх сроков был председателем ОО «Ахова птушак Бацькаўшчыны». Первым на постсоветском пространстве написал в соавторстве с орнитологами В.В. Морозовым (Россия) и Е.А. Брагиным (Казахстан) монографию о соколе-дербнике. Хищным птицам Беларусского Поозерья посвящена его одноимённая монография (2012 г.). Известный фотограф-анималист. 17 декабря 2016 года Владимир Ивановский отметит свой 70-летний юбилей.