«Мы дружили всем подъездом»
Сворачивая с Волгоградской, попадаешь в тишину и как будто в недавнее прошлое – в сквере сохранился даже советский кирпичный ларёк, окрашенный в желтый цвет.
Морского цвета домик стоит на небольшой улице Волгодонской, которая начинается крючком сразу за новой многоэтажкой «Моцарт». В доме живет семья – Виталий, Мария, их дочка-дошкольница и три кота. Пока во дворе только Мария, мы садимся на садовые качели и знакомимся.
«Я выросла в квартире и в доме никогда не жила. Мне было всё равно, где покупать жильё», – говорит она.
Муж хотел в дом, а маленькая дочка сказала, что ей нравится, когда можно самой выйти во двор. Так семья поселилась здесь. Что в доме хорошо? Например, нет соседей, не слышно ни их бесед, ни дрелей.
«Когда я была маленькая, мы с родителями жили в доме с большим количеством детей, дружили всем подъездом. И мне всегда казалось, что хорошо, когда рядом много соседей и друзей. Но потом соседи попадались уже менее благополучные, бывали и наркоманы, и алкоголики», – сравнивает собеседница.
Громко закаркала ворона. В соседнем дворе пара пенсионеров занимается садом и грядками, а вокруг нас ползают крупные улитки и летают комары. Вскоре с работы вернулся Виталий и почти сразу присоединился к разговору. Их район – самый лучший в Минске.
«Я родился в частном доме на Грушевке. В 2007 году этот дом снесли под строительство метро, а мне дали компенсацию – однокомнатную квартиру в Лошице. Я пожил в квартирах 10 лет и понял: дом лучше», – говорит он.
«А позже под снос обозначат и нас»
Они купили дом пару лет тому, закончили ремонт в текущем году и весной заселились. Специально выбрали жильё, которое не попадает под снос, но оказалось, что многоэтажка вырастет ровно через дорогу, рассекая частный сектор на две части (на изображении ПДП это блок домов, перпендикулярный основному).
В 20 метрах от дома может появиться многоэтажное жилое здание высотой от 6 до 16 этажей (гораздо выше фоновой застройки, как подчёркивает собеседник).
«Но это никто не проконтролирует: вот у нас стоит ом Моцарт. Его должны были построить 7-эт, а построили 9-эт, потому что это выгоднее для застройщика», – говорит он.
После всего этого – Виталий уверен – возьмутся за частный сектор дальше и застроят меньшую из двух оставшихся половин после следующего изменения генплана.
«А ещё позже под снос обозначат и нас, – считает он. Виталий думает, что происходящее напрямую относится к нему, а потому является одним из членов инициативной группы. – Будет новый план, поэтому вопрос нужно решать навсегда – иначе это не жизнь. Я стал в собственном городе беженцем, мой дом снесли – тот, в котором я родился и собирался жить. Его хотя бы снесли под строительство коммуникаций – сейчас там вентиляционные шахты метро. Но остальных людей – десятки и сотни домов – снесли под строительство многоэтажек.
Мне 10 лет снился мой дом, я видел, как его разбирали на брёвна… А как же люди, которых отрывают от их земли – бабушки, которые буквально через год [жизни в квартире] готовы умирать».
Он злится и говорит, что это все не учитывают при компенсации жилья.
«Разве коммерческое строительство является общественной нуждой?»
Скандальное обсуждение проекта застройки прошло почти месяц назад – в 20-х числах мая, началось с транспарантов и закончилось парой нарядов милиции.
Сейчас члены инициативной группы хотят отправить ПДП на доработку. Чего они добиваются? Как перечисляет Виталий, уважения имущественных прав граждан, соблюдения социальных стандартов и соответствия проекта генплану.
Инициативная группа также против уплотнения и отъёма у граждан их законной собственности. Всё это можно прочитать в онлайн-петиции, которая два дня назад была отправлена в Мингорисполком и Минархитектуры. Она набрала 642 подписи, и ещё 3 000 подписей, собранных офлайн, в Мингорисполком и администрацию президента.
Уплотнение в данном случае означает что-то схожее с советским «уплотнением» в начале существования СССР – такой вывод напрашивается со слов Виталия. Он трактует происходящее как насильственный снос жилья, которым люди владеют на законных основаниях.
«Участки изымут для обеспечения общественных нужд. Но разве коммерческое строительство является общественной нуждой? Целью является получение прибыли каким-то богатым человеком», – говорит он.
В рамках застройки в новое жильё заселится 4 000 человек, но из социальных объектов добавится только один садик – ни школы, ни поликлиники. Фоновая застройка района высотой от 1 до 3 этажей, и Виталий уточняет: по генплану доминанты не должны превышать её более чем в 3 раза. Но на деле тут планируют построить дома от 6 до 16 этажей.
Экология: деревья, грунтовые воды и вопрос о СЭО
Государственная экологическая экспертиза у проекта ещё впереди, но о том, что влияние на экологическую ситуацию может быть, известно уже сейчас.
«Площадь озеленения уменьшится, – говорит Виталий Щур. – Будут вырублены все деревья на участках у людей. Ведь у каждого есть свой маленький сад и газон».
Оценку зелени в своём районе и её экосистемных услуг, кстати, только недавно сделали жильцы района «Осмоловка»… И выяснили, что их оценивают в 200 000 долларов в год.
«Под этими домами также находятся грунтовые воды, из которых питается водозабор Зеленовка. Тут запрещали раньше даже строительство 2- и 3-этажек. А если построят 16-этажки, то в плохом грунте сваи для них забивают на глубину до 30 метров. Водоносные горизонты будут пробиты», – говорит Виталий.
В ПДП, по словам активистов, также не учтены санитарно-защитные зоны существующих котельной, хранилища мазута и промышленных объектов. В списке замечаний они также отмечают недостаточную велоинфраструктуру, размещение улиц слишком близко к жилым домам.
Проект ПДП не относится к тем нескольким, которые уже успели пройти процедуру стратегической экологической оценки, или к тем, которые проходят оценку воздействия на окружающую среду.
Создать сообщество владельцев помогут информационные технологии
Виталий считает, что регулировать такие ситуации помогут общественный контроль и огласка, а объединение владельцев частных домов для защиты своих интересов – не утопия, а практически реальность.
«Общественный контроль способствует гуманизации общества. И хотя у нас уровень гражданского сознания отстаёт, но общество развивается и становится гуманнее. Это происходит не само по себе, а потому что улучшается доступ к информации. Люди видят, что можно бороться за свои права, и тебя за это не расстреляют.
И я понимаю, почему так спешат чиновники: из года в год эти изменения происходят и приведут к тому, что они станут обычными наёмными работниками».
